Что не влезет в словари

Нынешние феминистки напрасно не верят в Бога. Потому что пока они бестолково суетятся, разбивая лоб о твердь земную в борьбе за квоты, в сфере небесной равноправие уже давно и неумолимо торжествует. Хотите фактов? Их куча-мала.

Пример – недавно выпущенный в свет издательством "Робер Лаффон" уникальнейший словарь "Женщины-мистики". Более 940 страниц, между прочим, не считая глоссария и вступительной статьи. Сразу оговорюсь: это не рецензия. В рекламе словарь никоим образом не нуждается. Его уже расхватали любители как горячие пирожки в студенческой столовой. Это беспристрастная (с виду!) оценка грубой действительности. Я сама в кои-то веки неожиданно почувствовала себя феминисткой, формулируя каверзный вопрос: любопытно, набралось бы на 900 с лишним страниц признанных мистиков мужского пола, если бы их всех вздумали занести в официальные анналы словарным методом?

Предлагаю мировую: пусть торжествуют дружба и риторика и не будем про гормоны. Смело заглянем правде в лицо: женщин-мистиков было, есть и будет много во все времена.

Что интересно, эта первая попытка классификации подразумевает не только религиозный мистицизм, группируя самых таинственных представительниц в известные категории, но и щедро охватывает более широкий веер явлений мистического порядка под общим наименованием "современной духовности". Там можно неоднократно поражаться именам, о которых, что называется, никогда бы не подумал... Я, например, никогда не думала о Вирджинии Вульф, Джорджии О'Киф или Симоне Вейль в таком вот ореоле. А оказывается, все они причастны тем или иным образом...

Что ещё интереснее, среди избранных немало женщин русских или каким-либо образом связанных с Россией: я с удивлением споткнулась в оглавлении об Айседору Дункан! Потом вспомнила: что-то она там такое развивала о материнском начале в мироздании, об инстинктивности жеста, о взаимопроникновении космических энергий и сознания. Кандинский с большим вдохновением писал о ней в своей знаменитой книге "О духовном в искусстве". Сам Кандинский в словаре, разумеется, только упомянут: полом не вышел на целую главу! А Бакст не упоминается совсем, хотя он (большой знаток хиромантии) и предсказал ей славу ценой потери двух близких людей. И чистая мистика с тремя чёрными кошками, будто бы внезапно появившимися в студии в день гибели детей и исчезнувших сразу после известия, в словарь тоже не попала...

Таинственное понятие некоего "канала", возникающего при неожиданном (или ожидаемом, искомом) взаимодействии человеческой души и неведомых, но ощутимых сил, будь то посредством молитвы, мантры, блаженного созерцания или внезапно раскрепощённой экспрессии, есть критерий и пропуск в мистическую реальность избранных.

"Русская команда", рассеянная по разным категориям, представлена достойно: Ксения Петербургская и мать Мария (Скобцова), художница Ольга Флоренская (младшая сестра о.Павла Флоренского и близкий друг знаменитой четы Гиппиус-Мережковский), сама Зинаида Гиппиус, Вера Уманцова, Елена Рерих.

Анна Ахматова, лучше многих выразившая неотвратимость мистического потока в своей неожиданной "Прозе о поэме". А вот загадочной горячки в раннем детстве, после которой чудом выжившая Аня Горенко оглохла, а когда вернулся слух, открылся "канал" и пошли стихи, в тексте посвящённой ей статьи я не нашла.

Несколько неудачным и натянутым показалось причисление к лику мистиков Марины Цветаевой: посвящённые ей абзацы в конечном счёте сводятся к очередному разбору стихотворных форм и личных трагедий, никак не выявляя какой бы то ни было мистицизм. Но подлинно мистическое совпадение с верёвкой, которую принёс Пастернак, помогавший ей укладывать вещи при эвакуации ("Сам проверял – крепкая, хоть вешайся!"), и которой она именно так и распорядилась, даже не упоминается. То ли автор не слышал об этой истории, то ли слухам не доверился...

Композитор Галина Уствольская. Поэтесса Елена Шварц. Если вы ничего не знали или забыли об этих людях, вспомните, найдите, прочтите.

И всё-таки самое захватывающее в словарях (тем паче в словарях о людях, преодолевших неизвестные, недоступные большинству законы духовного тяготения) обнаружить в скобках, сразу за фамилией, только одну дату... Из списка постигших, но до сих пор не почивших в бозе два имени: композитор София Губайдуллина, христианский философ-богослов Татьяна Горичева. Одна посейчас здравствует в Германии. Вторая (и последняя!) до сих пор кочует между Парижем и Санкт-Петербургом, где когда-то постигала азы противостояния злу в знаменитом "Сайгоне" на углу Невского и Владимирского. Где, намыкавшись в арабесках тогдашнего андерграунда мысли и культуры от Сартра до йоги, забрела в полное отчаяние и над пропастью самоубийства схватилась за несокрушимую соломинку – "Отче наш". Йоги рекомендовали эту молитву как мантру, и на последней, ещё не пересечённой, грани она стала по смятой самиздатовской копирочной перепечатке читать текст. По дороге домой, ещё не будучи уверенной, что дойдёт. Повторяла ещё раз и ещё. И стало ей откровение...

С ней переписывался Хайдеггер и (тогда ещё) кардинал Ратцингер, а Гребенщиков о ней написал свою звенящую "Я учусь быть Таней". C тех пор она так много сделала, так мало изменилась... (В словаре, правда, об этом ни слова!)

Я не знаю, как восприняла Софья Губайдуллина новость о соседстве с такими именами как Мария-Магдалена, Хильдегарда Бингенская, Елизавета Венгерская или Франческа Сара (де Сафед). Татьяне Михайловне Горичевой составители поставили на вид, что, вообще говоря, они с Губайдуллиной портят всю картину, и для того, чтобы окончательно стать классиками, им обеим осталось только умереть. С живыми ведь хлопот не оберёшься: мало ли чего ещё успеют наворотить, переписывай потом из-за них словари. Итак, биографии у обеих чем только не насыщенные... Сплошная мистика и опиум для народа. Словарю всего не доверишь.

С другой стороны, сами составители признают, что из людей вялых и спокойных – ни холодных, ни горячих ("чуть тёплых", как говорила моя бабушка) – не выходит ни святых, ни разбойников. A и разбойники, бывает, становятся святыми. Замечено. Вы полюбопытствуйте, поищите, почитайте, "погуглите", как теперь говорят. Теперь вокруг такие бездны информации – не влезают в словари!