Какой будет судьба отечественного богословского образования в России?

Министерство образования и науки Российской Федерации вплотную приступило к реформе Перечня направлений подготовки и специальностей высшего образования. В первой редакции проекта, опубликованной на сайте министерства, не оказалось теологии. И сегодня этот вопрос остается открытым.

Какой может быть дальнейшая судьба теологии, "Журналу Московской Патриархии" ("№" 10, 2013) рассказывает ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, заместитель председателя и заведующий сектором теологии Учебного комитета Русской Православной Церкви протоиерей Владимир ВОРОБЬЕВ.

– Отец Владимир, Министерство образования и науки Российской Федерации проводит реформу Перечня направлений подготовки и специальностей высшего образования. Расскажите, пожалуйста, какие вопросы она у Вас вызвала.

– Реформа перечня полезна и своевременна. То, что в ее рамках отечественные классификаторы приводятся в соответствие с европейскими и американскими образцами, достойно всяческого одобрения, так как Россия участвует в Болонском процессе и мы стремимся к универсализму в организации высшего образования. Основная идея реформы перечня заключается в том, что образовательные специальности упорядочиваются и объединяются в укрупненные группы специальностей (УГС). При этом оказалось, что в проекте нового перечня образовательное направление "Теология" отсутствует, хотя до сих пор в действовавшем более 20 лет классификаторе теология была отдельным, самостоятельным образовательным направлением и специальностью, по которой министерством были утверждены федеральные поликонфессиональные образовательные стандарты (ФГОСы). На базе этих стандартов министерство выдавало лицензии и свидетельства об аккредитации теологическим факультетам и кафедрам государственных и негосударственных университетов, а после издания в 2008 году ФЗ "Об аккредитации духовных школ" эти стандарты стали основанием для лицензирования и аккредитации духовных семинарий и академий.

Это значит, что в России стало возможным признаваемое государством религиозное образование, верующие в Бога люди получили наконец равные права с неверующими. И вдруг (!) 20-летние труды вычеркиваются из жизни и мы снова скатываемся в ситуацию, близкую к той, что была при советской власти. Это тем более удивляло, что авторы отечественного проекта объявляли: за основу реформированного перечня берутся Общеевропейский образовательный классификатор (OECD) и Международная стандартная классификация образования, подготовленная комиссией ЮНЕСКО (МСКО 2011 года, проект 2013 года). Во взятых за образец классификаторах в числе основных самостоятельных групп специальностей внутри гуманитарных наук находятся "Религия и теология" или по отдельности "Религия" и "Теология", исчезнувшие в проекте перечня, предложенном Министерством образования и науки РФ. Зато в этот проект была добавлена УГС "Сервис и туризм".

– Не могли бы Вы пояснить причины подобных изменений?

– Зачем это было сделано, можно только догадываться, и боюсь, что наши рассуждения на эту тему будут очень печальными. Мне кажется, мы столкнулись с пережитками советского атеистического отношения к образованию, культуре и правам человека, также не исключено, что перед нами новый виток атеистического антагонизма, вызванный быстрым развитием религиозного самосознания в России. Во всяком случае объяснить происходящее какой-то здравой логикой я не берусь, просто не вижу никаких доводов в пользу подобного решения.

– Какие шаги были предприняты для исправления ситуации и чего в результате удалось добиться?

– Можно было надеяться только на общественное обсуждение, которое в итоге вылилось в большое количество писем в Министерство образования, обращений к власти как со стороны иерархов нашей Церкви, образовательных и научных организаций, так и от простых верующих людей со всех уголков России. Однако Минобрнауки пошло лишь на минимальную уступку: Теологию согласились присоединить к УГС "Философия, религиоведение, этика", добавив "и теология". Вроде мы должны были быть довольны, что в министерстве вспомнили о богословской науке. Некоторые участники диалога стали спрашивать: "Может быть, действительно этих изменений достаточно?" Но такая точка зрения возможна только для тех людей, которые не понимают сути сегодняшней ситуации с преподаванием теологии.

– Что дает теологии право претендовать на статус отдельной укрупненной группы специальностей?

– Теология была введена в 1992 году, и первый образовательный стандарт был скопирован со стандарта религиоведения, в котором заменили буквально две фразы и поменяли название. Вроде бы непонятно, зачем нужна была такая теология, которая полностью совпадала с религиоведением. Дело в том, что в это время огромная армия преподавателей научного атеизма, которые были задействованы при советской власти во всех вузах и вели схожие идеологические предметы во всех школах, осталась без работы. Как-то надо было этих людей трудоустроить, для этого вместо научного атеизма появилась специальность "религиоведение". Однако было очевидно, что подобное религиоведение не популярно и трудоустроить всех "научных атеистов" таким образом не удастся. А вот теология, которая в течение десятилетий была под запретом, будет привлекательна, поэтому, как это ни парадоксально, инициаторами введения теологии в перечень образовательных специальностей выступили не Церковь, не религиозные организации, а профессиональные "научные атеисты".

Когда стали разрабатываться образовательные стандарты второго поколения, мы обратились в Министерство образования с просьбой привести стандарт "Теология" в соответствие с содержанием этого предмета, ведь невозможно преподавать теологию по атеистическому или агностическому стандарту, в котором о теологии не было ни одного слова. В министерстве с нашим предложением согласились, но сказали: "У нас страна поликонфессиональная, поэтому в вашем стандарте должно быть не только Православие, но и ислам, и буддизм, и иудаизм". Мы, естественно, возразили, что в рамках одной теологии это сделать нельзя, в отличие от религиоведения, которое с равноудаленных позиций готово обозревать все религии. Но нам поставили жесткое условие: по теологии должен быть только один стандарт. Тогда мы предложили модель поликонфессионального стандарта, который представляет собой "куст", имеющий в основании гуманитарные предметы, общие для всех гуманитарных стандартов, например история Россия, история философии, иностранный язык, физкультура и многие другие, а дальше следуют блоки дисциплин конфессиональной подготовки, которые представители каждой религии должны написать для себя сами. Таким образом, благодаря общему основанию мы смогли представить единый стандарт, однако с самого начала этот стандарт на деле был укрупненной группой специальностей, куда входили теология Православия, теология ислама, теология иудаизма; начали работу над своей программой и буддисты.

– Может быть, отказ министерства сформировать отдельную теологическую укрупненную группу специальностей объясняется тем, что она не пользуется популярностью среди абитуриентов?

– Безусловно, нет! До тех пор пока не было конфессионального стандарта, никто "атеистическую теологию" изучать не хотел. Но, когда министерство утвердило наш поликонфессиональный стандарт, по всей стране стали открываться теологические кафедры, факультеты и даже целые институты теологии, прежде всего православные, но также и мусульманские; заинтересовались стандартом иудеи и буддисты. Кафедры теологии стали получать лицензии, аккредитации, стали выпускать очень хороших, востребованных специалистов. Можно сказать, была достигнута колоссальная победа в борьбе за права человека и соблюдение Конституции Российской Федерации, которая гласит, что в нашей стране не может быть господствующей идеологии (в частности, не может быть такой идеологией атеизм) и что каждый гражданин имеет право воспитывать своих детей в рамках того мировоззрения, которое он разделяет. И люди готовы пользоваться своими образовательными правами: на данный момент в России более 50 кафедр теологии, а студентов-теологов значительно больше, чем студентов-религиоведов.

Мы предвидели возражения другого рода: теология – одна наука, как же она может быть укрупненной группой? Но это возражение формального характера, ведь при желании можно оформить укрупненную группу "Теологии", в которую вошли бы "Теология Православия", "Теология ислама" и т.д. Или другой вариант: озаглавить укрупненную группу так, как это сделано в перечне ЮНЕСКО: "Религия и теология". В проекте перечня есть еще такие группы, где представлена только одна специальность, например юриспруденция.

– Какое значение имело государственное утверждение конфессионального стандарта "Теология" для жизни Церкви?

– Во-первых, важна возможность получать дипломы государственного образца выпускникам религиозных учебных заведений. Многие выпускники кафедр теологии трудятся непосредственно в стенах Церкви, кто-то служит в священном сане, другие работают в области религиозного образования и катехизации, в организации миссионерской, молодежной, социальной деятельности, в работе епархиальных СМИ. Признание их высшего образования со стороны государства имеет большое значение. Важно и то, что, будучи заняты в самых разных сферах общественной, культурной, образовательной деятельности, в государственной администрации, выпускники теологических кафедр могут свидетельствовать о вере, о церковной жизни, опираясь на серьезные богословские знания. Получить эти знания было бы негде, если бы не было конфессионального стандарта.

Во-вторых, до сих пор выпускник семинарии юридически считался человеком без высшего образования, что наиболее болезненно отражается на ситуации с преподаванием Основ православной культуры. Руководство школ порой было бы радо пригласить священника вести этот курс, но не имеет права, потому что без высшего образования в школе преподавать нельзя. Также важен вопрос о службе в Вооруженных силах: она может быть полезной для будущего пастыря, но, когда семинариста призывают в армию посреди учебного года, согласитесь, это не может быть признано нормой. Государственный конфессиональный образовательный стандарт "Теология", будучи реализован в духовных семинарии и академии, является юридическим основанием для признания государством выдаваемых ими дипломов о высшем богословском образовании.

– Какие негативные последствия для богословского образования кроются в присоединении теологии к философии и религиоведению?

– Как следует из пояснительной записки Минобрнауки, вскоре образовательные стандарты специальностей будут заменены на образовательные стандарты укрупненных групп специальностей, следовательно, если теология будет присоединена к философии и религиоведению, то не останется отдельного стандарта по теологии, отдельного стандарта по религиоведению, отдельного по этике, но будет один общий стандарт (как теперь уже делается для аспирантуры), который, конечно, уже не может быть конфессиональным. Это означает, что религиозное образование в вузах исчезнет.

Духовные школы не смогут получать лицензии и аккредитации на базе внеконфессионального стандарта. В итоге богословское образование снова будет возвращено в гетто, в котором оно было в годы советской власти, когда богословское образование и наука были приведены в упадок, последствия которого мы не преодолели до сих пор.

Кроме того, как учит история, упадок богословского образования приводит к бурному развитию всевозможных, в том числе экстремистских и агрессивных, сект, которые будут вербовать наших детей и взрослых граждан, подпитывать террористические группировки и т.п. Все это мы уже видели в 1990-х годах, и подробно объяснять, зачем нужно религиозное образование, нет необходимости.