" Столица Поволжья ": Светлана Бочарова . Наш главный ресурс - человечность. (Интервью с Мукаддасом Бибарсовым)

В начале августа в Саратове прошло выездное заседание "Совета по национальной стратегии" (СНС), на котором немногочисленным представителям общественности был представлен новый ежегодный доклад этой организации. Напомним, что в прошлом году стратеги уже обсуждали в Саратове свой первый идеологический труд, посвященный "заговору олигархов". Принято считать, что именно после этого доклада начались проблемы у компании "ЮКОС" и лично у ее основателя Михаила Ходорковского.

Новая работа СНС, с которой будто бы уже ознакомился Президент, может определить направление дальнейшего развития всей страны на более или менее долгосрочный период. Своим мнением по поводу достоинств и недостатков концепции "сильного и справедливого государства" с корреспондентом "Саратова-СП" поделился имам Духовного управления мусульман Поволжья Мукаддас Бибарсов. На заседании Совета он был единственным представителем духовенства.

- Мукаддас Аббасович, какое впечатление у Вас осталось после прочтения очередного доклада "Совета по национальной стратегии"?

- В целом впечатление от доклада хорошее. Конечно, в чем-то я не специалист и не могу судить о том, насколько полно раскрываются, скажем, экономические вопросы, но что касается вопросов идеологических - там действительно достаточно объективно выявлены причины нынешнего кризисного состоянии российского общества. Ведь экономический кризис - это следствие духовного кризиса, другими словами, это следствие общественного, социального кризиса. Результатом именно этого процесса стало возрождение двойной морали, отмеченное в докладе СНС. Хотя я не согласен со словом "возрождение" - в России в последнее десятилетие двойная мораль, двойные стандарты и не умирали, к сожалению. Может быть, в начале 90-х был момент, когда с ними пытались бороться, но не побороли.

- А в чем причина?

- Причина, наверное, в нас самих. Да, это так называемый "человеческий фактор". Нельзя сказать, что мы не могли это явление остановить, скорее, не хотели. Для этого нужно было идти против течения, а это сложно. Идти по течению всегда легче, но это гибельно для личности. Человек должен останавливаться, чтобы задуматься. Почему, мы не разрешая детям запретное, мы можем позволить это себе? Почему в таком случае потом мы удивляемся тому, что у нас нет с нашими детьми взаимопонимания? Ведь сейчас даже мусульмане, для которых почитание родителей - священно, страдают от этого в повседневной жизни. Теперь и у нас случается, что немощных родителей сдают в дома престарелых. Бывает даже так, что старики приходят в мечеть и жалуются на детей, которые их обижают. А причина этого - "всего лишь" двойные стандарты - привычка говорить одно, а делать совершенно другое.

- Вы верите в то, что новый план СНС по выводу российского общества в том числе и из духовного кризиса будет реализовываться?

- Я надеюсь, что он будет использован. Власть должна хотя бы из чувства самосохранения прислушаться к нему. Ведь если говорить откровенно, мы идем вниз, и нам сейчас нужно хотя бы остановиться.

- Кажется странным, что всеобъемлющий труд, определяя стратегию развития общества на долгосрочную перспективу, совершенно не затрагивает религиозной тематики. Означает ли это, что взаимоотношения между государством и религиозными конфессиями не требуют никакой корректировки, или таких взаимоотношений вовсе нет?

- Думаю, что попытки выстраивания таких взаимоотношений в обществе были, они и сейчас предпринимаются, но, к сожалению, не в той мере, в какой хотелось бы. До сих пор нет полного осознания того, что религиозный фактор является первичным даже по отношению к экономике. Потому что какие бы прекрасные законы ни принимались, исполнять их должны конкретные люди, личности. А поскольку даже самые лучшие законы у нас не работают, значит проблема не в законах, а в этих конкретных личностях. И тут на первое место выходит религиозный, идейный фактор. Только идея может заставить человека измениться. Достаточно вспомнить хрестоматийные примеры из истории гражданской войны, когда идеи разводили по разную сторону баррикад отцов и сыновей, и посему игнорировать идейные вопросы нельзя - это очень тонкая материя.

В докладе есть попытка сформулировать тезис о важности религиозного фактора, но я не согласен с тем, чтобы акцентировать внимание лишь на официальных религиозных организациях. Ведь существует еще масса общественных организаций, которые тоже должны быть вовлечены в общественный диалог. Авторы доклада упрекают лидеров религиозных конфессий в том, что они не поднимают насущные для общества вопросы публично - и это действительно проблема. Но эта проблема имеет и другую сторону. Если религиозный лидер будет публично выступать и объективно, насколько это возможно, оценивать ситуацию в обществе, то мы знаем, что особенно на федеральном уровне сразу начнутся определенные мероприятия, направленные на его дискредитацию.

- А чем такая реакция вызвана?

- А вот этого я не знаю. Наверное, это боязнь того, что критикой будет причинен ущерб власти Я же считаю, что объективная оценка ситуации - это не ущерб власти, а забота о государстве.

- А может быть, власть просто отделилась от государства?

- Вы знаете, может и так.

- Возвращаясь к теме доклада Совета по национальной стратегии, хотелось бы еще отметить такую вещь: в тексте доклада имеется несколько упоминаний об исламе, однако в каждом случае он упоминается в связи с"радикальными группировками" и терактами. При этом очевидно, что таким образом докладчики не выражают своего отношения к мусульманству как таковому, а просто констатируют факт. Означает ли это, что антиисламские настроения в современном российском обществе стали нормой?

- К сожалению, они становятся нормой. И такая норма очень опасна. Потому что антиисламская кампания, развернутая в СМИ, касается уже не столько самих мусульман - сами мусульмане к таким вещам, как ни странно, адаптируются и в какой-то степени даже вырабатывают определенный иммунитет. Эта кампания становится опасной в целом для общества, это уже вопрос государственной безопасности. Огромную, многомиллионную массу мусульман с большой пассионарностью и сильным духом нельзя огульно обвинять во всех мыслимых и немыслимых грехах - столько людей сразу просто опасно загонять в угол.

- Принято считать, что начало антиисламской кампании положили события в Чечне. Но не кажется ли Вам, что отчасти причиной этой кампании послужила также и возросшая активность самой мусульманской общины по привлечению новых последователей?

- Обратите внимание, что в нашем обществе проблема радикализма существует не только среди мусульман. Посмотрите, сколько у нас радикальных организаций появилось на политической арене за последнее время. Это ультра-правые, крайне-левые и националистические организации. Я думаю, что в какой-то степени это ответ на процессы, которые сегодня происходят в обществе. То же относится и к мусульманскому радикализму.

Важно и то, что протестные настроения усиливаются за счет социальных проблем, особенно в южных, мусульманских регионах страны. Не секрет, что власть там коррумпирована, и с одной стороны она пытается декларировать правильные вещи, но с другой - всем известно, что многие чиновники имеют криминальное прошлое. Кроме того, в этих регионах действительно очень велика безработица среди молодежи и нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Проблемы и беды нашего общества не только из-за пресловутого мусульманского фактора, а из-за того, что в нашем обществе преобладает двойная мораль. Лицемерна элита, двойные стендарты действуют в семье, в быту. Проблема отцов и детей (отцов, лишь условно считающих себя мусульманами и детей, стремящихся жить по законам Божьим), социальная несправедливость, силовые акции против прихожан мечетей, спецоперации типа "Фатима" , дискриминация граждан Российской Федерации с Северного Кавказа, массированная антимусульманская пропаганда - вот основные причины радикализма. Нас пытаются убедить, что радикализм привнесен извне, но внешний фактор никогда не был определяющим. Он не может сработать там, где для него нет подготовленной почвы. Поэтому говорить сегодня только о внешних воздействиях - это значит снимать с себя ответственность за судьбу страны, за будущее молодежи. Я не думаю, что это правильно. Но когда об этом говоришь с чиновниками, даже ответственными за идеологию, они просто не понимают, о чем речь. Или не хотят понимать.

- Но ведь антиисламские настроения существуют не только в радикально настроенной части населения - это часть просто выражает их громче. Носителей таких настроений гораздо больше...

- Так и антиисламская кампания развернута не только на территории России. Это общемировое явление. И если мы зададимся вопросом о причинах этого явления, то следует вспомнить, что сегодня мы живем в однополярном мире, где есть одна сверхдержава, которая пытается диктовать свои условия всем народам мира. Есть ли сегодня страна, которая бы открыто не подчинилась военному и экономическому диктату Соединенных Штатов? Нет такой страны. Между тем, американский образ жизни в настоящее время популяризируется настолько, что уже жители Центральной Африки пытаются ему следовать. И этой экспансии сопротивляется только мусульманская цивилизация. Из всей конфессиональной группы мусульмане - единственные, кто не поддается манипулированию. Ведь антимусульманская кампания и развернута для того, чтобы народными массами было легче управлять. К сожалению, у нас в России забывают одну вещь - "поддакивание" этим попыткам не соответствует национальным интересам нашей страны.

- И тем не менее, невзирая на антиисламские настроения и кампании, численность мусульман во всем мире растет. Насколько, по Вашим ощущением, увеличилась российская мусульманская община за последние годы?

- Община возросла существенно. Точных цифр назвать не смогу, да и не стоит здесь оперировать цифрами. Потому что, с одной стороны, растет самосознание мусульман. Но, учитывая специфику сегодняшней ситуации в стране, оно растет больше в политическом плане, в то же время отставая во вопросах нравственности и морали.

- А насколько в мусульманской общине популярен проект "Русский ислам"?

- Давайте сразу расставим точки над "i". Нет ни русского ислама, ни татарского, ни узбекского, ни арабского. Это терминология политтехнологов. С точки зрения мусульман, не существует никакого национального ислама. Но это не говорит о том, что ислам не учитывает ментальности тех или иных народов. Это настолько универсальная религия, что любой народ в рамках ислама может себя реализовать. Что же касается проекта "Русский ислам" , то к исламу как таковому он имеет отношение очень опосредованное. И насколько я знаю, суть этого проекта заключается в том, чтобы кроме каноническо-богословской литературы рабочим языком мусульманской проповеднической деятельности был русский. Второй момент - действительно, очень большой интерес к исламу сейчас проявляет активная часть русского населения. По мнению авторов проекта, этот интерес вызван тем, что ислам сейчас является единственной альтернативой исчезновению русского этноса. Предполагается, что за счет этого интереса можно столкнуть идеи, чтобы пробудить огромную массу неактивного русского населения, поскольку главной причиной бедственного положения нашей страны авторы проекта видят подавленность духа. А поскольку русские составляют 80 процентов населения, понятно, что именно за счет этого страна не может развиваться. Как мы к этому относимся? Если это благие намерения, то хорошо.

- Не секрет, что Русская православная церковь ощущает территорию России своей духовной вотчиной. Не считаете ли Вы, что активный переход "этнически православной" части населения в ислам может спровоцировать межцерковный конфликт?

- Россию своей вотчиной считают не только православные, но и мусульмане. Моральное право проповедовать свои религии имеют обе конфессии. Мы не должны забывать о том, что ислам пришел на территорию современной России 1350 лет назад, примерно в 653 году. На территорию внутренней России ислам пришел в 922 году. Эта дата считается официальной датой принятия ислама тюркскими народами, населяющими Поволжье. Сейчас, я считаю, у нас с православными пересечения позиций нет. Напротив, у нас столько общих проблем, на многие десятилетия хватит. Поэтому о каком-то серьезном противоборстве, я думаю, речи нет и, надеюсь, не будет. Да, мусульмане в России - это меньшинство. Но, заметьте, это очень активное меньшинство...

- ...Которое в перспективе вполне может превратиться в большинство: "этнических православных" рождается все меньше, а "этнических мусульман" , напротив, все больше.

- Мы сейчас о перспективе не говорим. Но если это произойдет, никакой трагедии не будет. Наши конфессии вполне способны к диалогу.

- А если брать шире, возможен ли по той же причине открытый конфликт между так называемыми мусульманской и христианской цивилизациями?

- Нет. Речь может идти только о конфликте религиозного и нерегилиозного сознаний. Во всем мире недопонимания возникают не между конфессиями, а между носителями этих сознаний. Хотите проверить? Оденьтесь завтра в мусульманскую одежду. И если вас задержат, то задержат как мусульманку. Из-за внешнего вида, забывая о том, что у православных женщин в принципе такая же одежда, как у мусульманок. Такое уже не раз случалось. Недавно в Курской области по той же причине задержали двух монахинь - вот яркий пример. И причина не в рядовых милиционерах.

- Но ведь, по статистике, носителей религиозного сознания у нас большинство...

- Я так не считаю. Как раз носителей религиозного сознания, носителей идей у нас, к сожалению, меньшинство. Условные носители не считаются. Осознанно верующих мусульман, христиан, иудеев очень мало.

- И тем не менее, мусульмане выступают против введения религиозных предметов в школах?

- Когда я выступаю против того, чтобы впускать религию в школы, я исхожу из сегодняшних реалий, из того, в каком состоянии находится наше общество, и из того, какие взаимоотношения сейчас складываются между людьми, представителями различных народов. Я считаю, что сегодня введение религиозных предметов в государственных общеобразовательных школах очень опасно для России. Это моя принципиальная позиция, поскольку я заинтересован в том, чтобы наше государство было сильным и стабильным. "Нам свойственно бросаться в крайности: вчера мы были ярыми атеистами, сегодня - стали ярыми верующими. Меняться - это нормально, ненормально, если учителя, которые вчера преподавали научный атеизм, завтра начнут преподавать основы религии. Во-вторых, следует учесть школьный подход - как бы не воспринимали слово "факультатив" , для детей этот предмет все равно станет обязательным. И в-третьих, мы, к сожалению, не приучены к толерантному, терпимому отношению к людям других взглядов. Уже сегодня есть масса примеров, когда дети мусульман начинают комплексовать и стесняются говорить одноклассникам о том, что они мусульмане. Сегодня эти дети - ученики. Через 15 лет они будут определять нашу жизнь. И если мы этого не осознаем, то получим мину замедленного действия, которая может взорваться уже в ближайшем будущем.

- Наблюдая активизацию и ислама, и православной церкви, невольно замечаешь, что обе конфессии (в отличие, например, от католической церкви) не проявляют никакого желания меняться вместе с обществом. Не кажется ли Вам, что, стоя на позициях патриархальности, главные конфессии страны больше последователей теряют, чем приобретают?

- Не могу с вами согласиться. Что касается ислама, то это настолько универсальная религия, что она востребована и в селах, и в городах. И то, что сегодня огромное количество мусульман проживает именно в городах, - яркое тому доказательство. Ведь ислам запрещает или предписывает что-то не оттого, что просто требуется что-то запретить или предписать. Это нужно для того, чтобы даже в мегаполисах человек мог сохранить себя таким, каким его создал Всевышний.

- Тем не менее, когда хотят упрекнуть ислам "по делу" , в большинстве случаев выражают сомнение в том, что эта религия смогла бы сейчас набрать такой вес, не окажись мусульманские страны владельцами несметных нефтяных запасов. По-вашему, будет ли у ислама будущее, если человечество перейдет на другие виды топлива?

- Вы об этом верующего человека спрашиваете? Есть вещи, которые не поддаются прогнозированию. Если бы в 1995-м году мне сказали, что через пять лет я буду жить в другой стране - я бы просто рассмеялся...

- Хорошо, тогда уточню: не кажется ли Вам, что нефть сыграла с последователями ислама злую шутку? Что современный ислам может предъявить научному, культурному сообществу?

- К сожалению, пока ничего, кроме людей. Наш главный ресурс сейчас - это человечность. Ведь не везде есть нефть, а взаимоотношения между людьми, даже в нищем Египте, гораздо лучше, чем везде в мире. Интеллектуальный же кризис в мусульманском сообществе действительно существует. Но я думаю, что в экстремальной ситуации мусульмане изыщут в себе и этот ресурс.

" Столица Поволжья ". 25.08.2004