Об Основном законе и не только о нём

Мы приближаемся к Дню Конституции – Основного закона нашей страны, принятого 20 лет назад. Конституция – это некие положения, которые определяют рамки нашего существования, рамки законодательства. Законодательный процесс – безостановочный, Государственная Дума каждую неделю принимает законы. Казалось бы, зачем такое их количество? А они регулируют нашу повседневную жизнь. И они постоянно меняются, так же, как меняется сама жизнь, подходы к образованию, например, или, скажем, к здравоохранению. Сегодня они такие, завтра другие... А вот Конституция стоит над всем этим. Она определяет рамки и законотворческой, и политической жизни, потому что в ней прописаны фундаментальные вещи. Скажем, статья 1 определяет, что Российская Федерация есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления. Это означает, что у нас не унитарное государство, а поделенное на определённое количество федеративных субъектов, которые имеют право принимать какие-то свои законодательные акты, и т.д. Или, например, такая статья: носителем суверенитета и единственным источником власти является многонациональный народ России. А, например, не царь. Поэтому Конституцию страны называют Основным законом – всё должно с ней сопрягаться. В случае, если какие-то действия или какие-то законы вступают в противоречие с Конституцией, специальный Конституционный суд констатирует это несоответствие и его обязаны устранить.

Как это всегда бывает перед юбилейной датой, разговоры о Конституции сегодня активизируются. Более того, основная вещь, которую обсуждают сегодня, – 13-я статья Конституции. Она гласит: "В Российской Федерации признаётся идеологическое многообразие. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной".

– Что такое "идеологическое многообразие"?

– Это значит, что гражданин России вправе верить, во что он хочет, придерживаться того мировоззрения, которого хочет. Будь он монархист или республиканец, атеист, или православный, или мусульманин, или, например, язычник и т.д.

– Но это пока его права не ущемляют прав других людей.

– Да, совершенно верно. Пока не ущемляются права других – это личное дело: гражданина или группы граждан, которые объединились в ту или иную структуру. Повторяю – никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Этот пункт особенно важен. Фактически он означает, что в Российской Федерации нет идеологии. Нет ни одного мировоззрения, ни одной религии, ни одной политической системы или философской концепции, на которые бы опиралось наше государство.

13-я статья Конституции запрещает Российскому государству иметь какую бы то ни было идеологию.

Когда Конституция принималась 20 лет назад, введение 13-й статьи объяснялось примерно так: вот, у нас много лет была коммунистическая идеология, был её диктат – и ни к чему хорошему это не привело. Действительно, было, скажем так, не без проблем. Большевики боролись со всеми иными идеологиями (идеологии – это очень широкое понятие), сажали или попросту уничтожали людей верующих или монархистов, или троцкистов, признавая истинным только одно мировоззрение – марксизм-ленинизм.

– И принимая новую Конституцию, решили: пусть не будет никакой идеологии – и будет хорошо?

– И будет вам всем счастье. Но на самом-то деле так не бывает. Не может человек – даже один человек – существовать без идеологии, без мировоззрения, а уж тем более государство. Вот живёт, к примеру, человек в Тарусе, работает в СКБ КП ИКИ. Инженер. И казалось бы, какая разница, какое у него мировоззрение? Делает он свои космические приборы, пишет научные труды – и замечательно. Но на самом деле это не так. Этот инженер работает над конкретной проблемой и понимает: то, что он делает, в общем, – штука полезная, скажем, для развития российской науки, промышленности, для освоения космоса и т.д. И у него есть чувство гордости за то, что он делает, и чувство собственного достоинства: его труд полезен для общества. Он, конечно, ворчит, что платят ему за работу мало – ну да ведь это мы все ворчим. Но на самом деле у него есть внутреннее ощущение, что здесь, в маленькой Тарусе, он делает чрезвычайно важные вещи для своего Отечества. Вот это внутреннее ощущение и есть его идеология, основа его жизни. Это позволяет ему сохранять цельность и смысл своего существования. Ему не стыдно смотреть в глаза своим детям.

Или, наоборот, человек из ряда "пофигистов". Он говорит: а-а! всё, что бы я ни сделал, – всё плохо, и делать я это особо и не хочу, страна никудышная, президент плохой, на улице Маяковского месяц дорогу не могут отремонтировать, валить пора из этой Рашки – ну и так далее. Всё брошу и буду валяться на диване. Это его внутреннее состояние – тоже идеология. Это его мировоззрение.

Я к чему говорю об этих разностях? Как ни крути – у любого человека есть какая-то позиция. Один критикует, второй хвалит, одному что-то нравится, другому нет – в политической сфере, в религиозной, в культурной... Человек может сказать: я вообще ни к религии, ни к политике никакого отношения не имею – я преподаю детям в школе искусств. Но на самом деле и у него есть свои представления и предпочтения! Может быть, он сторонник классической школы, или импрессионизма, или абстракционизма и так далее. Но за каждым этим направлением в искусстве тоже стоит своё мировоззрение. Нет человека абсолютно без мировоззрения, то есть без идеологии. Это, иными словами, представление о каких-то ценностях или их отсутствии. Так вот, статья 13-я гласит, что в нашей стране на государственном уровне таких ценностей нет и иметь их запрещено.

– Как это?

– Нет никакой идеологии. Мы ни на что, руководствуясь этой статьёй, не опираемся. То есть каждому гражданину из 240 миллионов позволено иметь личные взгляды – слава Богу, никто сейчас за это не сажает, не репрессирует. А государственной идеологии, согласно Конституции, – нет и быть не может.

– А в других странах?

– Это необходимый атрибут любого государства. Например, в Соединённых Штатах Америки – совершенно чёткая патриотическая идеология, основанная на мессианской роли этой страны. Американцы с детства знают: Америка – спасительница всего мира.

– Даже той части мира, где о спасении не просят.

– Да вообще-то нигде их не просят. Но эта идеология вдохновляет американцев. Она позволяет гражданам США погибать во Вьетнаме, в Афганистане, в Ираке – они уверены, что их страна спасает весь мир. Солдаты гибнут ради этой идеи. А у нас в стране законом запрещено иметь такую господствующую идеологию. Основной закон запрещает стране иметь единую идею, которая бы нас скрепляла. Мы в этом смысле уникальное государство. Старая Конституция утверждала руководящую роль КПСС, ведущей и направляющей партии: куда ведёт, туда и идём, а теперь прописано совершенно противоположное.

– Идём кто куда хочет?

– Получается так. Конституцию ещё в ельцинские времена писали наши граждане, и среди них были очень достойные люди, но из-за этой 13-й статьи в народе бытует мнение, что эту статью нам специально навязали наши зарубежные недоброжелатели. Ведь если нет единой идеи или это разлагающая идея, то ты слабеешь и беспомощно лежишь на диване в моральном параличе. Если нет её у государства – слабо государство. Вспомните, кстати, наш прошлый разговор о национальной идее – это очень связанные вещи.

И вот сейчас слышится всё больше голосов, говорящих о том, что 13-ю статью лучше убрать. Конституция – это не что-то совсем незыблемое, что нельзя менять. Произойдёт это на самом деле или нет, мы узнаем в будущем. Это может произойти быстро, а может не произойти ещё долгое время, потому что, естественно, это предложение вызывает в определённых политических слоях сопротивление. Есть люди, которые хотят, чтобы эта статья Конституции сохранилась. Им она выгодна.

Так или иначе, идеология любого полноценного государства связана с идеей патриотизма, своих исторических корней. Без этой идеи не обойтись при любом государственном устройстве. И сейчас мы возвращаемся к Обращению, с которого мы начали наш разговор.

Дело в том, что ещё до появления этого Обращения, уже примерно в течение года, партия "Гражданская платформа" под руководством Михаила Прохорова при участии Высшей школы экономики разрабатывала так называемый "Религиозный кодекс". Не так давно он был опубликован и Прохоров заявил, что будет его продвигать в качестве Закона в Госдуму.

– Что такое этот Религиозный кодекс?

– Его разработчики говорят, что в религиозной сфере часто возникают сложности, какие-то конфликтные ситуации. Это действительно так.

– А где их нет?

– Вот именно. Они возникают и в любой другой сфере жизни: и в бизнесе, и в политике, и т.д. В сфере религии, конечно, тоже. Это и межконфессиональные проблемы, и отношения религии и государства, и прочие. Они, эти проблемы, иногда очень горячие, не менее горячие, чем межнациональные. Поэтому государство уделяет этим вопросам пристальное внимание. Проводятся разного рода профилактические мероприятия для того, чтобы эти конфликты не ширились, а наоборот, гасились. И все видят, что в религиозной сфере по сравнению с национальной ситуация намного спокойнее.

Предложенный Кодекс должен, по мнению его авторов, регулировать жизнь верующих в России. Сама по себе это вещь очень странная. Дело в том, что у нас же нет специального кодекса, например, для атеистов. И в голову никому не приходит его писать! А для верующих людей – пишут. Это напоминает советскую ситуацию. Тогда были написаны специальные правила для верующих, а контролировал их исполнение специальный орган – Совет по делам религий при Совете Министров СССР.

Нынешний Религиозный кодекс также пытается создать для верующих отдельные законы и правила, загнать в правовое гетто. Для всех, значит, есть Конституция, действующее законодательство, а вот для верующих ещё и отдельный кодекс. Будете, господа "религиозники", как мыши дрессированные по специальным дорожкам бегать. А мы будем вами руководить.

– И что этот Религиозный кодекс подразумевает?

– Ну, например, предлагается для определения числа верующих... Как вы думаете, что?

– Наверное, опрос? Как ещё можно определить число верующих?

– Нет, всё гораздо хитрее. Предлагается для этих целей взимать с верующих специальные налоговые отчисления в пользу религиозных организаций. То есть, если ты верующий человек, то будь добр, заплати какие-то деньги церкви, к которой ты принадлежишь.

– Но в православии эта жертва всегда была добровольной. А если у человека нет денег? Ему самому тогда надо помогать! Это же не значит, что он – неверующий.

– Конечно. Это добровольное пожертвование, причём часто люди его делают не публично и не хотят этого афишировать. Здесь этот налог предлагается взимать насильственно. Хочешь открыто исповедовать свою веру, ходить в храм и молиться за своих умерших – плати. Или плати, или отказывайся от веры.

– Выходит, что таким образом они хотят сокращать число христиан и навязывать неверие?

– Я думаю, что это направлено не только против православных, но и против мусульман, иудеев, буддистов и всех иных конфессий. За этим стоит идея продвижения глобального атеизма. А атеизм – это одно из мировоззрений. Одна из идеологий, хорошо нам, советским людям, памятная.

Но обратите внимание – ввести этот Кодекс предлагает не просто какой-то кабинетный учёный, а официально зарегистрированная политическая партия. Это – политическая программа и политическое предложение. Предложение новой государственной идеологии.

Как только из Конституции будет убрана 13-я статья, на её место будут вбрасываться какие-то подобные вещи.

– Но причём здесь Обращение, касающееся православия?

– Вот причём. Прохоров объявил о работе над Религиозным кодексом еще год назад и обозначил его основное идеологическое направление. Православные и вообще люди верующие сразу поняли, о чём идёт речь. Возвращаться в правовое гетто, в состояние правовой ущемлённости они не хотят. И в качестве ответной меры Межфракционная депутатская группа по защите христианских ценностей в Государственной Думе и ряд общественных деятелей выступили с встречным предложением. Они предложили закрепить в Конституции особый статус православия.

– В противовес этому Кодексу?

– Именно. Они предложили альтернативную идеологию – православную. В результате возник так называемый "правовой коллапс", когда Государственной Думе предлагают рассмотреть и принять два взаимоисключающих документа. Один атеистический, другой – религиозный. Понятно, что проголосовать за оба сразу невозможно. И таким образом это Обращение парализовало проект под названием Религиозный кодекс. Это чистый пример того, как политическими методами можно остановить то или иное действие. Сделано это было очень грамотно, качественно, без ущемления чьих-то интересов. Этот пример можно включать в учебники политологии.

– Как Вы считаете, какова дальнейшая судьба Религиозного кодекса и Обращения?

– На мой взгляд, не будет принято ни то, ни другое. По крайней мере, разработчикам Религиозного кодекса было недвусмысленно продемонстрировано, что православные, а к ним присоединятся и верующие других конфессий, будут сопротивляться. Но не как нынче на Украине – драками на майдане, а в рамках правовой системы. Наша позиция связана с нашей государственной традицией – исторической и религиозной, и мы её будем сохранять.