Наша ответственность

20 декабря патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил с ежегодным докладом на епархиальном собрании Москвы. Так уж повелось, что эти доклады всегда воспринимались и духовенством, и паствой как "установочные". Еще со времен патриарха Алексия Первого.

С особым интересом слушатели доклада отнеслись к той его части, которая называется "Церковь и общество". Ситуация вполне закономерная. Ведь сегодня Русская православная церковь проходит важнейший этап – этап социализации – неизбежный в истории любой церкви. Синодальный период и трагические катаклизмы ХХ века задержали его, но в условиях церкви патриаршей, автономной и свободной этот процесс неизбежен.

В связи с этим патриарх Кирилл подчеркнул: "Со времен Крещения Руси и доныне Церковь имеет особое попечение о духовно-нравственном состоянии народа. И это – не дань государству за его благосклонное отношение к Церкви, вносящей свой вклад в патриотическое воспитание добропорядочных граждан. И не конъюнктурные соображения, обусловленные желанием получить некие преференции со стороны государства и обеспечить себе безбедное существование, как то мнится некоторым нашим современникам. Забота о душах людей – главная составляющая церковного служения в прошлом, настоящем и в будущем".

Здесь сказано куда больше, чем кажется на первый взгляд. Ведь кроме окормления паствы и духовного водительства Церковь сохраняет связь общества с национальной традицией.

К сожалению, историческая преемственность России после распада СССР все еще четко не определена. И об этом с сожалением упоминал президент Владимир Путин в своей Валдайской речи. Но так уж случилось в истории нашей страны, что российская Церковь оказалась единственным институтом дореволюционной России, который пережил советский период и сохранился до сегодняшнего дня. Церковь стала хранительницей всей национальной традиции, а не только церковной.

Невозможно отрицать, что православие в России давно перестало быть только религией. Как и в других европейских странах, религиозная этика в России проходит этап социализации, постепенно входит в плоть и кровь светской части общества в виде неписаных этических норм.

Мы уверенно можем говорить о справедливости, соборности, братстве и взаимопомощи как этических архетипах российского общества. И это, вне всякого сомнения, проекции православных норм. Даже в позднем СССР, несмотря на политику госатеизма, эти нормы подспудно продолжали оказывать некоторое влияние на общество и негласно использовались государством.

Церковь и государство, духовная и светская власть разъединены согласно Конституции. Но Церковь и общество не разделены и не будут разделены. Вот почему Церковь не может быть индифферентна к социальным и политическим вызовам современности. Основу для социально-политической позиции людей православных взглядов дают евангельские заповеди. В центре внимания всегда достоинство человека как образа Божьего, неустанная забота о спасении его души и поддержке его духовных и нравственных усилий в земной жизни.

Святейший патриарх подчеркнул, что "активность православных клириков и мирян в общественной сфере является органичным проявлением нашей веры". Действительно, если бы Церковь была равнодушна к социальному злу, она бы оттолкнула паству от христианства этой теплохладностью. Ибо Господь сказал: "О, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепел, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих..." Церковь не может быть теплохладной в вопросах, касающихся каждого члена нашего общества без исключения.

Об этом говорят и "Основы социальной концепции Русской православной церкви", утвержденные на юбилейном Архиерейском соборе 2000 года, через десять лет после наступления в России эры религиозной свободы. Об этом мы не можем забывать.

Вот почему, по слову патриарха, "из молитв, из Таинств, из богообщения должны следовать не пассивность, не уход от трудностей времени в своего рода духовную эмиграцию, но деятельное служение благу ближних и принятие на себя ответственности за Церковь, за состояние человеческих сердец и умов, за общество в целом".

Например, напомнил патриарх Кирилл, в России действует Комиссия по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений, возглавляемая председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиереем Всеволодом Чаплиным. Эта комиссия "специально занимается профилактикой и разрешением конфликтов на религиозной и национальной почве с участием духовных лидеров традиционных религий".

Как мы видим, Церковь не вмешивается в деятельность государственных институтов, но ее вечная задача – поддержание морального консенсуса "снизу", на уровне частных отношений между людьми, в деле воспитания молодежи.

В идеале Церковь – моральный авторитет и гарант соблюдения этических норм в частной жизни.

С другой стороны, Русская церковь – это и мощный интеллектуальный ресурс, которым сегодня располагает нация. Наша общая задача – рационально им распорядиться. А это, в свою очередь, зависит от того, насколько чутко мы реагируем на политические и моральные вызовы, которые предъявляет нам современный мир.

И это не просто фигура речи.

Слишком уж часто приходится наблюдать случаи прямой христианофобии в еще недавно христианской Европе. Это кратковременное состояние, но сейчас мы с содроганием наблюдаем запреты на ношение крестов, попытки узаконить однополые союзы и разрешить усыновление детей однополым парам, оправдать аборты, словом, нанести удар по традиционным ценностям.

Между тем в России "одной из важнейших задач становится сохранение чистоты детства и юношества, оздоровление нравственного климата столицы, победа над индустрией порока", напоминает патриарх.

Но и в России есть немало тревожных явлений. Пусть не прямое и официальное прославление порока, но дезориентация людей, навязывание им ложных потребностей, корыстолюбие финансовых и чиновничьих элит, узурпация ими критериев общих благ и пренебрежение чувством ответственности перед народом.

Впрочем, есть и положительные тенденции. Принят закон, запрещающий пропаганду содомии, принят закон о сиротстве. Последний позволил пресечь на территории России международную коррупционную практику, сложившуюся в сфере усыновления детей и в деятельности интернатов. И это произошло во многом благодаря солидарной позиции православных людей. Но до конца чиновничий произвол и коррупция в этой сфере еще не побеждены, а проблема эффективного усыновления детей внутри страны еще ждет своего решения.

К счастью, приостановлен механизм введения в российскую юридическую практику принудительного соцпатроната. Немотивированный и незаконный отъем детей у кровных семей даже в Европе по официальной европейской (в данном случае французской) статистике составляет 50% и более. А в российских условиях он был бы еще выше. И то, что угроза пока миновала, – тоже результат активности православной общественности.

Что все это значит?

Сегодня мы являемся свидетелями рождения в России православного гражданского общества, которое является частью российского гражданского общества в целом. Православность перестает быть только религиозной принадлежностью. Сегодня она означает социальную, а иногда и социально-политическую позицию.

А начался весь этот процесс с правовой защиты "Программы-200" – программы строительства храмов в столице, в которой заинтересованы миллионы москвичей. При поддержке Православного правозащитного центра было создано мирянское движение в защиту "Программы-200". Москвичам приходилось и приходится преодолевать равнодушие и косность чиновников, а иногда прямую агрессию со стороны антиклерикальных групп. Но когда люди верят в то, что их дело правое, препятствия лишь укрепляют дух.

Точно такое же единство и духовную зрелость миряне и духовенство продемонстрировали в то время, когда политические противники традиционных ценностей в России развязали антицерковную кампанию в отдельных СМИ. Это происходило до и после выборов – как результат нежелания Церкви участвовать в разжигании российского "майдана". Мы приняли удар на себя и выстояли. Неоценимую помощь тогда оказал всем нам Синодальный информационный отдел, который возглавляет известный российский журналист Владимир Легойда.

В этом году в российское законодательство введены поправки, направленные на защиту прав верующих и предотвращение разжигания религиозной и социальной розни. И для этого есть все предпосылки. Ведь не секрет, что в последнее десятилетие Россия стала мировым лидером по сокращению доли атеистов среди населения. К такому выводу приходят не только отечественные, но и иностранные социологи.

Так, например, исследователи Национального центра изучения общественного мнения при Университете Чикаго (NORC) еще несколько лет назад изложили свои выводы в докладе, текст которого опубликован на сайте NORC. За основу исследования ученые взяли данные международных социологических опросов ISSP по 30 странам за последние 10-20 лет. Например, в Чехии за десять лет атеистов стало на 18,4 процентных пункта (п.п.) больше. В России же их число уменьшилось на 11,7 п.п. Это означает, что в 1998 году атеисты составляли 18,5% населения России, а в 2008 году – только 6,8%.

По существу, мы сейчас наблюдаем в Церкви естественные и закономерные процессы, которые, например, в Польской католической церкви проходили в конце 80-х – начале 90-х годов. Сегодня огромная часть польского общества пронизана религиозностью.

Религиозное возрождение в России идет медленнее, чем могло бы идти, – однако, согласно известной пословице, "русские медленно запрягают, но быстро ездят". Конечно, надо принять во внимание и тот факт, что период советской "заморозки" Церкви в России был гораздо более долгим, чем в Восточной Европе. Сегодня Церковь встала на ноги, вернула себе историческую автономию, православная общественность набралась сил. Сегодня она участвует в решении судьбоносных для страны вопросов, когда такое решение требует проявления гражданской инициативы "снизу". И тем не менее мы только в начале пути.

"Для того чтобы наши законные требования были услышаны, – подчеркивает патриарх Кирилл, – их надо ясно выражать. Не следует ждать, пока это сделает за нас кто-то другой. Чтобы было видно, что граждан, заинтересованных в строительстве храмов, много, они должны объединяться в христианском действии. Чтобы власти прислушивались к голосу православных, надо к ним обращаться".

Конечно, принципиальная позиция в тех или иных вопросах рано или поздно переходит в политическую плоскость. И это не должно стать для нас неожиданностью, к этому нам нужно быть готовыми. Но при этом, заявляя о своей социальной и политической позиции, члены Церкви не могут делать участие в политических процессах условием и критерием своей церковности, мерилом праведности, как того требуют сторонники секуляризации.

Нельзя подменять веру "гражданским культом". Социально-политическое действие может и должно быть лишь продолжением веры и никак иначе.

Нам необходимо сделать так, чтобы православие облагораживало политику и направляло ее к служению народу. В то же время нам надо быть очень внимательными и следить за тем, чтобы политика не начала влиять на православное учение и искажать его. Именно так следует понимать слова патриарха о политической активности церковного сообщества.

Ведь все мы прекрасно знаем, что ценности Церкви – внутренние. Церковь может и должна смело идти в мир и менять его к лучшему. Но не может и ни в коем случае не должна менять самое себя в угоду секулярной моде и внешним приоритетам. Это было бы капитуляцией перед миром. Это не имеет ничего общего с социальным служением, потому что Церковь и ее глава – Христос – не от мира сего. И у нас один критерий – Слово Божье. Только так можно понять слова патриарха о политической активности каждого конкретного миряна.

Отсюда неизбежно следует еще одно пожелание, высказанное святейшим патриархом Кириллом: "Нам нужны новые делатели в медиапространстве из числа клириков и прихожан, обладающие соответствующими талантами. Чтобы изменить вектор развития общества, наших усилий пока недостаточно. Мы должны стремиться к тому, чтобы самим задавать правила церковного присутствия в информационной среде, а не жить по тем, которые нам предлагает секулярное окружение".

И это пожелание уже выполняется.