Люди доброй воли

В Москве некоммерческие организации ищут волонтеров для работы с детьми сиротами. Особенно волонтерская помощь нужна в детских домах-интернатах для детей с умственной отсталостью. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова выяснила, кто и как вербует добровольцев, почему молодые люди идут работать в интернаты и зачем они там нужны.

"Мы начинали свой проект в детских домах и интернатах в начале 1990-х, – говорит координатор " Милосердия" Марина ВАСИЛЬЕВА. – Епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон (Шатов тогда еще был простым священником, он впервые попал в детский дом-интертнат для детей с глубокой умственной отсталостью – отделения милосердия прятали от посторонних глаз, для этих детей не хватало рук, внимания, заботы. Было решено, что надо искать добровольцев. Первыми волонтерами стали сестры милосердия. Они окончили Свято-Димитриевское училище сестер милосердия, получив профессию медсестер, и регулярно проходят курсы повышения квалификации в ЦЛП".

Сейчас около 30 сестер "Милосердия" постоянно работают в детском доме-интернате "№"15, в ДДИ "Южное Бутово" и в психоневрологическом интернате "№"11 для взрослых. Сестра милосердия выходит на работу три раза в неделю с 8 до 20 часов. Она получает небольшую зарплату из благотворительных средств (порядка 15 тыс. рублей в месяц-, которой ей хватает на транспорт и питание. Именно такую форму волонтерства сегодня хотят развивать в "Милосердии", в ЦЛП, в благотворительном фонде Ксении Алферовой и Егора Бероева "Я есть" – в тех самых НКО, которые были приглашены в Совет по вопросам попечительства в социальной сфере при вице-премьере РФ Ольге Голодец, а потом были задействованы в реформе детских домов-интернатов в Москве.

В основе задуманной реформы лежит как раз опыт "Милосердия". Два года назад эта служба решила показать, что лежачий ребенок способен на большее, чем предполагает его диагноз, и провела большой эксперимент на базе ДДИ "№"15. В интернате четыре группы милосердия, по 25 лежачих детей в каждой. Пока волонтеры ходили во все четыре группы, эффект был не очень заметным – людей мало, а детей много. "Мы сконцентрировали сестер милосердия в одной группе, – рассказывает Марина Васильева. – С утра до вечера в группе дополнительно к персоналу находятся две-три сестры милосердия. Дети просыпаются, их везут к умывальнику – умываться, чистить зубы. Потом их учат одеваться. Высаживают за столики принимать пищу. Все эти процедуры до сих пор происходили в кровати, которой ограничивалось жизненное пространство ребенка. Теперь ребенок вышел за пределы своей кровати. Мы стали возить детей в ЦЛП на реабилитационные программы. И все это дало им мощнейший толчок к развитию. У них появилось больше впечатлений, больше общения, больше каких-то внутренних стимулов. Даже если ребенку руки и ноги сгибают и разгибают в режиме утренней гимнастики, это оказывается хорошим стимулом, потому что мышцы все запоминают и могут воспроизвести. То, что мы в результате увидели спустя год, превзошло все наши ожидания: из 25 лежачих детей в группе только двое остались лежать, остальные либо сидят, либо ходят. Кто-то научился есть с ложки, кого-то даже перевели в другие группы для более развитых детей. Это яркий результат, обнадеживающий. Он показывает, что принцип " Зачем вы с ними занимаетесь, они же ничего не понима ют" несостоятелен. Если этот тезис есть в вашей голове, ребенок не будет развиваться. А, если вы в своем сознании перестанете создавать ему границы, он сможет многое".

На вопрос, как детям помогут новые навыки, если их все равно переведут в психоневрологические интернаты (ПНИ-, когда они вырастут, Марина Васильева отвечает, что это поможет им выжить: "Чем лучше ребенок будет подготовлен к жизни в ПНИ, тем более высоким будет качество его жизни в этом учреждении. Стресс, который испытывает ребенок, переходя из детского дома-интерната в ПНИ для взрослых, – большая проблема. Он жил в привычной обстановке, и вдруг для него меняется все: запахи, атмосфера, звуки. Появляются чужие люди, нет знакомых лиц, нет привязанностей. А поскольку этот человек не разговаривает и не может выразить свои страхи через какие-то реакции, он переживает глубоко внутри. Это на него тяжело влияет, поэтому смертность среди лежачих обитателей ПНИ в первый год после перехода из детского дома высокая. Волонтеры могут улучшить качество жизни такого человека в ПНИ, они могут продлить его жизнь, сделать ее более счастливой".

Опыт "Милосердия" пытаются использовать общественные организации, которые набирают и обучают волонтеров. Актеры Ксения Алферова и Егор Бероев, учредившие фонд помощи детям с особенностями развития "Я есть", говорят, что фонд сегодня старается привлекать добровольцев на разные формы сотрудничества: волонтер может приходить раз в неделю или в две – к одному ребенку; он может гулять по выходным с детьми; может сопровождать детей в музей или в театр (например, в ДДИ "№"8 такие выходы "в свет" происходят довольно часто, и волонтеры для сопровождения детей очень нужны-. Но больше всего нужны волонтеры, которые готовы приходить постоянно – два-три раза в неделю. Это что-то вроде обязательной работы, которую фонд "Я есть" будет оплачивать из благотворительных средств. "Милосердие" тоже намерено развивать свой проект – по словам Марины Васильевой, служба сегодня набирает как обычных волонтеров, которые приходят в интернат в те дни, когда им удобно, так и добровольцев, работающих на постоянной основе. С "постоянным" волонтером служба заключает договор на год. От каждого волонтера зависит жизнь и здоровье ребенка, а также судьба всех остальных добровольцев в этом учреждении, и это новичкам объясняют на специальном обучающем трехчасовом курсе.

Вот некоторые тезисы из этого курса: "Качество жизни ребенка улучшается просто от того, что вы пришли к нему и с ним поговорили. Но если вы, кроме этого, научите его каким-то навыкам, вы облегчите ему жизнь в будущем.

Многие дети лежат годами и не знают, что у них есть руки и ноги. Если вы даете ребенку их почувствовать, весь мир вокруг него меняется.

Даже если вы пришли один, а в группе милосердия 20 детей, вы можете каждому уделить пять минут своего времени. Поздороваться, погладить по руке, поговорить. Если вы гуляете, вы можете подвезти ребенка к дереву, сорвать для него цветок, почитать стихи и спеть песни. Если вы подарили ребенку полчаса своего времени, в масштабе его жизни это все равно, что вы свозили его на Кипр.

Многие дети занимаются аутостимуляцией – раскачиваются, водят рукой перед лицом, иногда себя бьют – такому ребенку не хватает сенсорных стимулов, и он вызывает у себя эмоции тем способом, который ему доступен. Если ребенок себя бьет, волонтер не может эмоционально на это откликаться – но должен переключить ребенка на другое действие: "давай поиграем, почитаем".

Иногда ребенок бьет другого ребенка или волонтера, чтобы вызвать эмоцию. Надо объяснить ему: "Со мной так нельзя". Дети понимают все, и взрослые им очень мешают, если абсолютно все позволяют. В ПНИ для взрослых никто не будет мириться с таким поведением, применят жесткие меры. Нужно уже сейчас постараться этого избежать.

Пока волонтер находится с ребенком, он несет ответственность за его жизнь и здоровье. Он не может оставить ребенка без присмотра даже на минуту. Он не может допустить, чтобы ребенок взял с земли палку и вставил ее в глаз или в нос.

Нужно понимать, что есть мир ребенка, в котором он может все сделать сам; а волонтер должен быть рядом, чтобы ребенку помочь. Не нужно делать за ребенка его работу: он может одеваться сам, а волонтер ему помогает; он может держать ложку, а волонтер – поддерживать его руку. Надо дать ребенку почувствовать, что может его собственное тело.

У детей в этом отделении есть три состояния мышечного тонуса: норма, повышенный и пониженный. Повышенный встречается у детей с ДЦП – если волонтер вывозит такого ребенка гулять, он должен найти удобную для него позу в коляске, иначе все усилия его подопечного будут направлены на то, чтобы удержать себя в коляске, и он не сможет воспринимать окружающий мир. Дети с пониженным мышечным тонусом – например, при синдроме Дауна – гиперпластичны; надо понимать, что такой ребенок может в руках волонтера изогнуться и причинить себе вред. Поэтому таких детей нужно поддерживать за спину.

Это обычные дети, у них такие же эмоции, как и у нас. Если они чувствуют, что от них ждут успехов, они достигают успехов. Слепой мальчик Федя все время лежал в кровати, сейчас он может сидеть без поддержки и самостоятельно принимать пищу.

В отделениях милосердия волонтеры очень нужны. Но если вам тяжело общаться с такими сложными детьми, вы можете попробовать работать в более легкой группе детей.

Не нужно бояться личной симпатии к ребенку. Не нужно думать, что если ребенок к вам привыкнет, вам придется его усыновить. Вы сюда пришли, чтобы дать ребенку то тепло, которого он был лишен всю жизнь, от вас требуется совсем немного времени, и этот ребенок будет благодарен вам всю жизнь.

Отношения с ребенком нужно корректно завершать. Если по какой-то причине вы не можете больше приходить в интернат, а у ребенка сформировалась привязанность к вам, нужно расставаться постепенно, честно объясняя ребенку, по какой причине вы уходите. Если вы просто уйдете, ребенок поймет, что его бросили".

Краткий начальный курс для волонтера рассчитан на тех, кто придет в интернат на прогулки. Если доброволец за первые месяцы своей работы не передумал, ему предложат пройти специализированные курсы в ЦЛП, научат особенностям ухода за детьми с особенностями развития; расскажут о том, как развивать у особенного ребенка различные навыки, которые пригодятся ему в дальнейшей жизни.

Вводный курс – это приглашение к сотрудничеству, а по сути – формальность, выполнив которую волонтер может приступить к работе. Все понимают, что нагружать волонтера большим объемом информации в первые месяцы работы бессмысленно: он не запомнит. К тому же волонтер все время будет под присмотром опытного координатора, и его реальная работа и станет важным практическим семинаром.