Деяния на корнях

Это ведь только рыба, у которой ни кола, ни двора, гниёт с головы. А, например, империи, как насаждения почвенные, за землю держащиеся и вглубь врастающие, они – с корней.

Империй не любят, как всё большое и тяжёлое, что подавляет сознание и откладывается там грудой неотёсанных обломков в некий смутный и тревожный образ. Само понятие империи настолько стабильно обросло всеобщим порицанием, как запущенный огород бурьяном, что какой эпитет к ней ни прилепи, всё одно, выйдет негативная коннотация. Потому что, если много раз переправленная история и научила всех хоть чему-нибудь, за что можно смело поручиться, так только тому, что любая империя непременно будет стремиться подмять под себя все остальные части суши, чтобы резвиться в плескающемся между ними водном пространстве, пуская вверх счастливые пузыри, a вниз – скорлупки противников. Поэтому, расщепление империй любыми способами на отдельные, со скрипом терпящие друг друга государства издавна, страстно и негласно поощряется, так как идёт на благо всем остальным империйкам, которые поменьше, а также их обломкам, которые совсем трепетно малы.

Даже давно увядшие империи, притихшие и заскромневшие, только по необходимости ещё изредка стыдливо вспоминают своё громоздкое прошлое. За долгие и плодоносные годы социального прогресса, они хорошо усвоили, что каяться за содеянное их знаменитыми предками им надлежит до скончания времён и что никакие устные репарации, поклоны и расшаркивания никогда не смогут покрыть душевных и физических расходов потомков когда-то ими угнетённых народов. Всё то хорошее и полезное, которое привнесли на местную почву все эти " насильственные цивилизации ", конечно, не стоит и упоминать, чтобы не дразнить лишний раз пострадавших и ущемлённых.

После длительной и усердной пропитки мозгов идеалами развитого французского социализма, новое "плюралистическое" общество давно смирилось с неоспоримым теперь уже фактом, что как " всеобщее равенство " ни равняй – для некоторых всё равно получится " равнее ".

Кому, например, придёт сегодня в голову требовать с нынешних татар и монгол репарации за 300 лет бессовестного ига? Или с сегодняшних итальянцев – за разгул и безобразия этой их когда-то Римской империи? Никому не придёт, и между прочим, исключительно потому, что взять с них сегодня (пока !) нечего. Они сегодня сами всем равны, всем должны и живут от получки до зарплаты.

Зато уж все вместе взятые европейские колонизаторы до сих пор должны всем и каждому, имеющeму отношение к их постыдному прошлому.

Так учат в школах. В одном из сюжетов недавних новостей показали парижских школьников, отвечающих на вопросы о позорных страницах европейской истории – работорговле. Получилось нечто вроде успешного митинга, в стиле " Никто не забыт, ничто не забыто ", на котором пятнадцатилетние французы уверенно говорили в объектив: " Если сегодня негры во всём мире живут так плохо, в этом безусловно виноваты белые! "(sic)

Ещё парочку: " Всякие имперские завоевания лишали местное население его настоящих корней, навязывали свои обычаи и даже меняли местные языки ! " – возмущалась юная негритянка с отутюженными на европейский манер и вытравленными блондинистым красителем волосами.

" Мы горды своими алжирскими корнями и никогда от них не отречёмся! " – заученно гневно проговаривала школьница, замотанная в платок по самые плечи.

Мне незамедлительно вспомнилось, как в колледж, где учатся мои дети, вызвали родителей мальчика-португальца, поставив на вид всей семье, что носить футболку с надписью " Португалия " во время Кубка мира по футболу не этично, по отношению к " представителям других диаспор ". Прямо на выходе из директорского кабинета, смущённые родители смогли не дрогнув лицезреть одноклассников их " шовинистически обработанного " сына, в футболках с надписью: " Алжир – больше, чем страна – Алжир, наша гордость! " К этим мальчикам никто претензий не имел. Они равнее. Потому что пострадали.

" После того, что пережили их предки, им важно помнить о своих корнях ! "-заключение репортёра в вышеупомянутом информационном сюжете. Португальцам и прочим правнукам бывших колонизаторов придётся понять, покаяться и поскорее забыть о своих.

С корнями, однако, в настоящий момент, большая напряжёнка: чувствуется самая насущная необходимость введения точного прейскуранта, чьим корням везде у нас дорога, а кому – позор и незачёт.

Два члена совета управления соц.партии Франции, Мехди Урауи и Наима Шараи, подали в суд на одного из интереснейших (это я, чтобы не сказать "лучших") современных философов и писателей страны, Алена Финкелькраута. Конечно, за дискриминацию, это сейчас в Европе, из всех дискутируемых, самое доходное "место".

Он, знаете, в одном из теле-дебатов, имел неосторожность употребить выражение " коренные французы ". Что и вызвало справедливое возмущение Мехди и Наимы, а также целой категории воинствующей лёгкой артиллерии либерализма – такой, знаете, лёгонькой местной интеллигенции, называемой некреативными классами "бо-бо" – "богемные буржуа". Всё те же самые, которым и сыто, и сухо и некуда нести печеньку, разве что на мельницу словес мирового либерализма. А повоевать во имя свободы и прогресса так хочется, что на безрыбье – и простой консерватор уже деликатес.

Eсть такие каналы, куда приглашают, вроде бы самых разноплановых деятелей, но в осторожных пропорциях (например, пяток левых, плюс один крайне-левый, но тоже-герой VS двух "правых" и ни одного крайне правого, потому что демократия). И начинают всем зaдавать наводящие вопросы с очевидным ответом. Если ответ получается не очевидным, ведущие меняются в лице и в регламенте, дают слово тем участникам дискуссии, которые пробивают именно очевидные ответы, и эти участники, греческим хором, как интернационалом, мощно глушат несогласных и уклоняющихся. Цель таких каналов – приведение всех к одному знаменателю, с одновременным обвинением оппонентов в той же самой цели. Всё вместе – под эгидой " независимой журналистики ".

Одна независимая журналистка, недавно, с нескрываемым отвращением так и заявила одному несогласному: " Вдумайтесь, " коренные жители ", это даже слышать противно! " О как. Вопрос, каким же образом различать " коренных " от приезжих, если сам термин запретить к употреблению, был пригвождён ранее упомянутым, " очевидным " ответом : в подлинно прогрессивном обществе, никого не следует различать. Все должны стать одинаковыми на безликом пространстве территорий без названий и коллективов без отличительных черт.

Вопрос, почему же, в таком случае, одни " корни " важнее других и почему следует непременно выкоpчевать эти, чтобы насадить вон те получил, на мой взгляд, самое знаменательное пояснение: " Мы должны платить по счетам за давние долги постыдной империи, чтобы не допустить появления новых имперских замашек у кого бы то ни было".

На вопрос, не является ли миру новой империей, например, Евросоюз, с его идеологией " единой мысли", оcнованной на боевых укреплениях политкорректности – (вспомните Райкина!) в греческом зале, греческим хором: " Как вам не стыдно, как вам не стыдно! ". На этом аргументация закончилась и все с возмущением разошлись.

Как верно заметил один вдумчивый и наблюдательный человек, друг Франции и России : за пoследние, истекающие дурью 20 лет, либераствующий сектор, уже самым очевидным образом, без всякой наводки, теряет мозги. В смысле, умы – теряет своих интеллектуалов. Потому что, как во все времена и повсюду, всякая (не только творческая) интеллигенция чаще всего начинается с " левых " убеждений и веры в добрую суть либерализма. И только позднее, с личным уже опытом, следует неопровержимому постулатy Дж.Б.Шоу (это ведь его цитируют где ни попадя, перевирая и детали, и авторство): " Кто не был коммунистом в 20 лет, у того нет сердца. Кто остаётся коммунистом в 40, у того нет головы " (термины меняют на " либералов " и " консерваторов ").

Интереснейшие философы и литераторы Франции, изначально позиционировавшие себя в безусловно " левом " секторе, за последние 20 лет, наглотавшись на практике, в свободном доступе, давно незапретных плодов воинствующего либерализма, кто плавно, кто резче смещаются к центру и далее – вправо, туда, где " особо упёртые " в вечные принципы ещё держатся за " традиционные ценности ".

Ален Финкелькраут, Филипп Мюрей, Ришар Мийэ, Рено Камю, Робер Менар – давно покинули баррикады всеобщих " уравнений " и инкубаторы вселенских майданов. Лишились передовиц, эфирного времени и эфемерных поощрений, зато сохранили репутацию не подверженных политкорректности мыслителей. А до них, например, Жан-Франсуа Ревель, сказавший однажды, что человек с либеральными убежениями спокойно может работать и пробивать собственные мысли в консервативной прессе, но никогда – никогда ! – пресса либеральная не допустит до публикации и намёка противоречащих ей идей...

К вопросу об империях, недавно откачивали успокаивающими доводами одного слабонервного интеллектуала : он начитался умных книжек по римской истории и пришёл в ужас, обнаружив, что там – " всё – про нас ! " Не только коррупция (с ней, как раз, непонятно, похоже, она всегда была такая, просто перед самым концом появилось больше гласности и средств её выявлять). Не только всё тяжелеющая бюрократия и самосозидание местечковых элит, устанавливающих собственные порядки во всех концах империи и таким образом усиливающиx её дислокацию. Не только растущие легионы наёмников и набеги Варваров по краям и всё глубже внутрь. Даже не только всё углубляющаяся пропасть между бедными и богатыми.

Не только то, и не только это. A то и это на одном общем, легко узнаваемом фоне: нравы и ценности постепенно, неуклонно изменились. Добродетель (virtus) поблёкла перед прелестями удовольствий. Мужи изнежились в достатке до женоподобия. Жёны занялись более развлечениями, нежели детьми. И сколько ни бубнила народная мудрость, де, каковы корни, таковы и побеги, уже никому не хотелось копаться в земле своими руками, выискивая, где гниёт.

Воспитание и образование, этика и мораль отступили в тень " хлебов и зрелищ " и когда они всё-таки пришли, эти Готы, Визиготы, Варвары и Вандалы, уже никто толком не знал и не помнил, что же это такое от них следует защищать...