Столичные власти предлагают заключать срочные договоры на использование места на городских кладбищах, как это делается в Европе. Если договор не будет продлен, могилу признают бесхозной и используют повторно. "Бесхозные" останки будут кремировать, сообщает "Газета.ру".
Руководитель столичного департамента торговли и услуг Алексей Немерюк пояснил, что регион предлагает заключать срочные договоры на выделение места для захоронения. По его словам, такая практика принята в Европе. Там, если по истечении срока договора (обычно это 20 лет) ответственный за захоронение человек не заявляет о намерении продлить этот договор, администрация кладбища признает могилу бесхозной и распоряжается этим местом по своему усмотрению. Вопрос о том, будет этот договор безвозмездным (то есть бесплатным) или возмездным (как в Европе), пока не обсуждался. Но, по словам чиновника, в мэрии готовы рассмотреть оба варианта.
Сейчас в России заброшенные в течение 15–20 лет могилы признаются бесхозными по решению суда. После завершения юридической процедуры останки эксгумируются и кремируются, урна с прахом захоранивается на специально выделенном участке кладбища. На освободившемся месте производится новое захоронение. Разумеется, касается это территорий, на которых существует дефицит мест захоронений.
"Работа по выявлению бесхозных могил ведется постоянно, – рассказал НЕМЕРЮК. – Сотрудники кладбищ устанавливают на заброшенной могиле табличку с просьбой к родственникам покойного привести захоронение в порядок или хотя бы дать о себе знать, направляются письменные извещения по указанным когда-то адресам. Если в течение трех лет никто не отзывается, то мы понимаем, что, скорее всего, найти ответственного за захоронение человека уже не удастся. С другой стороны, он может находиться в местах лишения свободы, уехать за рубеж, умереть, но оставить наследников, которые впоследствии приедут искать эту заброшенную могилу. Это очень сложный вопрос, но его как-то надо решать". Пока же, по словам Немерюка, предлагается начать заключать срочные договоры (с возможностью пролонгации) в отношении всех новых захоронений. Regions.Ru попросили священнослужителей прокомментировать нынешние правила и предложенные нововведения с религиозной точки зрения.
Протоиерей Филипп ИЛЬЯШЕНКО, клирик храма святителя Николая в Кузнецкой слободе, декан исторического факультета ПСТГУ, кандидат исторических наук:
Мне кажется, не России с ее бескрайними просторами и вымирающим населением беспокоиться, что не хватит места под кладбища.
И с человеческой, и с религиозной точек зрения не очень хорошо тревожить останки людей. Тем более, как мне кажется, в этом нет острой необходимости. Что нужно сделать – да навести порядок в этом похоронном, так сказать, бизнесе.
Я не специалист, не юрист, поэтому сужу, быть может, субъективно. Но на мой взгляд, это предельно криминализированный, коррумпированный сегмент нашей жизни. Государство обязано проводить граждан в их последний путь, а у нас на этом наживается частник. Нужно думать, как преодолеть коррупцию. Я читал в новостях, что какому-то министерству уже поручено заняться этим вопросом и изъять из частных рук эту деятельность. Так вот, необходимо создать прозрачную схему. Она должна быть понятна всем.
А пока мы видим, как на исторических, самых престижных кладбищах продолжают выделять участки под новые захоронения. Кому их выделяют, почему? Остальным же выделяют места на вдали находящихся от города кладбищах, зачастую доехать туда вообще невозможно: ни дорог, ни транспорта.
Чем перепродавать чужие могилы, тревожить останки наших предков, не лучше ли сделать нормальные дороги, обеспечить к кладбищам, находящимся за чертой города, доступность? А не думать о том, как еще выжать денег из уже существующих. К чему приведет предложенная инициатива? Мы сможем на Ваганьковском кладбище продать больше половины могил – они ведь все старые, исторические.
Продавать землю в центре города – это, конечно, выгодно, но такие некрополи – большая историческая ценность. И без того в XX веке было многое разрушено, многое варварски выбито из исторической памяти... Может, нам поступать наоборот? Принимать законы, запрещающие разрушение некрополей как исторического достояния?
И первое, о чем не нужно забывать – каждому из нас было бы приятно знать, что есть семейное захоронение, в котором на протяжении ста или более лет хоронят его предков и будут хоронить дальше.
То, что нам сейчас предлагают, наверное, хорошо для каких-то стран, где короткая история, историческая память. У нас, мне кажется, этого делать не стоило бы.
Протоиерей Максим КОЗЛОВ, настоятель храма преп. Серафима Саровского на Краснопресненской набережной, первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви:
Православная Церковь рассматривает кладбище как священное место, а к человеческим останкам относится не как к мусору, с которым можно обходиться как угодно, а как к тому, что должно воскреснуть в день последнего суда.
Поэтому какими бы ни были изменения законодательных норм, главное, что хотелось бы в них видеть – сохранение уважения к священному месту захоронения. Даже при отсутствии потомков, которые бы ухаживали за могилами. Останки человека уничтожать не следует.
Почему бы не перезахоранивать в таком случае их в общей могиле, над которой можно установить общий крест? Память о людях, которые были похоронены, должна быть сохранена.
Иерей Андрей МИХАЛЕВ, настоятель Свято-Троицкого храма г. Орла, руководитель епархиального отдела по взаимодействию церкви и общества, руководитель комиссии по вопросам семьи Орловско-Ливенской епархии:
Когда мир закончит свое существование, Господь воздвигнет тело человека, как и где бы он ни был захоронен и был ли захоронен вообще.
Для нас место упокоения, конечно, важно – близкие приходят к нему поминать усопшего. По-человечески это понятно. Но в христианском понимании не так уж важно, где и как ты захоронен. Душе это безразлично – хоть сделай сверху еще 35 захоронений.
Тем не менее, у нас в России много свободной земли. Проезжаешь – видишь тысячи гектаров бесхозных полей. Неужели нельзя найти место под кладбище, чтобы не вызывать в обществе споров, агрессии? Человек создает проблему там, где ее нет, а можно решить этот вопрос, никого не тревожа.
Понятно, что в Москве земля дорогая. Но предлагаемые 20 лет это, наверное, мало. У умершего остаются дети, внуки, близкие люди – те, кто будет приходить на могилу. Если таковых нет – ничего страшно, если там будет другое захоронение. Это место нужно только живым людям, душа же усопшего находится перед Богом.
Иерей Святослав ШЕВЧЕНКО, руководитель пресс-службы Благовещенской епархии:
Там, где я живу – в Амурской области на Дальнем Востоке – проблемы, где хоронить, нет. У нас земли много. Тем не менее, я знаю, что в Москве и вообще в мегаполисах проблема с местами захоронений стоит очень остро. Там дорогая земля, дорого обходятся и похороны.
В некоторых странах Европы бесхозные могилы, если их "срок эксплуатации" закончился, накрывают черным мешком. Если за такие могилы не внесут оплату, их отдадут новым владельцам. Во всем этом есть какой-то жуткий цинизм.
Никто не может сказать человеку, что после смерти будет с его телом. Мы же не знаем, смогут ли за нашей могилой ухаживать наши родственники: вдруг они куда-то переедут? Поэтому нужно прежде всего задать вопрос самим себе: хотим ли мы, чтобы так же поступили с нашим прахом? Я думаю, этого бы не хотел никто.
С религиозной точки зрения молитвенная связь между живыми и мертвыми очень важна. Да, у нас есть заброшенные могилы, но мы же не знаем, как так вышло. Быть может, у кого-то не получается часто приезжать на могилы родных, но молиться он может и на расстоянии.
Если останки умерших будут сжигать без ведома родственников, мне кажется, мы начнем уходить в сторону от человечности, от гуманистических идей, к которым призывает современное общество, и превратимся в непонятно кого.
Церковь относится к кремации спокойно. Бывает же всякое: люди пропадают без вести, тонут, гибнут на пожарах. Главное не тело, а душа. Но кремация может причинить лишнее горе родственникам, если они верующие.
Церковь учит: все воскреснут, и у нас будут новые тела – вне зависимости от того, целы ли наши могилы. Но то, что мы сейчас обсуждаем, важно не усопшим, а живым. Бог не различает людей на живых и мертвых. Это важно нам – как мы относимся к могилам своих предков. Если мы будем забывать своих родных и позволим таким законам выхолащивать родственные связи, мы потеряем что-то очень важное.
По-моему, вводить "срок эксплуатации" для могил – цинизм. Конечно, я понимаю: властям нужно как-то реагировать – погосты переполнены, но можно же найти альтернативу. Например, организовать кладбища подальше от города.
Иерей Димитрий СИМОНОВ, настоятель храма свв. апп. Петра и Павла при Российском государственном педагогическом университете имени А. И. Герцена:
Если есть острая необходимость, перезахоронить останки в общую могилу можно – а вот кремировать их совершенно необязательно. А на некоторых кладбищах, которые находятся на территории города и уже стали его частью (это, по крайней мере, можно сказать о Санкт-Петербурге), разрушать старые и устраивать новые захоронения мне кажется неверным и с культурно-исторической точки зрения, и с медицинской.
С другой стороны, в некоторых греческих монастырях подобная практика распространена. Останки монахов извлекают из гробниц и укладывают их останки в специальную костницу, так как небольшая территория не позволяет превращать все земли в кладбище. Это ни у кого не вызывает возмущения. Но кремация для христианства нетрадиционна. Не надо, конечно впадать в суеверие: некоторые полагают, если кого-то кремировали, этот человек в рай не попадет не воскреснет. Об этом, конечно, речи быть не может. Но все-таки отношение к умершему в христианстве принципиально иное.
Мне кажется, перезахоронение в братской могиле может быть оправдано – но, повторюсь, в случае крайней необходимости.
Иерей Вячеслав КОЧКИН, благочинный Адамовского округа Орской епархии, руководитель отдела по взаимодействию с лечебными учреждениями Орской епархии, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы п. Адамовки:
С точки зрения православия останки должны покоиться в земле до второго пришествия Спасителя и всеобщего Воскресения.
Меняя порядки на городских кладбищах, необходимо учесть интересы православных: должны быть вероисповедальные кладбища, что законодательно у нас не запрещено, – каждое вероисповедание имеет право на свое кладбище. Если государство так сильно тяготится заботой об упокоении людей, этим могут озаботиться местные религиозные общины и в соответствии со своими религиозными воззрениями совершать захоронения и наблюдать за могилами.
Почему столичные власти так к этому относятся, понятно: земля очень дорогая, и нужно получить от нее выгоду побольше. Тем не менее, выгода – не всегда главное. Нельзя также действовать втихомолку, нужно узнать общественное мнение.
Когда кто-нибудь умирает, для его семьи это всегда трудный момент жизни. Наш долг – проявить к ним христианскую любовь и заботу. На мой взгляд, коммерциализация здесь недопустима.
Мы говорим о двойных стандартах, а, по сути, сами им следуем: чьи-то же могилы мы храним и бережем? Ну, не был человек гениальным, выдающимся, но он тоже обладал бессмертной душой – радовался, плакал, смеялся. Конечно, Господь воскресит всех вне зависимости от того, сохранились их тела или нет. Но от нашей культуры, благочестия очень многое зависит: и отношение человека к самому себе, и к своему телу, и к смерти. Это не очень хорошая черта современного общества – мы и при жизни творим со своим телом, что хотим, а уж после смерти тем более...
Поэтому я думаю, что столичные власти здесь, конечно, переборщили.
Священник Петр КОЛОМЕЙЦЕВ, декан психологического факультета Православного института св. Иоанна Богослова Российского православного университета:
Определенных канонов, как следовало бы поступать, нет, но наработана определенная практика. До революции, когда строительство захватывало кладбища, останки изымались и их перезахоранивали в другом месте. Порой деревянные кресты сжигали, а камни даже использовали при кладке фундамента, возведении стен. Кладбище таким способом утилизировали при расширении храмов, перестройках монастырей. Такую же практику применяли уже в наше время при реконструкции Данилова монастыря. Все останки были собраны в одно место, и над ними была возведена часовня. Мощи кого-то из святых тоже могли переносить из могилы в храм, в раку.
Я по профессии архитектор-реставратор. Часто во время архитектурных работ вокруг храмов, внутри них мы находили много останков. При перестройке храма иногда, видимо, забывали, что на этом месте раньше были могилы.
Мы не знаем, где находится могила Андрея Рублева. Конечно, если бы в те времена знали, что он будет причислен к лику святых, ее бы сохранили, но за давностью времени она потерялась. Поэтому зачастую получалось так: пока за могилой ухаживали – она была. Переставали ухаживать – ее со временем утилизировали.
Но вот кремировать останки – такой практики не было. К останкам умерших всегда было почтительное отношение, их старались перезахоронить. Кремация – не православный обычай, а скорее языческий.
Ришат-хазрат ДАВЫДОВ, Имам Тульской области:
Европейский пример нам не подходит. В Европе договорные отношения во всем, это не свойственно нашему менталитету. Там кладбища окультурены, дорожки проложены, могилки одинаково ухожены и т.п., а у нас пусть не все так идеально, зато душевно: бабушка пришла, села у оградки на лавочку, посидела, пообщалась со своими близкими, выплакалась. И отношение к могилам и покойным у нас иное, и похороны иначе проходят, трагичнее все воспринимается. Горе, конечно, везде невосполнимо, но наш народ более сострадательный и сопереживающий.
И как вводить договоры, если традиции у всех разные, а погребальные обычаи христиан и мусульман кардинально отличаются? Например, у нас не принято, чтобы в одну и ту же могилу кого-то дополнительно хоронили, то есть раскапывали могилу и ставили второй гроб сверху.
Да, есть брошенные и неухоженные могилы, но их не так много, чтобы вводить договорную систему. А если у покойника из заброшенной могилы найдется родственник, а уже будет поздно – кто укажет ему безымянное перезахоронение? У нас такой пример был недавно: в больнице умер мусульманин, родственников не было, и его хотели похоронить как безымянного, для этого отведено специальное место на кладбище. Но мы похоронили по мусульманским традициям и знали, где его могила. А через несколько месяцев нашлись родственники. А если бы его похоронили без имени, как бы потом нашли могилу?
При захоронении и так много проблем: собрать множество справок, найти деньги, чтобы место было не самое худшее на кладбище, ведь это тоже особый и довольно прибыльный бизнес, – а тут еще договор заключать. Наверняка для захоронения в одном месте договор будет один, а если захоронение в так называемом элитном месте, то договор будет другой. А если несколько мест дополнительно заранее бронировать?
И потом в исламе категорически нельзя прикасаться к захороненным останкам. Чиновники будто вообще бездушные. Я не говорю уже о ситуациях, когда на месте старого кладбища строят дома, рабочие копают траншеи, находят останки, складывают их в мешок и закапывают где-то.
Альбир-хазрат КРГАНОВ, член Общественной палаты РФ, муфтий Москвы и Центрального региона России:
Помню, как в атеистическом прошлом администрация города требовала от имамов заранее предупреждать, что они идут на поминки конкретного человека. Абсурд: как же имам может знать и за месяц планировать, кто, когда и где умрет? Так и здесь: как можно прогнозировать, что будет через 20 лет с родственниками умершего?
Исламские традиции предусматривают захоронение там, где человек покинет этот мир. Умершего даже не перевозят в другие населенные пункты. Хотя сегодня из-за того, что на кладбищах мало мест, и, не дай Бог, тело могут кремировать, мусульмане везут тела умерших в свои родные села. По исламу запрещено сжигать тело или кости человека.
Так что предложение чиновников не очень понятно нам, верующим. Они обязательно должны учитывать особенности наших традиционных религий. Мы недавно приняли закон о защите чувств верующих, и чиновники должны учитывать наше мнение. Пусть они не трогают хотя бы это, чтобы люди, умирая, знали, что их нормально похоронят.
Зиновий КОГАН, председатель Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений России, раввин:
С религиозной точки зрения нельзя вскрывать могилы и извлекать прах даже для перезахоронения.
Я понимаю, что в Москве остро стоит проблема со свободными местами на кладбище, а заброшенных могил немало. Конечно, родственники должны ухаживать за могилой, но случаи разные бывают и не всегда у родственников есть такая возможность. Поэтому государство должно нести ответственность за могилы своих умерших граждан.
Я не знаю, какие правила в Европе, но я был на открытии российского мемориального кладбища в Китае, в бывшем Порт-Артуре – городе Далянь. Там похоронены погибшие русские солдаты, а также отдельно выделены места для захоронения православных, мусульман и иудеев. Прошло уже больше ста лет со времен русско-японской войны, но там подчеркивается, что эти захоронения сближают народы. И вообще по уходу за захоронениями можно определить культуру того или иного народа.
Бог судья столичным хозяйственникам. Но живые должны проявлять к умершим всегда уважение – это высшая степень благородства. Могила – это последний дом того, кто на небесах молится за нас перед Господом.
Источник: Regions.ru
