"Идите и поклонитесь Сталину"

Близкий к Кремлю фонд ИСЭПИ издал вторую часть стенограммы проходивших в мае "Бердяевских чтений" – дискуссии, на которой интеллектуалы пытались сформулировать новые стратегии для российской власти и развития государства. Корреспондент Znak.com, изучившая брошюру, сделала вывод, что научное сообщество не разделяет господствующий в публичном пространстве радикальный консерватизм Кремля, и предлагает подумать над альтернативными консервативными сценариями – в том числе десоветизацией.

Znak.com уже писал о "Консервативных тетрадях", которые ИСЭПИ (его возглавляет бывший сотрудник администрации президента Дмитрий Бадовский) издает в качестве своеобразного альманаха консервативной мысли. В новом издании доклады приглашенных ученых и философов дают представление, какой в итоге может оказаться консервативная доктрина Кремля, разработкой которой, в числе прочих, ИСЭПИ и занимается. Выступления полезно изучить, чтобы понимать: у консерватизма, помимо вульгарной трактовки ("борьба с бородатыми женщинами"), есть и другие грани.

Так, на реплику публициста Николая Старикова о том, что "мы должны укреплять наше государство и отбрасывать все, что будет его ослаблять... потому что все, что сегодня называется свободами Запада, – это женщина с бородой", доктор философских наук, сотрудник института экономики РАНАлександр Ципко дает довольно резкий ответ: "Я десять раз сказал: [важна] ценность человеческой жизни. Если вы отрицаете самоценность человеческой жизни... рассматриваете человека как жертву, при помощи которой можно строить государство... Идите и поклонитесь Сталину". Доклад самого Ципко был посвящен декоммунизации общества как обязательного условия для продвижения консерватизма: "Ведь очевидно, что невозможно нравственное, духовное возрождение России до тех пор, пока мы будем исповедовать марксистско-ленинское "нравственно все, что служит победе коммунизма".

"Забытое нами открытие Бердяева, что легко перейти от большевистской крайности левой к крайности консервативной, дает очень много и для понимании природы красного патриотизма, и для понимания причин нынешнего повального увлечения реакционным консерватизмом Константина Леонтьева", – говорил Ципко в докладе. На реплику члена Общественной палаты Сергея Маркова о том, что "идея русской цивилизации – это философская идея антиколониальной политической практики", ученый и вовсе заявил тому, что "надо различать либеральный консерватизм, идеологию, которую строили Струве, Франк и Бердяев, с тем, что вы придумали, – то есть идею культурного изоляционизма, капитуляции".

Доктор философских наук, профессор МГУ Михаил Маслин напомнил собравшимся, что, по Бердяеву, неотъемлемыми составляющими русской национальной идеи являются "долг перед народом", сочувствие "униженным и оскорбленным", жалостливость и сострадание, защита угнетенного большинства.

Многие доклады с "Бердяевских чтений", впрочем, носят привычный для кремлевского дискурса характер размышлений о "деградации общества", "аморальности западного либерализма", "плохом активном меньшинстве, которое хочет разрушить страну".

Тот же Марков в своем докладе о противостоянии "морального большинства" и "активного меньшинства" (символом которого, по Маркову, является "журналист", "присвоивший" себе право говорить от лица народа) обвинил "активное меньшинство" в желании демонтажа и "орыночнивания" социального государства, "в то время как моральное большинство хочет его восстановления". В подобного рода высказываниях нет ничего нового – в принципе, пока на публичном уровне кремлевский консерватизм и сводится к подобным формулам.

Часть докладов посвящена возможностям применения консерватизма не только для внутреннего, но и для внешнего пользования. Об этом, например, говорится в докладах члена Экспертного совета при правительстве Михаила Ремизова и кандидата философских наук, сотрудника философского факультета МГУ Олега Авдеева.

Авдеев называет в своем докладе политику "мягкой силы" аналогом подхода из книги известного американского психолога Дейла Карнеги "Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей"; в качестве ее примера он приводит распространение американской музыки за "железным занавесом". СССР на это отвечала распространением романтических коммунистических идеалов, что спровоцировало американскую маккартистскую "охоту на ведьм", считает докладчик.

Что касается современной России, то докладчик полагает, что образ "арбитра" и защитника многополярного мира и международного права недостаточен для "нового статуса" России – надо придать идеологии позитивное содержание, которым может стать новый кремлевский консерватизм.

"В отличие от либерализма и социализма претендующий на роль "третьей силы" консерватизм объединяет великое множество самых различных учений..." – говорит автор, однако относит к разновидностям консерватизма еще и идеологию иранской "исламской революции", которую все-таки сложно отнести к позитивным примерам насаждения в обществе консервативных ценностей.

Далее автор уточняет, что консервативная Россия в XXI веке должна "консолидировать общественное мнение вокруг темы защиты и сохранения основ общественного, культурного устройства", обороняться от "оранжевых революций", получать международные симпатии за рубежом, продвигая эти ценности с помощью "народной дипломатии", и завоевывать симпатии мировых элит. Далее Авдеев предлагает России заняться созданием сети НКО, которые бы продвигали эти идеалы не только внутри, но и вовне страны – по факту по аналогии с политикой "мягкой силы" США.

Доклад Михаила Ремизова продолжает эту мысль – консерватизм России на мировой арене должен не противостоять Просвещению и Реформации, а "отстаивать основы современной цивилизации, как они сложились в синтезе с либерализмом и социализмом".

Вообще на основе консерватизма можно построить самые различные проекты, сошлись участники чтений: от неосоветской модели до просвещенного либерал-консерватизма. Об этом говорилось в докладе кандидата философских наук, главреда портала "Религия и СМИ" Александра Щипкова. Он перечислил модели государства, которые можно построить на основе консерватизма в разных его формах. Так, к примеру, можно строить "антикварный консерватизм" монархического толка, ностальгирующий по отдельным историческим периодам. Можно вообще использовать консерватизм как ситуативную идеологию для оправдания непрозрачных решений политических элит (именно эта модель больше всего напоминает происходящее сейчас в стране – авт.). Консервативный коммунизм предполагает строительство проекта "СССР-2", консерватизм евразийского толка – "антизападническую" позицию. "Национал-консерватизм" – это одна из разновидностей национализма, а церковный консерватизм предполагает усиление роли РПЦ, хотя по Конституции церковь в России отделена от государства. Наконец, доклад описывает и еще одну модель – "либерал-консерватизм", который предполагает сочетание патриотичной риторики с сохранением либерального экономического курса.

"Скажите, почему на данный момент на наш консерватизм благожелательнее всего реагируют фигуры для западного консерватизма, мягко говоря, маргинальные – партия "Йоббик" (венгерские националисты) или адвокат Уильям Пеппер, который пытается доказать, что Сирхан Сирхан не убивал Роберта Кеннеди?" – поинтересовался у автора доклада председатель правления Центра политических технологий Борис Макаренко. На что Ремизов отвечал, что российский консерватизм поддерживает "Национальный фронт" Марин Ле Пен во Франции. Сопредседатель партии "Великое Отечество"Валерий Хомяков в качестве примера "ситуативных консерваторов" привел пример "Единой России".

Судя по стенограмме, эксперты сошлись на том, что взаимодействие с европейскими консерваторами и политику "мягкой силы" стоит строить, прежде всего, на основе христианских ценностей. Предполагает ли такая модель подавление либералов и "активного меньшинства", увы, осталось непонятным. Позиции участников дискуссии по этому вопросу серьезно расходятся.