Многие российские женщины узнают, что у них онкология, одновременно с новостью о беременности в женской консультации. Врачи сразу же требуют сделать аборт, пугая смертью и матери, и ребенка. А в случае отказа просто перестают заниматься такими пациентками. "Профиль" поговорил с едва ли не единственным в стране онкологом, которая берется за таких отказников, и с теми, кому она спасла ребенка и жизнь.
По данным Минздрава, из 881,4 тыс. сделанных в 2013 году абортов 12,4 тыс. были проведены по медицинским показаниям. Эксперты и сами врачи-гинекологи уверены, что официальная статистика занижена на порядок: в нее попадают только те беременности, которые прерывают на 12-й неделе и позже (без показаний аборты после 12-й недели в России делать запрещено). Основная же часть заболеваний, способных серьезно осложнить вынашивание ребенка, выявляется значительно раньше – когда женщина проходит обследование, чтобы встать на учет в женской консультации.
"Я думаю, что примерно четверть всех абортов в нашей стране происходят так или иначе под воздействием рекомендаций врачей и обусловлены – пусть и часто ложно – заболеваниями, выявленными или начавшими прогрессировать во время беременности", – уверена старший научный сотрудник научно-консультационного отделения НИИ клинической онкологии РОНЦ им. Н. Н. Блохина профессор Любовь Короленкова. Она много лет занимается лечением беременных женщин с онкологией, сохраняя детей своим пациенткам. Официальной статистики случаев рака и предраковых состояний в период беременности в России нет.
Основная причина того, что аборты оказываются предпочтительными для системы здравоохранения, – плохое техническое оснащение и низкий уровень профессионализма рядовых врачей, особенно в некоторых регионах. Многие современные анализы и манипуляции им просто недоступны. Аборт оказывается самым дешевым вариантом.
В результате десятки тысяч беременных женщин с разными заболеваниями – каждая в одиночку, без какой-либо поддержки со стороны государства – преодолевают невероятные препятствия, чтобы родить ребенка "на свой страх и риск". В то время как церковные и общественные деятели с энергией, достойной лучшего применения, требуют ввести уголовную ответственность для тех, кто идет на аборт. Почему бы не помочь сначала родить тем, кто ребенка иметь хочет?
Нежелательные беременные Истории женщин, беременность которых для государства не представляет никакой ценности, начинаются всегда одинаково: положительный результат теста на беременность, прикрепление к консультации по месту жительства, первый цитологический мазок (для многих – первый в жизни), полученный результат как гром среди ясного неба – рак. Потом начинаются нюансы, обусловленные в основном тем, доступна ли женщине платная медицина.
Если нет, то в онкологическом диспансере по месту жительства все проходит стандартно: у вас рак – идите делать аборт, потом будем лечить рак. "Рак" трактуется максимально расширительно, например, если речь о раке шейки матки, то продвинутые виды дисплазии (предраковое изменение клеток слизистой оболочки. – ) тоже будут поводом к аборту. Такова традиция еще советской онкогинекологии, таковы реальные финансовые возможности массовой отечественной медицины на сегодняшний день и государственный заказ.
"В нашем лечебном учреждении, когда у беременной женщины выявляется онкология, то она идет на аборт, а потом проходит лечение. Бывают случаи, когда женщина отказывается делать аборт, тогда мы ее информируем о всех возможных последствиях, и дальше уже ее личное дело, как быть, – рассказывает главный врач Московского областного онкологического диспансера, профессор и полковник медицинской службы запаса Александр Серяков. – Статистики относительно того, как они лечатся или где рожают впоследствии, у нас нет. Они перестают быть нашими пациентками. В мире, в частности во Франции, широко применяется технология криохранения яйцеклеток женщин, которым предстоит пройти химиотерапию. Они заготавливаются перед началом лечения и впоследствии могут быть использованы для ЭКО (экстракорпорального оплодотворения) или суррогатного материнства. В России мы также планируем развивать подобную практику".
Вряд ли замораживание яйцеклеток, их хранение и уж тем более суррогатное вынашивание можно рассматривать в качестве общедоступной медицинской услуги, которая когда-либо попадет в ОМС. И хотя планы впечатляющие, сказать, что происходит с беременными, которые уже сегодня столкнулись с раком и аборт делать отказываются, в балашихинском диспансере не берутся. Там они точно не наблюдаются.
"На девятой неделе беременности меня положили на сохранение в роддом, пролежала я там несколько недель. Однажды в коридоре меня поймала лечащая врач и между прочим сообщила, что меня выписывает, так как мне "нужно сходить к онкологу", – рассказывает Анастасия из Химок. В 29 лет ей поставили диагноз: "микроинвазивный рак шейки матки".
– Я оказалась буквально на улице и, поразмыслив, пошла в онкодиспансер в Балашихе, так как живем мы в Подмосковье, – продолжает Анастасия. – Врач посмотрел на мои стекла с мазком и сказал, что в общем я здорова, но надо стекла свозить еще и в РОНЦ им. Н. Н. Блохина. И только здесь, на Каширке, я узнала, что это запущенный рак и я могу не выносить беременность. Помню, что в пустом коридоре я рыдала в голос. Потом дверь, рядом с которой я сидела, открылась – на шум вышла женщина в халате. Так мы познакомились с Любовью Ивановной. Она донашивала со мной мою беременность до родов.
Сейчас Анастасия – мама 7-летнего сына, который в прошлом году пошел в первый класс. После операции и специфического лечения она должна показываться своему врачу в онкоцентре не реже одного раза в год, и на данный момент у нее все хорошо.
КТО ДАСТ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС
В огромной очереди в кабинет с табличкой "Короленкова Любовь Ивановна, доктор медицинских наук, профессор. Часы приема с 9.00 до 14.00" обычно столько женщин, что значительная их часть дожидается на скамейках около других, менее популярных кабинетов. Практически все молодые и беременные. В пятницу в начале шестого вечера под дверью еще несколько пациенток, они терпеливо ждут в полной тишине. И их примут.
Это те, кто пришел без записи, в первый раз, они знают свой диагноз и надеются, что именно здесь им предоставится шанс все-таки родить ребенка. Почти у всех женщин в таком положении шанс только один, так как после большинства онкологических операций на детородных органах иметь детей уже невозможно.
Алла из Тамбова здесь не в первый раз, а как раз в последний – последний перед родами. Завтра ей надо ехать в роддом, где ее уже ждут, роды будет принимать команда из акушера и онколога. Ей 38 лет, это первая и очень долгожданная беременность. "Есть короткий период в начале второго триместра, во время которого врачи стараются не смотреть беременных, чтобы не помешать развитию ребенка. И вот за это время у меня все и выросло (рак шейки матки. – "Профиль" ). Наши врачи в Тамбове сразу сказали, что надо ехать в Москву, если есть возможность, или делать аборт", – Алла постоянно держится за огромный живот и блаженно улыбается.
За 5 месяцев, которые она наблюдалась на Каширке, ей провели 2 курса щадящей химиотерапии. Как показало время, ребенку лечение не повредило, Алла родила совершенно здорового мальчика. После родов ей сделали операцию, детей она иметь больше не сможет. "Сначала операция, потом лучевая терапия, потом химиотерапия – если бы я прервала беременность, мне грозило бы все то же самое, но ребенка уже никогда бы не было. Потерять его было очень жалко, поэтому решила рискнуть".
В 22 года москвичка Яна вышла замуж, через какое-то время они с мужем узнали о беременности и стали подбирать место для родов. Финансовое положение семьи позволяло выбирать из самых лучших медицинских учреждений.
Для заключения договора в одном из известных столичных перинатальных центров Яну попросили пересдать мазок. Узнав, что у нее дисплазия, незамедлительно отказали в услуге и посоветовали сделать аборт. "Конечно, мы решили испробовать все варианты и только потом решиться на наихудший, только если ничего уже не поможет", – вспоминает муж Яны. Так полгода назад они оказались в мрачном сером здании на Каширском шоссе. Ни за какие деньги нигде больше вести осложненную беременность не хотели. Теперь они улыбаются и выглядят обычной молодой парой с ребенком – у Яны естественным образом родилась здоровая дочь Ева, которая спит тут же в переносной люльке. Теперь осталось вылечить Яну.
Вынужденные меры "Стандарты лечения, разработанные Минздравом, предполагают взятие биопсии тканей шейки матки для подтверждения диагноза. Если она показывает, что инвазия исключена (рак поверхностный. – "Профиль" ), то беременность с раком шейки матки можно донашивать и лечиться после родов", – говорит акушер-гинеколог, кандидат медицинских наук Сергей Фириченко, участвовавший в подготовке национального руководства по лечению рака шейки матки. "Если же проникновение в глубину ткани выявлено, то больная должна наблюдаться одновременно у онколога и гинеколога, которые также доводят ее до родов, давая специальную легкую химиотерапию", – продолжает он. Это все на бумаге. Но на деле правильно взять биопсию у беременной, чтобы не нанести вреда плоду, умеет далеко не каждый онкогинеколог. Для этого нужно иметь как минимум хороший инструмент и опытного цитолога в лаборатории, который сможет точно определить стадию развития болезни.
Там, где нет ни оборудования, ни специалистов с опытом ведения больных, на аборты без всяких вариантов отправляют не только женщин с микроинвазивными формами болезни, но и с дисплазией 3-й степени, ссылается на свой опыт Сергей Фириченко. "А это не что иное, как врачебная ошибка, – уверен специалист. – Врачи обычно и сами прекрасно понимают это, поэтому письменное направление вы вряд ли увидите. Чаще это устная рекомендация, которая сопровождается всевозможными запугиваниями беременных тяжелыми побочными эффектами химиотерапии".
Источник: Профиль
