Владимир Шаронов. Он поэтически предвидел судьбу... Книга "Джиордано Бруно" как скрытая исповедь Льва Карсавина

Это спокойное принятие своей смерти Лев Платонович Карсавин сохранил до самой своей кончины. Спустя четверть века после нее, описывая последние часы своего Учителя в стенах барака для умирающих в инвалидном лагере в Абези, Анатолий Анатольевич Ванеев напишет: "Ни разу, и ни по какому поводу не показал он неудовольствия, ни разу и никому не сказал о своих страданиях, хотя болезнь, должно быть, мучила его жестоко"23. Ванеев, ставший душеприказчиком мыслителя, донесет до нас удивительное свидетельство о последних словах своего Учителя: "Я был готов к тому, что мне здесь будет плохо. Но Бог дал мне умереть среди близких и родных". Затем, опять недолго помолчав, он сказал: "Всю жизнь я ходил около истины. А теперь все так просто". Что именно просто, он не сказал"24. Как писал Ноланец, "мудрая душа не, боится смерти; нет. Иногда она даже ищет ее, стремится к ней навстречу"... Почему? В книге о Джордано Бруно у Льва Карсавина есть ответ и на этот вопрос.

Послесловие к предисловию:

Предлагаемая выше работа никогда не была бы мной написана без дружбы, великодушно подаренной мне русским религиозным философом Константином Константиновичем Ивановым – моим общим с Анатолием Анатольевичем Ванеевым другом и собеседником. В очередной раз приношу ему искреннюю благодарность за его терпеливые и свободные обсуждения со мной самых разных тем, продолжающиеся без малого тридцать лет25. Убежденный, что его живой, почти мгновенный отклик и на этот материал поможет более глубоко понять значение идей Льва Платоновича Карсавина, и его ученика и продолжателя Анатолия Анатольевича Ванеева, я привожу его отклик на это мое эссе без каких-либо изъятий и уточнений: "Дорогой Владимир, я задумался над тем, что Ваше предисловие к публикации "Джиордано Бруно" может породить другое Ваше размышление и вот на какую тему. Карсавин, как выясняется ярко в Вашем эссе, даже и подсознательно, т.е. на самом глубоком уровне, даже и невольно связывал свою теологию (связанную, конечно, с его философией) со своей личностью. Но ведь это выводит к великой проблеме всего Нового времени – Реформации христианства! Для Запада она значила не менее Ренессанса. И не менее, чем Ренессанса ее не хватало в России, (и нам приходится иметь в виду как главную нашу проблему – личное, не узко церковное усвоение христианской веры). Не случайно Владимир Соловьев во второй его прокатолический период сосредоточил свою критику православия в определении "протестантизм местного предания". Он в духе католичества видел главную опасность протестантизма в отделении от единой церкви, не слишком думая о глубочайшей потребности такого отделения для восстановления потерянного в схоластике и средневековой теократии личного, крайне существенного христианского измерения веры. В последний период сам Соловьев беспощадно раскритиковал свою по-католически им понятую, но, по сути, свою экуменическую позицию, как проект Антихриста. В "Трех разговорах" он видит значение конфессионального своеобразия и дискредитацию истинного экуменизма при попытке его подавить. В общем, он был прав еще и в том смысле, что безбожный секуляризм выступает под флагом абсолютизированного пустого в своей абстрактности плюрализма и культа свободы ради свободы... Но все это никак не отменяет истинное значение Реформации и необходимость развития личной веры в православной традиции, (каковую уже невольно являли собой славянофилы, пугавшие своим особенным православием традиционных церковных представителей)... И даже сугубо личные, индивидуальные, интимные диверсии Карсавина в теологию связаны с этой задачей – в ее настоящем, современном исполнении. Славянофильство или его отголосок в евразийском движении – это уже отжившее. Надо откровенно ставить вопрос о таком индивидуальном усвоении веры, когда, конечно, не личные или эротически интимные моменты бесцеремонно выносятся на сцену, а когда веру усваивает индивидуализированная, декартовская личность. Соль самопереживания такой личности – в ее самообъективации. Вместе с тем такая личность живет моментом отрыва от себя, от мира, от Бога, от своей веры... Так выходит вперед у Карсавина "Бог как я" – индивидуально личный ответ на вызов Ницше, у которого по существу "Я как Бог" (с особенным вызовом подражания словам "Вам сказано: вы – боги" /Пс.81:6 и Иоан. 10:34/ ). И Карсавин буквально отвечает на вызов Ницше "Бог умер". Кажется, он один сделал это так точно, буквально. Как всегда жду Ваш ответ и продолжение этой предложенной темы. Ваш Константин Иванов. С-Пб, 22.02.15 г."

1. Из письма Л.П.Карсавина к П.П.Сувчинскому 1.02. 1926. С ксерокопиями писем Карсавина к Сувчинскому любезно помогла ознакомиться К.Б.Ермишина.

2. "Книжная полка", – "Воронежская коммуна", 1922 г от 9 августа, № 178 (830), с.5.

3. Как совершенно верно акцентировал в письме ко мне Максим Медоваров, молодой, но уже заметный ученый из Нижегородского государственного университета, "в русской философии имеется почтенная традиция под видом биографии известных философов времен минувших обрисовывать скорее самого себя и свою эволюцию". Такова "Жизненная драма Платона" Владимир Соловьева, где на каждой странице складывается впечатление, что автор эзоповым языком говорит о себе и о своих современниках в России 80-90-х годов XIX века. Таковы в значительной степени биографии Сковороды и Джоберти, написанные Владимиром Эрном. О Дж. Бруно в России нач. ХХ в. тоже писали и С.Л.Франк, и В.Ф.Эрн, но как-то вскользь. Карсавин действительно написал более всех, ибо, как следует из Вашей статьи, чувствовал его "сродство" с собой и, пожалуй, с ситуацией своего времени".

4. Здесь и далее цитаты из "Джиордано Бруно" ввиду их многочисленности даны без ссылок на указание страниц. Читатели без труда обнаружат их после публикации в "Эрго-журнале". Нумерация страниц будет указана соответствующей нумерации первого оригинального издания.

5. И, тем не менее, Карсавин, бывший блестящим знатоком догматического богословия, опирался не на работы немецкого философа, а на забытое учение древних отцов Церкви. Так еще Ириней Лионский провозгласил о Христе: "Он стал Сыном Человеческим для того, чтобы человек сделался сыном Божиим", а Афанасий Великий сказал даже так, что "Бог стал человеком, чтобы человек стал богом".

6. Строго говоря, одну из своих центральных идей Л.П.Карсавина о смерти Бога и жизни Бога-чрез-Смерть, можно найти так или иначе сформулированной уже в "Noctes Petropolitanae": "Любовь – жизнь, но она – больше, чем жизнь, противостоящая смерти: она и жизнь, и смерть для другого, высшее их единство". – Л.Карсавин, "Noctes Petropolitanae", Петербург, 1922 г., с.78.В 1925 году в работе о Началах Лев Платонович продолжает возвращаться к этой мысли. Например: "Силою Духа Самоотдача Сына есть и Самоутверждение Его, Божественное Умирание есть и Божественное Воскресение, Истинная Жизнь чрез Истинную Смерть". – Карсавин Л.П. "О началах" (опыт христианской метафизики) Берлин, 1925 г., с.221. В "Поэме о смерти" читаем: "Вне всякого сомнения, хотят люди жизни чрез смерть, наслажденья страданьем или блаженства, но только сами не знают, чего хотят. Разделилися они с Богом, разделили Его и потому всё уже разделяют. Одного и того же – Божьей Жизни чрез Смерть – сразу и хотят они, и не хотят, внутренно разделяясь". Эта работа увидела свет в 1931 году, то есть до того, как в развитие размышлений К.Барта Д.Бонхеффер высказался о смерти Бога. Тем более Лев Карсавин значительно опередил популярное в 60-е годы прошлого столетия богословие смерти Бога Д.Робинсона, Г.Ваганяна, Т.Альтицера и др.

7. По всей вероятности автор имел в виду не глагол "принимать", а "проникать".

8. "furor scholasticus" – "схоластическая ярость".

9. Свешников А.В. "Как поссорился Лев Платонович с Иваном Михайловичем (история одного профессорского конфликта)" – http://magazines.russ.ru/nlo/2009/96/sv7.html

10. Там же.

11. Там же.

12. Там же.

13. Из письма Л.П.Карсавина к П.П.Сувчинскому 27.II.1928 г.

14. "Символ", Париж, 1994, № 31, Письма Л.П.Карсавина от 03.01.1940 г. 16.04.40 г. с.с.108-109; 147-159.

15. Заметим, что теория двойной истины нашла себе место в современной теологии, признавшей, словами последнего католического собора, "правомерную автономию науки".

16. По свидетельству К.К.Иванова – друга и собеседника Анатолия Анатольевича Ванеева.

17. Под портретом Экхарта ученики его писали "Это Мейстер Экхарт, от которого Бог никогда ничего не скрывал". http://www.magister.msk.ru/library/philos/ekhart01.htm

18. http://predanie.ru/lib/book/76125/

19. Гоголь Н.В. "Мертвые души", Том первый // Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений (в 14 т), Т.6, Том первый, 1951, с.134.

20. Например, в упомянутых письмах Л.П.Карсавина к П.П.Сувчинскому от 20.01. 1926 г.; от 01.02.1926 г.; 27.02.1928 г.

21. Из письма Л.П.Карсавина к П.П.Сувчинскому 27.02. 1928 г.

22. Ванеев А.А., "Два года в Абези" Памяти Л.П.Карсавина, Брюссель 1990 г., с.275.

23. Там же, с.176.

24. Там же.

25. С двумя циклами моих бесед с Константином Константиновичем Ивановым можно ознакомиться здесь: http://www.youtube.com/user/Hitsuzu/videos