25 октября 1990 года был принят закон РСФСР "О свободе вероисповеданий" . О том, что это за закон и как он изменил церковно-государственные отношения, не таит ли опасности абсолютная свобода в исповедании любых религий и верований и нужен ли какой-либо орган, курирующий религиозно-правовые вопросы, рассуждает доктор философских наук, профессор Сретенской духовной семинарии Михаил Олегович Шахов .
Первый в советской истории закон
Закон "О свободе вероисповеданий", принятый одной из республик в составе СССР – а именно РСФСР, ознаменовал переход к принципиально новому правовому положению Православной Церкви и всех религиозных объединений. Он впервые обеспечил реальную, подлинную свободу вероисповедания для священнослужителей и мирян, для всех верующих и неверующих граждан.
Важно также, что впервые именно на уровне закона определялся вопрос свободы вероисповедания, правового положения религиозных объединений. Не будем забывать, что за весь советский период нашей истории никогда не принимался какой-либо закон о свободе совести или религиозных объединениях. Всегда советская власть регулировала государственно-церковные отношения, определяла положение верующих и религиозных объединений не законами, а правовыми актами более низкой значимости. Основным было Постановление ВЦИК и Совнаркома "О религиозных объединениях" от 8 апреля 1929 года.
Одновременно с принятием закона 1990 года были отменены юридические ограничения свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений, существовавшие в советском законодательстве о религиозных культах. Постановление Верховного Совета РСФСР "О введении в действие закона РСФСР о свободе вероисповеданий", датированное тоже 25 октября 1990 года, признавало утратившими силу знаменитый ленинский декрет от 31 января 1918 года об отделении Церкви от государства и школы от Церкви и выше упомянутое Постановление 1929 года – то есть два основополагающих советских нормативных акта, касающихся религиозных объединений и верующих.
Что принципиально менялось в положения религиозных объединений
Что же нового вносил закон 1990 года в государственно-церковные отношения? Прежде всего была отменена советская система ограничений и ущемлений Церкви, религиозных организаций и верующих, постоянного назойливого государственного контроля, стремления проникнуть во все сферы внутрицерковной жизни и максимально ограничить влияние Церкви на общественную жизнь, удалить веру из общественного сознания, а верующих сделать маргиналами.
Кроме того, и это не менее важно, закон 1990 года впервые отменял советский разрешительный порядок создания религиозных объединений. Прежде все религиозные общины и сообщества верующих могли начать свою деятельность только после получения государственной регистрации в Совете по делам религий при Совете министров СССР. Любые религиозные собрания, коллективные богослужения без регистрации считались нарушением советского законодательства о религиозных культах, то есть были противозаконными. Получить регистрацию было не просто. Требовалось, чтобы под заявлением о регистрации стояли подписи 20 учредителей религиозного объединения. И даже если все документы были в порядке, далеко не все заявления о регистрации удовлетворялись. Срок рассмотрения заявлений были максимально долгим: Совет по делам религий всячески старался затянуть эту процедуру.
Более того, в годы усиления атеистических гонений власти стремились не только не регистрировать новые религиозные объединения, но прекращали деятельность уже существующих. Сокращение числа приходов подавалось как успех атеистической политики, проводимой государством, как эффективность пропаганды, направленной на "снижение религиозности населения".
С принятием в 1990 году закона "О свободе вероисповеданий" граждане нашей страны получили право беспрепятственно совершать богослужения, объединяться для совместного исповедания и распространения веры.
Дискуссии о том, нужны ли нам аналоги Совета по делам религий, ведутся на протяжении вот уже 25 лет – как раз с той поры, как законом 1990 года этот пресловутый орган был расформирован. Замечу, что и в 1990 годы, и в 2000-е священноначалие Русской Православной Церкви неоднократно высказывало свое отрицательное отношение к идее создания федерального органа по делам религий. Мотивируется это тем, в частности, что такая государственная бюрократическая структура будет стремиться к тому, чтобы обеспечить себя максимальным количеством работы для увеличения собственной значимости и важности, при этом неизбежно возымеет желание активно вмешиваться в дела и проблемы Церкви.
Но с другой стороны, принимая участие в разработке проектов концепции государственно-конфессиональных отношений, я высказывал свою точку зрения, считая, что такой орган все-таки желателен, несмотря на опасность попыток поставить церковную жизнь под контроль. Разрешение проблем церковной жизни, церковно-государственных отношений должно быть сконцентрировано в одном компетентном органе управления, где работают люди, разбирающиеся в том, что такое Церковь, какова ее внутренняя жизнь, и обладающие серьезным уровнем религиоведческой и теологической подготовки. В то же время я осознаю, что если не будет выполнено это обязательное условие высокого уровня религиоведческой и теологической подготовки чиновников такого органа, то тогда лучше и не надо подобной структуры. Потому что если такой тонкой материей, как государственно-церковные отношения, будут заниматься случайные люди без соответствующих знаний, это чревато – даже при самых добрых намерениях и благожелательном отношении к Церкви – весьма трудно прогнозируемыми и не всегда хорошими последствиями. Поэтому вопрос о том, нужен ли нам некий федеральный орган по делам религий, остается открытым.
В заключение напомню, что у нас недавно было создано Агентство по делам национальностей в рамках структуры федеральных органов исполнительной власти. И пока не очень ясно, каковы реальные результаты его деятельности и когда они начнут появляться в столь деликатной области, как межнациональные отношения.
Источник: Православие.ру
