"Дагестанцы". А.Васильев, М.Затрапезный. Ни войны, ни мира

Словно в зеркале страшной ночи И беснуется и не хочет Узнавать себя человек... А. Ахматова «Поэма без героя»

ПРЕДЫСТОРИЯ ПРОБЛЕМЫ.

Этимология понятия «элита» происходит от латинского eligere или французского elit - лучшее, отборное, избранное. В общем виде элиту определяют как социальную группу, осуществляющую властные функции и влияющую на общество.

Элита как основополагающий фактор общественного благополучия государства определяет настоящее и будущее любого общества, формирует моральный климат и темпы цивилизационного роста. С этой точки зрения всесторонний интерес представляет оценка сегодняшнего состояния дагестанской элиты. Что она собой представляет: «элита в себе и для себя» или «элита для общества»? Способна ли она быть локомотивом эволюционного развития нашего общества?

Несмотря на многомерность и внутреннюю противоречивость дагестанской элиты, ее условно можно рассматривать как неравновесную систему со сложной архитектурой внутренних связей. Высший слой - правящая политическая суперэлита или так называемая «старая гвардия», является прямой престолонаследницей относительно недавнего номенклатурного прошлого. Используя влияние и власть, сохраняя командные высоты, партийно-хозяйственный и комсомольский актив успешно адаптировался в новых рыночных условиях и сумел воспроизвестись в качестве политика-собственника-хозяина в одном лице. Номенклатура воспользовалась ослаблением государства и реформами для того, чтобы любыми доступными средствами превратить в свою частную собственность власть и государственное имущество, оказавшееся в пределах ее досягаемости. Как правопреемнице, ей удалось приватизировать власть, экономику, мораль и в целом всю республику.

По своей структуре это достаточно целостный и сплоченный элитный слой, генетически опирающийся на сохранившуюся, в несколько видоизмененной форме, иерархию партийно-административных кланов разных уровней. Это устойчивая корпорация, основанная на глубоких внутренних связях, входящих в нее политиков. Их объединяет общее историческое и идеологическое прошлое, единые интересы, связанные со стремлением закрепить свою монополию на власть и не допустить к ней «чужаков» (контрэлиту). Для данной категории характерны общие правила игры, зачастую напоминающие кулуарные партийные интриги. Это слой профессиональных функционеров и карьеристов, привыкших к партийной дисциплине и традициям политической борьбы. Все внутри элитные противоречия решаются путем закулисных компромиссов.

«Старая гвардия», несмотря на существующие внутренние разногласия, острую борьбу между входящими в нее кланами, группировками и отдельными лицами, сохраняет лидирующие позиции и является определяющей политической силой. Одним из ее многочисленных недостатков (помимо коррумпированности, этноклановости, правового беспредела, цинизма и т.д.) является управление республикой волюнтаристскими методами. Особенно это заметно в сфере конституционного строительства и управления экономикой (частые перекраивания Конституции и избирательного закона, непродуманная кадровая политика, безотчетность, иллюзорные программы социально-экономического развития и т.д.).

Одновременно в постперестроечные времена стала вызревать новая форма этнической элиты, изначально представленная националистически настроенной интеллигенцией. Последняя была бесцеремонно выдавлена, находившимися до поры до времени в тени, прагматичными и целеустремленно наступательными национальными криминальными авторитетами и нуворишами. (Некоторые из них «скоропостижно скончались», а кому повезло, стали респектабельными политиками, депутатами разных уровней, сиятельными вельможами).

Появление криминальной этнократической прослойки, ее выход на открытую общественно-политическую арену до недавнего времени определяли остроту и интенсивность разгоравшихся межнациональных конфликтов. Этот мутант, проповедуя абсолютный национальный эгоизм, разжигая националистические страсти, воскрешая исторические обиды (мнимые и действительные) в целом решила собственные задачи по проникновению во власть, приватизации госсобственности.

Оказавшись под «националистическим прессом», суперэлита допустила ряд серьезных тактических и стратегических просчетов. Она вступила в прямой торг с «национал-спасителями», буквально продав ей часть властных активов, т.е. фактически за руку привела криминал во власть.

Власть, неспособная решить вопрос кардинально, назначила М.Хачилаева, известного рэкетира, владельца нелегальных рыбных промыслов и специалиста по «воздушным» деньгам, заместителем министра сельского хозяйства РД. Г.Махачеву достался кусок не менее жирный: он стал генеральным директором ОАО «Роснефть-Дагестан» - главным нефтяником республики. Ш.Мусаев оказался во главе Пенсионного фонда РД, Р.Гаджибеков - мэром г.Каспийск, а С.Юсупов, начальником Махачкалинского морского порта. Таких примеров множество.

С этого момента, по сути дела, началось победное шествие бандитствующих авторитетов во власть. Учитывая опасность воинствующего национализма для республики, политическая элита постепенно взяла под свой контроль национальные движения: высокопоставленные чиновники стали лидерами своих народов.

В смутные времена бандитского накопления капитала появились и первые ростки новой нехарактерной для республики экономической, бизнес-элиты (если она и существовала, то была теневой, не известной обществу), которой со временем удалось «отмыться» от преступного прошлого и легализоваться в новой упаковке защитников народа, борцов за социальную справедливость.

Предтечей нынешней бизнес-элиты стал специфичный слой командной экономики - теневых дельцов, спекулировавших на неэффективности и органических пороках системы. Эти дельцы были своего рода прослойкой, передаточным звеном между властью и преступностью. В перестроечные времена указанная система отношений легализовалась и трансформировалась в кооперативное движение, частное предпринимательство и пр.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»: ПОЛИТИКО-ФИНАНСОВЫЕ КЛАНЫ.

Этническая и бизнес-элиты (разделение довольно условное) имеют общее криминальное прошлое и настоящее. Они возникли и утверждались в «героические времена «дикого капитализма» в абсолютной борьбе против всех, в которой нет ничего святого и цель оправдывает средства. Работала классическая формула естественного отбора: выживает сильнейший. 90-е годы республику сотрясали серии громких заказных убийств, терактов, похищений и т.д. Для элитных групп того времени были характерны неоднозначность и изменчивость интересов, перманентные трансформации, готовность заключать соглашения «ради интересов» - хоть с самым дьяволом, неожиданные альянсы и союзы, измены, расколы, переодевания в национал-спасителей, государственников, интернационалистов и т.д. Все это свидетельствовало о том, что весь элитный спектр находился в поисках собственного «Я», собственной ниши. В этой бескомпромиссной борьбе сформировалось ядро нынешних нуворишей - «молодогвардейцев», «птенцов», для которых заказные убийства, теракты, угрозы, шантаж, похищения и т.д. стали привычными инструментами достижения еще и политических целей.

К середине 90-х годов естественный отбор способствовал появлению характерной для полиэтнических обществ интеграционной тенденции слияния всех элитных групп по линии кровнородственных и этнических и аэнтичностей. Процесс объединения завершился где-то к 1999 году, когда все доходные отрасли экономики были уже приватизированы. Фактически появились качественно новые корпоративные образования - сугубо этнические политико-финансовые кланы (ПФК), по сути, классические мафиозные структуры с развитой внутренней инфраструктурой. ПФК объединили в себе ранее разрозненные национальные элитные группы во всех ветвях власти (исполнительной, законодательной и судебной), в правоохранительной системе, экономике, культуре, спорте, электронных и печатных СМИ, криминальной среде и т.д.

В незримых границах ПФК произошло постепенное сращивание власти и легализовавшегося криминального капитала. Представители экономической элиты интегрировались в состав всех ветвей и уровней власти, а политическая элита вовлечена в бизнес. Фактически, правящая элита проигнорировала правила игры, разрешив себе совмещение несовместимых в цивилизованном мире ролей - профессиональных политиков и бизнесменов.

Серьезным недостатком практически всех ПФК является их криминальное происхождение, хоть и хорошо спрятанное за благообразным лакированным фасадом. За ними тянется кровавый шлейф терактов, заказных убийств, похищений, грабежей, вымогательств, шантажа и других тяжких преступлений.

Как это обычно бывает в эпоху преобразований, первыми обогатились самые крупные этносы, находящиеся у власти. Различные этнические группы акционировали госсобственность различными темпами и поэтому в разное время оформились как ПФК.

Одним из способов их проникновения в правящую элиту стали различного рода демократические процедуры и прежде всего избирательные компании. Именно выборы позволили вызревающей новой полукриминальной элите не только ворваться и легализоваться во власти, но и претендовать на высшие государственные посты.

В результате получилась своеобразная преемственность, когда кресло одного мафиозного депутата занимает другой, не менее одиозный персонаж. Пожалуй, самые яркие примеры этому - замена покойного Н.Хачилаева на Г. Махачева и недавнее избрание депутатом Госдумы Гаджиева М.Т, не без оснований, имеющих криминальную репутацию.

Как известно, голоса имеют значение, но решают все ресурсы. Добавим, что в Дагестане традиционно решающее значение имеют именно финансовые ресурсы, а не административный потенциал, как может показаться на первый взгляд. Как показали выборы депутатов Госдумы по Буйнакскому и Дербентскому избирательным округам, серьезный капитал, что-то около 5-6 млн. долларов США, определяет избирательные симпатии власти, избирательных комиссий и электората.

В целом, сегодняшние ПФК вполне соответствуют наблюдению Маркса о том, что «новая элита» как по способу своего обогащения, так и по характеру своих наслаждений есть не что иное, как возрождение люмпен-пролетариата в верхах буржуазного общества.

ПО КОМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ.

«У Вас, брат теории, а у нас методы, и посмотрим, кто кого...»

К настоящему времени в качестве ПФК сорганизовались аварская и даргинская элиты, отчасти кумыкская, лезгинская и лакская. Другие, народы «второго эшелона», занимаются банальным лоббированием собственных интересов. Наиболее мощными и амбициозными ПФК являются аварские (чародинские, буртунайские, согратлинские, цумадинские и пр.) и даргинские (Магомедов М.М., глава республики, С.Амиров, Г. Гамидов, Ш.Мусаев и пр.). Взаимоотношения между ними можно охарактеризовать словами английского лорда Пальмерстона: «В политике нет вечных друзей и вечных врагов, есть только вечные интересы». Поэтому, в зависимости от характера последних, отношения ПФК друг с другом колеблются от восторженного «Друзья, прекрасен наш союз» и нейтрально-прохладного «ни войны, ни мира» до библейского пессимистично-угрожающего «око за око, зуб за зуб».

Появление агрессивной и оппозиционное «тяжеловесам» «молодой гвардии», прежде всего в лице лидеров этнических кланов Ш.Мусаева, Р.Гаджибекова, Хачилаевых, Г Махачева, С.Умаханова, С.Муртазалиева др., лишенной всяких иллюзий и моральны? сдержек, коренным образом изменил политический ландшафт, систему политических от ношений и институтов республики.

Противостояние «старой и молодой гвардии» в вопросах верховной власти и распре деления собственности, напоминающий собой проблему «отцов и детей», борьбу двух противоположных формаций («У вас, брат теории, а у нас методы, и посмотрим, кто кого...»), завершился сокрушительным поражением последних. В результате избирательных и адресных «ермоловских наездов» Колесникова, призванного главой республики т передовую, «птенцам» был нанесен сокрушительный удар, отдельные из которых были превращены в политические трупы, другие пустились в бега либо ушли в глухую оборону. С одной стороны, власть, суперэлита продемонстрировала свою силу и дееспособность, с другой - в очередной раз дискредитировала себя в глазах народов половинчатостью мер, и как в последствии выяснилось коррупционным характером компании. О временем «молодая гвардия» оправилась, перегруппировалась для новых атак и не случайно оказалась на не менее «хлебных» государственных должностях. Так, Ш.Мусаев оправдан Верховным судом России и пытаете» восстановиться в прежней должности, Э.Магомедов подвизается министром ЖКХ РД, г Р.Гаджибеков - 1-м заместителем министр, транспорта, дорожного хозяйства и телекоммуникационных систем РД.

Самыми сильными даргинскими ПФК являются кланы Председателя Государственно го Совета РД Магомедова М.М. (МММ) мэра г. Махачкалы Амирова С.Д. (АСД), с жесткой вертикалью управления и строго иерархией подчинения, которые в целом определяют нынешнее развитие даргинского этноса. В случае, если кто-то иной из даргинских авторитетов начинает выходить из уста ношенных ему рамок - его просто нейтрализуют.

Несмотря на отдельные разногласия тактического характера между МММ и АСД, на теневом уровне они активно взаимодействуют и поддерживают друг друга. По сути, ониi обречены на такое взаимовыгодное сотрудничество. Инстинкт самосохранения требует консолидированных действий перед лицом возможной угрозы со стороны аварских кланов. Не подлежит сомнению тот факт, что в случае прихода к власти представителя аварской элиты основной удар будет нанесен по клану МММ, и особенно АСД, и передел собственности произойдет за счет собственности этих кланов. С.Амиров, этот дагестанский Ришелье, всегда находился рядом с Мегомедовым М.М. в самые критические для последнего минуты. В ряде случаев жесткая и бескомпромиссная позиция АСД, оказывала тормозящее, отрезвляющее воздействие на политических оппонентов МММ. Падение или ослабление этого союза - это начало конца для обоих кланов, и это они прекрасно понимают. Однозначно, что АСД один из верных со ратников МММ и заинтересованных лиц в избрании МММ первым Президентом Дагестана.

Касательно АСД можно добавить, что он один из немногих, если не единственный, из постперестроечной элиты, который благодаря исключительно сильной воле и деловым качествам, смог прочно утвердиться в нынешней правящей политической суперэлите.

Это гибкий реформатор и динамичный политик, постоянно и много работающий над собой и над совершенствованием всей системы управления хозяйством города. Недостаток, по сравнению с таким политиком как скажем, Муху Алиев в образованности, он возмещает широким привлечением к работе в своем «мозговом центре» интернационального коллектива ученых и практиков производства, что также создает ему благоприятный имидж в республике.

Другой отличительной особенностью пирамиды, выстроенной С.Амировым, от ПФК его противников, является ее подчеркнуто и явно выраженный интернационализм. Это единственный дагестанский лидер, создавший свои боевые дружины не на национальной или родственной основе, а в форме интербригады.

Было бы несправедливым не упомянуть две другие крупные даргинские ПФК - кланы Гамидовых и Мусаевых. Гамидовские, после трагической смерти лидера, влились в команду МММ и АСД.

Ш.Мусаев, после неудачной попытки возглавить республику, попал под жернова «колесниковских чисток» и ушел политическое небытие. И, тем не менее, «куппинский отшельник», которого обстоятельства толкают в стан «северного альянса», довольно серьезная угроза для МММ и АСД. Поэтому не исключено, что скоро его можно будет увидеть на скамье подсудимых за организацию серии терактов на АСД.

Аварские ПФК, как всегда, раздроблены, увязли во взаимных обвинениях и малосодержательной конкурентной борьбе за лидерство. Каждый глава клана «сам себе хозяин» и «не без царя в голове», играет в «свою политику», преследует собственные эгоистические интересы. Это традиционный козырь МММ и АСД в политических маневрах.

Такая разобщенность, возможно, связана с тем, что в этих ПФК криминальное начало превалирует над интеллектуальной. Видимо сказывается и внутриэтническая неоднородность, этнокультурные и языковые отличия, своеобразие традиций и адатов и т.д. Примечательно, что все аварские ПФК носят названия ареалов компактного проживания (чародинские, буртунайские, цумадинские, согратлинские и т.д.)

Говоря об аварских ПФК сразу вспоминается наиболее одиозная фигура Г.Махачева причудливая смесь Муссолини, Жириновского и попа Талона, политический мачо), для которого 80-90-е годы стали звездным часом. По мнению ряда аналитиков, Г.Махачев играл ключевую роль в вооруженном захвате здания Правительства РД, но благодаря гибкой прагматичной политике (прекрасный образец политического провокаторства), вышел "сухим из воды", а братья Хачилаевы стали своего рода «козлами отпущения».

Удивительным качеством Г.Махачева является его природное умение с изумительной ловкостью перебегать от одной группы к другим, при этом так искусно заметая следы свои, что ни те ни другие не сомневаются в его поддержке и лояльности. По словам ряда аварс-ких лидеров, Г.Махачев «...не думал никогда об интересах аварского народа, а лишь готовил себе почву для продвижения во власть...»

Пройдя ряд перерождений (депутат не РД, заместитель Председателя Правительства РД) Г.Махачев оказался депутатом Госдумы. Злые языки утверждают, что его специально спровадили в Думу - чтобы не путался под ногами, когда дело дойдет до назначения преемника МММ. Перспективы Г.Махачева на пост главы РД призрачны и вряд ли реализуемы.

Полной противоположностью Г.Махачева является другой «выпускник буртунайской школы олигархов» С.Умаханов, своего рода аварский Амиров. Политик решительный, жесткий и целеустремленный, но еще не искушенный в серьезных баталиях. Сильной стороной С.Умаханова является то, что он сознает иллюзорность своих президентских амбиций на современном этапе.

С.Умаханов - видимая часть «аварского айсберга». Образно говоря - это бульдозер, своеобразный таран, проверяющий власть на прочность. Функционально сегодня он расчищает и прокладывает дорогу в президенты вслед идущему - некому г-ну - «X». И, тем не менее, С.Умаханов, пройдя суровые политические университеты, может сделать серьезную заявку на власть в обозримом будущем.

В последние годы главенствующую роль среди аварских ПФК стали играть чародинцы. Криминологи считают, что у них наиболее оптимальная структура внутренней иерархии и их представители наилучшим образом встроены во все ветви власти республики, бизнес, спорт и т.д. Как родоначальники рэкета им в свое время удалось подмять под свою «крышу» значительную часть дагестанского бизнеса как в республике, так и в Мосве, и аккумулировать солидные средства.

Самой сильной стороной чародинской группировки эксперты считают то. что, через высокопоставленных представителей в судебной и правоохранительной системе, они су-мели вывести из-под удара своих людей: претупников и боевиков. В результате чародинцы почти полностью сохранили свои «лучшие» криминальные кадры, как в уголовном мире. так и во властных структурах. Более того, именно они сделали и делают много, чтобы добиться амнистии аварцев, находящихся в федеральном и международном розыске за совершение особо тяжких государственных преступлений (общеизвестные при-меры - Тагаев. Сиражудинов, Адалло и др.). Их лидеры постоянно выступали за возвращение этих людей в Дагестан и примирение с целью повышения авторитета и популярности чародинцев среди самых различных аварских группировок.

Значительная часть элиты и бизнеса Хун-захского, Гергебильского, Унцукульского. Казбековского. Хасавюртовского, Кизилюртовского и некоторая часть Кизлярского районов определенно имеет общие интересы с чародинцами.

Как полагают аналитики, в качестве возможного варианта обновления дагестанского властного Олимпа чародинцами некогда рассматривался т.н. «путинский вариант» - использование совершенно новой, «незасвеченной» фигуры второго эшелона традиционной дагестанской элиты из силовых структур. При этом перебирались подходящие силовики-дагестанцы аварской национальности, имеющие достаточно сильные клановые позиции. По неизвестным причинам данный вариант не сработал.

Те же эксперты считают, что чародинской группе также принадлежала инициатива - выдвинуть на пост главы республики Магомедова С.А., начальника Управления федерального казначейства по РД. Инициативная группа исходила из того, что у Магомедова С.А. наиболее приемлемая для Москвы биография, самое главное, без видимой криминальной примеси: окончил питерский вуз, женат на русской, располагает прямыми выходами на администрацию Президента РФ, в частности на Д. Козака, руководство силовых структур и политсовет «единороссов».

Назначение Д.Козака на должность полномочного представителя Президента России в ЮФО и последние инициативы В.Путина о назначении глав субъектов Федерации местными законодательными органами по представлению Президента России, значительно усиливают позиции аварских ПФК. В данном контексте вероятность прихода к власти Магомедова С.А. значительно повышается.

Уязвимой стороной чародинских и других аварских ПФК является отсутствие в их среде фигуры, достойной на пост Президента РД. В каждой из аварских группировок есть не один, а несколько несовместимых друг с другом лидеров. Поэтому, свои надежды они связывают с самостоятельными и уже действующими политиками, в частности с Р.Абдулатиповым.

Как отмечает известный дагестанский политолог Магомедов А. «Одним из политических лидеров, так и не нашедших общий язык с официальными властями республики является член Совета Федерации от Саратовской области Рамазан Абдулатипов». Уважаемый профессор несколько передергивает факты, выдавая желаемое за действительное. Абдулатипов никогда не был политическим лидером, по крайней мере, в Дагестане.

Р.Абдулатипов - это «сезонный» политик, идущий по пути наименьшего сопротивления. Он напоминает собой, находящуюся на излете, мигающую хвостатую комету, которая появляется в республике с периодичностью совпадающей с очередными выборами главы республики. Эти предсказуемые «обострения» традиционно начинаются с выдвижения им каких-либо инициатив и обвальной, в целом объективной, критики властей и, как правило, завершаются безрезультатно. Не успев появиться на небесном своде, Р.Абдулатипов благоразумно скатывается за «московско-саратовский бугор».

Надо отметить, что Р.Абдулатипова был одним из первых политиков кто всегда говорил о необходимости введения поста президента и приведения формулы власти в республике в соответствие с российской конституцией.

Безусловно, Абдулатипов сильный политик и один из серьезных претендентов на президентский пост. Он развернул широкую информационно-пропагандисткую кампанию на республиканском и федеральном уровне, предпринимает активные шаги по повышению своего политического веса, периодически выступает с политическими заявлениями. Появились сообщения, что он зондирует, а кое-где и проводит конкретную работу с ПФК по созданию единого общеаварского предвыборного блока с тем, чтобы баллотироваться в Президенты РД.

Однако, кроме Махачева, каких-либо других конкретных структур, желающих реально поддержать кандидатуру Абдулатипова и очередные его инициативы, пока открыто не обозначились. По мнению экспертов, недавнее предвыборное турне Абдулатипова по северным районам РД в окружении Г.Махачева и сделанные ими совместные политические заявления, негативно скажутся на репутации Абдулатипова и его рейтинге. Несмотря на богатый опыт и интуицию Абдулатипов допустил серьезную политическую промашку, оказавшись в одной компании с Г.Махачевым.

ВЛАСТЬ, КАК ОСНОВНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РЕСУРС.

В целом, костяк нынешней дагестанской элиты составляют ПФК. отфильтрированные прошедшими событиями, замкнутые на конкретном национальном политическом лидере. Практически все ПФК восходят к конкретным политическим лидерам и высокопоставленным государственным чиновникам. Правящей политической элите удалось собрать все национальные ПФК под «собственную крышу».

Это и понятно. Элита рассматривает власть как основной экономический капитал, как источник самообагощения, самосохранения и самовоспроизводства. Если на начальном этапе накопления капитала политическая элита была озабочена сохранением власти, номенклатурных привилегий и повышением финансового потенциала, то в настоящее время речь идет об их притязаниях на наследственную власть в политико-экономической сфере. Рынок оказался чрезвычайно удобным механизмом, который открыл неиссякаемые возможности для личного обогащения элиты, которая процветает не за счет эффективной финансово-экономической политики и подъема экономики республики, а за счет коррупции и изощренных способов хищения бюджетных средств и государственного имущества.

Вообще, состояние и внутренняя структура элиты и впрямь противоречива и неоднозначна: ее вряд ли можно осмыслить исключительно в терминах «старая и молодая гвардия», посткоммунистическая, этническая и бизнес элита. Все элиты делятся внутри себя на замкнутые кланы со сложной системой внутренних связей. Единственный отличительный и в то же время общий признак элит - этноклановое построение. Национализм, закамуфлированный под этническую идентичность, насквозь пронизывает все элитные группы. Отсюда - жесткая вертикаль управления, предусматривающая «замкнутость» клана на «хозяина».

В обществе сложились закрытые элитарные и полуэлитарные корпорации, имеющие собственные интересы и оберегающие свои привилегии. Политическая карьера имеет значение, поскольку за ней стоит конкретный этнос. Вот почему должностное лицо в Дагестане воспринимается не как олицетворение закона и государственной мощи, а как лицо, определенной национальности, из конкретного села района, окруженное родственниками, соплеменниками и друзьями, достигшее высокого поста и привилегий благодаря собственной изворотливости и предприимчивости либо заботам покровителей.

Должность откровенно рассматривается как возможность присвоения государственной собственности, и чем она выше, тем шире эти возможности. Тем самым должность постепенно превратилась в частную собственность чиновников. Последние делают все мыслимое и немыслимое, чтобы закрепить эту должность лично за собой навсегда и по возможности передать ее по наследству. Процесс замещения должностей «чужаками» на всех уровнях власти заморожен. Как известно, в развитых цивилизациях общепринятыми критериями селекции элиты являются - интеллект, сильная воля, талант, образование, нравственные черты, лидерские и организаторские способности, инициативность, энергичность, и т.д. Не последнюю роль, конечно же, играют родословная и богатство, однако, они не всегда являются необходимыми и достаточными условиями вступления в элиту или сопричастности к ней.

В Дагестане приток новых членов в элиту из не элитных групп, то есть из народа, крайне ограничен и весьма сложен. Циркуляция элит происходит по линии кровно-родственных и национальных идентичностей. Соответственно отличительными качествами, открывающими доступ в элиту являются происхождение, богатство, личная преданность и готовность исполнять приказы.

Одним из попыток закрепления на все времена сложившейся, по сути своей замкнутой кастовой элитной системы, являются широко распространенные браки между элитными группами. Можно по-разному интерпретировать эту тенденцию и тем не менее одна из ее функций - сглаживание противоречий, преемственность и воспроизводство молодого поколения элиты.

Замкнутость правящей элиты детерминирует ограниченность ее потенциала, неспособность удовлетворить возрастающие потребности общества, адекватно отвечать вызовам времени. Элита не смогла и вряд ли в состоянии предложить обществу какую-либо осмысленную концепцию выхода из системного кризиса, программу улучшения отдельных сторон жизни общества. Интеллектуальный потенциал нынешней элиты если и востребован, то только для разработки политтехнологий упрочения собственного положения или манипулирования общественным сознанием.

По самым ориентировочным подсчетам в Дагестане порядка 200-250 фамилий («святое семейство», около 0,35 % от населения республики), составляющих нынешнюю элиту, концентрируют в своих руках огромные средства и определяют настоящее и будущее республики. Мы имеем параллельный мир избранных со своей культурой, своей преступностью, своими законами, пороками и претензиями на вечную власть, которые живут где-то там на верху. Из этой среды вызревает новая рафинированная наследственная элита, которая уже имеет не рабоче-крестьянское, партийно-хозяйственное и криминальное происхождение, а псевдоаристократическое с невыводимыми и нерастворимыми родимыми пятнами «героического» преступного прошлого отцов и дедов. Эти «божественные стигматы» неподвластны и неподкупны времени. Можно отмывать деньги, но не историческую, народную память, которая будет терзать и кромсать это уже потерянное и обреченное элитное наследие. Их Голгофа, их Гревская площадь и Монфокон еще впереди. Говоря о таких «зараженных молодых побегах» прославленный поэт-философ из Сирии Абу-ль-Аля аль-Маари нравоучительно советовал: «Расточай полученное по наследству имущество с презрением, ведь оно не будет проливать слезы, идя за твоим фобом».

Отношение «святого семейства» к народу сродни мысли одного из бесенят Достоевского: «Одна десятая получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать».

ПАРТИЙНОЕ ШТРЕЙКБРЕХЕРСТВО.

Одним из признаков политической фригидности нынешней правящей элиты является ее неспособность либо боязнь инициировать процессы политического структурирования дагестанского общества и формирования в республике такого важного нравственного регулятора внутренних процессов, как общественное мнение. Все это. как составные элементы гражданского общества, предполагает высокую политическую, правовую и моральную культуру общества, и, прежде всего, самой элиты как его передового класса.

Как, свидетельствует мировая и российская практика, именно политические партии и движения традиционно играют решающую роль в рекрутировании и выдвижении новых политических лидеров. Без становления настоящей многопартийности вряд ли можно рассчитывать на очищение политической арены от демагогов, бандитов, коррупционеров, нуворишей и людей случайных.

Прогнозы неутешительны. Сегодня население пассивно, деморализовано и политически дезорганизовано, отсутствуют какие-либо видимые предпосылки политического самоопределения и формирования политического сознания населения.

Поэтому, одно из важнейших причин слабости политической элиты - отсутствие у большинства составляющих ее групп широкой социальной опоры. По крайней мере, ни о какой серьезной заинтересованности «низов» в «верхах» говорить не приходится. Народ утратил доверие к власти, открыто выражает ей безразличие и не приемлет те черты культуры, которые несут в себе нынешние реформы: культ денег, правовой беспредел, коррупция, барское самодурство «новых дагестанцев», социальная и моральная деградация, и т.д. Натужные ссылки на «всенародную поддержку», «мудрость дагестанского народа, его интернационализм» напоминают ельцинскую демагогию.

К сожалению, как в любом кризисном полиэтническом образовании с люмпенизированным и маргинальным «болотом», податливым на националистические лозунги, национализм и националистические притязания этноэлит, сегодня служат консолидирующей силой отдельных слоев населения.

Маразм и абсурдность ситуации состоит в том, что элита с каким-то садомазохистским наслаждением и административным восторгом конституирует саму себя в аморфные карликовые аппендиксы российских

партий. Эти политические образования со старым протухшим качеством, изначально оторванные от народа и не имеющие абсолютно никакой социальной поддержки, возникают чтобы исчезнуть в зависимости от развития ситуации в Москве: партийное штрейкбрехерство стало самой доходной профессией элитных групп.

«Политические партии» у нас олицетворяются конкретными личностями: эта партия того-то, та - того-то. Программа и ориентация партии имеет второстепенное значение, часто даже для ее учредителей. Мало кто вразумительно может сказать для чего они созданы и какова их судьба через пару-тройку месяцев.

Вместе с тем, просматривается ведущая тенденция в эволюции суперэлиты - стремление находить опору не в политических партиях, а в различных структурах самой власти. Она проявляется в попытках изменения Конституции и других важных законодательных актов, учреждать новые властные институты, создавать новые посты и должности под конкретных лиц, сохранять изжившие себя структуры с общей целью - стабилизировать и укрепить положение нынешнего состава элиты.

Слабость элиты отчетливо проявляется и в духовной сфере. Если с известной долей условности можно выявить «текущие» ориентации отдельных группировок, то идеологические ориентации в виде моральных ценностей, четких социально-политических доктрин и понятных программ реформирования, отсутствуют.

Интеллектуалы (писатели, ученые, журналисты, звезды искусства и спорта) не смогли утвердиться как элита в собственной сфере, т.е. быть духовной элитой, независимой от власти и формирующей общественно полезные ценности. Интеллектуальная элита, имея по своей сути символическую власть, вместе с тем выполняет очень важную социальную функцию - быть критиком власти, защищать интересы «девяти десятых», бескомпромиссно бороться с вечностью «одной десятой». Именно интеллектуалы эпохи Просвещения подготовили политические реформы, преобразившие весь мир. Наш всеядный интеллигент скорее напоминает лакея, который только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить. Отсутствие интеллектуальной оппозиции и, как следствие, отсутствие публичности в политике, общественного мнения, политических партий. Институт отставки всего лишь виртуальная реальность. «Большая политика» осталась теневой, политические лозунги по-прежнему используются как инструмент сокрытия принимаемых решений.

В республике отсутствует как таковая политическая оппозиция, в классическом его понимании. Есть группы, кланы, точнее говоря, конкуренты и соперники, недовольные нынешним распределением власти и собственности. Отсюда проистекает и своеобразие «оппозиции», зачастую имеющей свинцовый оттенок. Востребованный временем, прагматичный и в некотором роде «оппозиционный институт киллеров», лишенный политических страстей, оказался сегодня наиболее эффективным инструментом решения противоречий и конфликтов.

Рано или поздно принципы политического плюрализма, истинной многопартийности, правления закона и другие атрибуты правового общества утвердятся и в Дагестане.

«ЛЕВАШИНСКИЙ КАНАТОХОДЕЦ КАК ОБРАЗЕЦ ПОЛИТИЧЕСКОГО ЖОНГЛЕРСТВА».

По оценкам независимых экономистов, во всех сферах экономики и социальной жизни идет процесс спада и ухудшения жизненного уровня населения Дагестана. На фоне такой массовой деградации обещания Председателя Госсовета РД Магомедова М.М. (МММ) утроить ВВП уже в ближайшие годы звучит, мягко говоря, неубедительно. Говорят, что даже Президент России был поражен всепобеждающим чиновничьим оптимизмом МММ. Хотя по некоторым подсчетам это возможно при условии, что вся разворованная этническими кланами, в т.ч. семьей МММ, государственная собственность будет возвращена государству и крупные налогоплательщики, опять-таки этнокланы выйдут из тени.

За этой кичливой парадностью скрывается экономический авантюризм, непростительные и грубые социально-политические ошибки прошедшего десятилетия. Предложенная Магомедовым ММ. программа социально-экономического развития РД на 2010 год (указанная дата совпадает с окончанием первого президентского срока и, конечно же, реализовать программу должен сам МММ - президент) - это ход продиктованный политической конъюнктурой. По содержанию и форме - это популистская предвыборная платформа МММ. С точки зрения экономической теории и практической целесообразности, она представляет собой плод припадочно-лихорадочного воображения, желаемые фантазии политико-экономической бюрократии.

МММ можно понять, после долгого, фактически единоличного правления, ему впервые предстоят всенародные выборы с неизвестным исходом, и противостоит жесткая оппозиция.

Политическое кредо МММ - маккиавеализм, балансирование, политическое жонглерство. С момента назначения на должность главы республики МММ занимается исключительно балансированием, «аукционными торгами» синекур и раздачей индульгенций, подобно папе римскому. Несколькими словами его действия можно охарактеризовать как политику сохранения собственной власти любой ценой. И на этом поприще Председатель Госсовета преуспел как никто другой.

Путем подкупа, прямого давления, шантажа и угроз, в середине 90-х годов, МММ де-факто и де-юре удалось узурпировать власть, подмяв, подогнав под себя Конституцию, Госсовет, правительство и парламент. МММ посчитал, что отдельные конституционные нормы, регламентирующие процедуру избрания Председателя Госсовета и сроки пребывания у власти, являются угрозой и излишним самоограничением его личной власти. Соответствующие «поправки» привели к тому, что команда МММ, в частности лишила Госсовет - этот коллективный многонациональный высший орган управления, единственного разумного оправдания своего существования - гарантированность чередования во власти представителей разных народов. Такие эгоистические «прививки» невозможно объяснить и оправдать какой-либо необходимостью. В этой ситуации МММ напоминает собой щедринского Василиска Бородавкина из «Истории одного города», который «... писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласит так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то сняв онный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит...»

По мнению политолгога М-А.Садыки, «Государственный Совет лишь формально можно назвать коллегиальным органом, поскольку члены Госсовета (номинальные фигуры, исполняющие чисто декоративные функции), выполняющие свои функции на общественных началах, вряд ли способны оказывать сколь-нибудь реальное влияние на принятие ключевых, судьбоносных для республики проблем.

...При этом симптоматично, что сам принцип избрания каждым народом своего представителя в Государственный Совет был решительно отвергнут... По сути дела все народы республики казались лишены права всеобщего прямого и тайного избрания высшего должностного лица в государстве - Председателя Государственного Совета республики, по своим полномочиям который является фактически президентом республики».

Фактически, невзирая на то, что дагестанский народ два раза на общенародных референдумах недвусмысленно высказался против введения поста президента, был учрежден пост Председателя Госсовета РД с широчайшими президентскими полномочиями.

Единоличная власть МММ приобрела неограниченный самодержавный и авторитарный характер. Произошла монополизация власти одной этнической группой. По сути дела, МММ последовательно реализовал на дагестанской почве ельцинскую стратегию и технологию сохранения власти. Образовался гак называемый «феномен Дедушки», который стал широко внедряться и практиковаться по всей республике главами городских и районных администраций, также стремящихся любой ценой сохранить власть. Появились устойчивые клоны - мини-Дедушки.

Законотворческие страсти МММ привели к прогнозируемому всплеску национализма, череде терактов и заказных убийств, которые спорадически сотрясают республику и сегодня. За годы правления МММ и его окружение сознательно построили структуру личной власти, жизнеспособность которой находится в прямой зависимости от характера интересов и безопасности клана МММ и его союзников. Опасность такой искусственной системы власти в том, что возникает проблема преемственности власти, а уход с политической сцены лидера всегда сопряжен с политическим кризисом, приводящим к серьезным катаклизмам. В силу этого и других изложенных фактов, МММ и подконтрольные ему кланы стали одним из основных внутренних угрозообразующих и конфликтогенных факторов в РД, тормозом развития общества.В основе политического долголетия МММ лежат неоднократные и ничем неоправданные уступки этническим ПФК. В результате такого меркантильного подхода бесконечно перетасовывалась одна и та же «колода избранных», излюбленных, как бы имеющих лицензию на власть. Из этой, раз и навсегда подобранной и проверенной обоймы не выпадает ни одна фигура, за исключением весьма редких экстраординарных случаев. Иногда в полку правящих особ прибывает. Эта некая дань моде и возможность заработать лишнюю сотню тысяч долларов. Однако, т.н. «новые» это или хорошо забытые старые или не очень новые имена (все те же мошенники. Ни одного человеческого лица - сплошные личины).

На протяжении всего периода своего «царствования», МММ «работает» с конкурентами и оппонентами по-римски, создавая под них новые министерства, посты и должности. С другой стороны, после избирательных компаний республиканского и федерального уровня, составляются поскрипционные списки, куда в основном попадают не оправдавшие доверие главы местных администраций, которым грозит неминуемое административное исчезновение.

Порождением такой порочной политики явились, ставшие ныне классическими нарицательными персонажами, - хачилаевы, махачевы, хархаровы, умахановы, мусаевы, гаджибековы, эсембулатовы, муртазалиевы, удельные князья в лице руководителей местных органов самоуправления и пр. Фактически волюнтаристский подход подменил собой отсутствующую национальную политику, а существующие проблемы не решаются и вновь «загоняются вовнутрь», на потом.

Разумеется одним из последствий такой биржевой политики стал всеобщий властный беспредел и разгул коррупции, пустивший бурные побеги в этой атмосфере. Более того, создается впечатление, что правящая элита на всех уровнях заинтересована в том, чтобы законы нарушались и, таким образом, существовала почва для коррупции. Трагично то, что коррупция и национализм стали частью сознания и нормой поведения отдельных социальных слоев. Видимо, корр>иция необходима правящей элите не столько для самообогащения, но, прежде всего, для сохранения власти. Коррупция оказалась возведенной в административный принцип.

Макиавеллизм правящей элиты еще и в том, что она как никто другая в республике умеет извлекать выгоду, не только из стихийных бедствий, но и из самых трагичных для республики моментов. Карамахинские, Цумадинско-Ботлихские и Новолакские события, являющиеся прямым следствие порочной политики элиты, наглядное тому подтверждение.

СИРАКУЗСКАЯ СТАРУШКА КАК ПРИМЕР ПОЛИТИЧЕСКОГО КОНФОРМИЗМА.

Рейтинг Председателя Госсовета РД стремительно падает. По мнению аналитиков, МММ исчерпал лимит доверия населения, которое устало от безисходности, от неблагополучного благополучия, потеряло всякую надежду на перемены к лучшему. Вызывает неприятие и отторжение, неуемно-маниакальное стремление МММ любыми путями сохранить власть своего клана. Создается впечатление, что он стал невольным заложником собственной политики.

Отношение населения к нему противоречивое. Сторонники МММ рассуждают подобно «...сиракузской старухи, которая в те времена, когда Дионисий был более чем когда-либо ненавистен своему народу, ежедневно ходила в храм молить богов о продлении жизни тирана. Прослышав о такой удивительной преданности, Дионисий захотел узнать, чем она вызвана. Он призвал к себе старушку и стал расспрашивать ее.

- Я уже давно живу на свете, - отвечала она, - и видела на своем веку многих тиранов и каждый раз замечала, что плохому наследует еще худший. Ты - самый отвратительный из всех, кого я до сих пор знала. Из этого я заключаю, что твой приемник будет, если только сие возможно, еще ужаснее тебя; вот я и молю богов не посылать его нам как можно дольше...» (А.Франс).

Оппоненты МММ толкуют эту причту от противного, обвиняя старушку в консерватизме, конформизме и политической близорукости.

Многих, и не без основания, пугает аварская пассионарность, которая, по их мнению.

может «накрыть республику». Якобы, в качественно-количественном отношении аварский народ достиг критической отметки протестного взрыва.

Действительно, статус «вечного» аутсайдера политической борьбы ущемляет национальное самолюбие этноса, сформировал устойчивый психологический комплекс неполноценности (одновременное ощущение собственной мощи и бессилия). В такой неравновесной среде образовались нынешние вторичные волны национализма и домены агрессивного самоутверждения. У ряда лидеров аварских ПФК, осознающих себя представителями самого крупного национального образования, выработался комплекс нетерпимости к чужой власти и желания любой ценой захватить ее. Долгое пребывание под даргинской властью привело к истощению у них лимита ожидания своей очереди и их радикализации. Они уже неоднократно прямо или косвенно заявляли о том, что не потерпят, чтобы у власти оказался кто бы ни было, кроме них - уже давно их очередь. Одновременно, в недрах НФ им. Шамиля разработан и совершенствуется псевдонаучная национал-шовинистическая доктрина «шамилевизма».

Такой фон активно и негласно используется и эксплуатируется отдельными ПФК для инициирования и нагнетания антиаварских настроений и создания обстановки аварофобии. Подспудно и ненавязчиво, через близкие к верховной власти этнические элиты, в многонациональную среду выбрасываются мифы об аварской угрозе и аварском беспределе, муссируются слухи о возможной аваризации республики в случае их прихода к власти. Опасения излишне, необоснованные и политически мотивированные, свидетельствующие о зоологическом, первобытном походе его авторов.

С фигурой МММ резко контрастирует персона Председателя Народного собрания РД Алиева М.Г., перспективного и динамичного аварского политика. В республике Алиев М.Г. имеет репутацию компетентного, интеллектуального, и самое главное некоррумпированного руководителя высшего звена. Видимо поэтому, он оказался «чужаком» для МММ и аварских ПФК, расценивающих эти качества как неуместную слабость и излишнюю интеллигентность.

Не секрет, что благодаря Алиеву М. республиканский парламент принял ряд законодательных актов, сыгравших важную роль в борьбе с ваххабизмом и отражении вооруженных нападений НВФ на Дагестан летом 1999 года. Он же был одним из немногих политиков, кто публично и аргументировано высказался против «конституционных маневров» МММ.

Эксперты сходятся во мнении, что избрание Алиева М.Г. Президентом РД в 2006 году был бы наиболее оправданным и разумным шагом, который обеспечил бы плавную передачу верховной власти от представителя даргинского этноса к аварцу и сохранил бы внутриполитической стабильности в РД. Эта компромиссная фигура является приемлемой и для других этнических групп.

Приход к власти Алиева М.Г., одного из патриархов дагестанской власти и самого предсказуемого политика, в альянсе с Амировым С.Д. (на посту Председателя Правительства РД), был бы менее болезненным и прошел бы без каких-либо встрясок и потрясений. Развитие событий по такому сценарию сняло бы напряжение по линии противостояния аваро-даргинских ПФК, и что существенно не повлекло бы за собой серьезного передела власти и собственности.(По мнению многих интеллигентов, такой вариант развития событий фактически стало бы трагедией для простого народа, прим.редактора)

Вообще, стремление всякой элиты к власти - это, по сути, форма компенсации «бессознательных политических- неврозов» и агрессивных намерений. Агрессивное самоутверждение требует движения к цели (в данном случае к верховой власти) без промедления, без страха и сомнения. Способы снятия агрессии могут быть самыми разными: жесткое противостояние власти, политически отстрел, шантаж, угрозы, террор либо - «революция роз».

«ЧТО И КТО ЧЕРНИТ НАШ ИМИДЖ».

В целом ответ на подзаголовок «Что и кто портит наш имидж» очевиден и она становится еще более очевидной, если исходить из тезиса, а точнее из постулата, о том, что сегодняшнее наше общество - это продукт деятельности элиты, ее детище.

По показателю ВВП на душу населения республика занимает 84 место по РФ. В рее публике построена паразитическая форма экономики. Огромные средства, выделяющиеся Дагестану как дотационному на 90% региону, федеральным центром в качестве трансфертов, распределяются в узком кругу «святого семейства» и тратятся на сумасшедшую роскошь элитных особняков.

Промышленность и сельское хозяйство в упадке. Все более или менее доходные предприятия давно в явной или скрытой форме распределены между представителями самых крупных правящих национальных элит. Полным ходом идет скрытая распродажа земли, что при традиционном малоземелье и многонациональности Дагестана является мощным социальным детонатором.

Масштабы деградации населения ужасают. Молодежь, не имея возможности реализовать себя, вынужденно выезжает в российские регионы и за рубеж, вливается в ряды религиозных экстремистов, НВФ, ОПГ, превращается в маргинальное «болото».

Обвальный и угрожающий характер приобрели пьянство, наркомания, проституция, случаи суицида, убийства, грабежи и пр. Деградируют все: мужчины, женщины, молодежь, старики. Чувства социального стресса, безысходности приводят к депрессивным настроениям, социальной и политической апатии. Население республики практически вжилось в психологию «холодной войны». Люди привыкли к рецидивам антигуманного поведения, прогрессирующей коррупции и вседозволенности властей.

В итоге Дагестан, который до 1991 года входил в число доноров, превратился в один из самых депрессивных регионов России, который всецело зависит от денег из Москвы.

Опасность ситуации еще и в том, что ПФК занятые политической борьбой за экономические интересы (передел собственности), проморгали формирование и постепенное укрепление в республике третьей силы, способной уничтожить все эти кланы и общественные завоевания. Речь идет об исламской оппозиции - радикальной и традиционной. И те, и другие образно говоря «спят и видят», когда Дагестан станет исламской республикой. А ведь основу этих движений составляет молодежь. Это тревожный момент, ибо «...религия есть самосознание и самочувствование человека, который или еще не обрел себя или уже снова себя потерял». (К.Маркс). Не много ли у нас блуждающих и потерянных?

История учит, что появление всякой религии на политической авансцене, особенно в кризисные периоды, в качестве самостоятельного субъекта, всегда приводит к кровавым бойням, массовой резне и издевательствам.

В современной жизни республики много политики и мало жизни. Положение, в котором очутилась республика сложнее, чем просто политический и экономический кризис. Дагестан напоминает собой раздавленное, но еще судорожно корчащееся общество.

Элита построила общество самообмана с беспрерывным и безысходным бегством от самого себя, от своей совести, бегством по замкнутому кругу. К этой власти относятся слова Маркса: «Правительство слышит только свой собственный голос, оно знает, что слышит только собственный голос, и тем не менее оно поддерживает в себе самообман, будто слышит голос народа, и требует также и от народа, чтобы он поддерживал этот самообман.»

Нравственная деградация общества достигла пороговой отметки. По образному вы ражению С.Кьеркегора«мы погибаем при всеобщих аплодисментах». Самый раз кричать, где наша совесть - эта гегелевская « моральная гениальность», «одинокое богослужение», этот кантовский императив «моральный закон во мне и звездное небо над головой».

Вместо всего этого - «неистощимый цинизм и бесчестье сверху», «игры в высшее благородство» (Ф.Достоевский) и «стеклянные

Купи себе стеклянные глаза

И сделай вид, как негодяй политик,

Что видишь то, чего не видел ты....

(Шекспир)

бесчеловечные глаза политика».

Надо стать властью либо бандитом чтоб с тобой считались, относились как к суверенной личности.

Нравственная несостоятельность власти, прежде всего руководства республики - вот основная и самая первая причина нашего падения и самоуничижения. Перефразируя Ф.Достоевского, чтобы хорошо управлять господа, власть предержащие, страдать надо, страдать».

Из этого коматозного состояния невозможно вырваться чисто политико-экономическими методами. Все-таки придется вернуться и по-новому осмыслить нравственные начала и традиции наших народов.

И еще из Маркса: «...Бывают моменты, когда народ должен ужаснуться самого себя, чтобы в нем родилась отвага...» Сейчас такой

момент - момент истины, момент совести.

ВЫБОРЫ ПРЕЗИДЕНТА ДАГЕСТАНА: ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ ИЛИ СВЕТ В КОНЦЕ ТОННЕЛЯ.

В этих условиях, механическое введение в республике поста всенародно избираемого президента является дополнительным конфликтогенным фактором, поскольку реально претендовать на этот пост могут представители аваро-даргинских этносов (по сути, они обозначили свои притязания на власть), остальные крупные и малые этносы - всего лишь тактические попутчики.

Основную массу населения по существу не волнует, какая форма государственного устройства должна быть ведена на данном этапе в республике. Многие жители республики не имеют какого-либо представления об отличии президентской формы правления от парламентской или иной другой. Население тоскует по «сильной руке», которая, наконец, навела бы порядок во всех сферах жизнедеятельности и вывела бы республику из затяжного кризиса. Общество ждет своего дагестанского Путина.

Введение поста президента в полиэтническом обществе находящемся в системном кризисе, не имеющем политических традиций, устоявшихся политических институтов и опыта цивилизованной политической практики, в обществе, насквозь пронизанном национализмом, коррупцией и правовым беспределом, с крайне сложной внутриконфессиональной ситуацией, задача архисложная, требующая честного гражданского подхода и серьезных научно-практических изысканий.

Вообще, сама практика проведения в республике избирательных кампаний, которые традиционно проходят с использованием «грязных технологий» по формуле «деньги против денег», «око за око, зуб за зуб», «голосуем за своего», делает крайне затруднительным проведение прямых всеобщих демократических выборов в РД. В Дагестане нет просто абстрактных, статистических избирателей, а есть национально ангажированные избиратели: избиратели-аварцы, избиратели-даргинцы, избиратели-кумыки и т.д., т.е. говорить об осознанном политическом выборе не приходится. Вероятность законного избрания какого-либо одного кандидата крайне низка.

Другой не менее важный момент - вряд ли кто-либо из претендентов признает свое поражение, ставя под категоричное сомнение результаты выборов и правомерность победы конкурента. В итоге, скрытые конфликты и взаимные обиды выплеснутся наружу, захватывая в водоворот противостояния другие народы. «Холодная война» может перерасти в «горячую» фазу.В то же время, о конкретных сценариях развития ситуации можно говорить только на стадии разработки нового избирательного закона, который по логике вещей должен обеспечить «единство многообразия». С точки зрения ряда законодателей и правоведов, в условиях Дагестане президент может быть легитимным лишь в том случае, если он избран на всеобщих выборах путем всенародного, прямого тайного голосования, получив при этом более 50% голосов избирателей от каждой этнической группы. Только в таком случае его можно считать президентом Дагестана, всех дагестанских народов. В любом случае избирательный закон должен обеспечивать объективное, пропорциональное соотношение этнического и властного начал, гарантировать суверенное право каждому народу на полноценное участие в руководстве республикой.

В этой ситуации вопрос о преемственности власти, приобретает особую актуальность. При этом принципиально важны две проблемы: механизм формирования республиканской власти и механизм ее легитимизации.

Как прогнозирует авторитетный дагестанский аналитик Э.Кисриев: «... Говорить о возможности «демократического» избрания большинством голосов дагестанцев какого-либо одного политического деятеля - означает полное непонимание специфики общественно-политических характеристик Дагестана. Предполагать, что проигравшие примут «итоги голосования», а общество получит легитимную и авторитетную власть в лице «всенародно избранного Президента РД» - ошибочный прогноз. В действительности, после того, как это «мероприятие» осуществится, в Дагестане будут включены новые механизмы политических отношений, на базе которых станут формироваться новые тенденции, противоположные тем, что обеспечили внутренне единство республики и ее лояльность по отношению к центру.»

Понятно, что унификация российского законодательства, создание единого правового поля - это задача государственной важности.

Но решать ее нужно не волевым, механическим способом, а с учетом объективных реалий субъектов Федерации.Как отмечает Э.Кисриев: «...»причесывания» политической конструкции в Дагестане под общероссийскую гребенку, будут иметь серьезные последствия, дестабилизирующие политическую ситуацию. В перспективе с новой, навязываемой Центром «перестройкой» политических институтов (отказ от регулирования пропорций национального представительства в Народном Собрании республики и собраниях местного самоуправления, выборы единоличного Президента РД) в Дагестане произойдут серьезные перемены в структуре политических сил. На первых порах они будут развиваться скрыто, но когда оформятся со всей определенностью и проявят себя, то перед нами будет уже совсем другой, «непохожий на себя» Дагестан...»

Как отмечалось выше, правящая элита невзирая на то, что дагестанский народ дважды на общенародных референдумах прямо высказался против введения поста президента, был учрежден пост Председателя Госсовета РД с широчайшими президентскими полномочиями. Де-факто президентская власть в РД функционирует с 1994 года.

Легитимность Госсовета, его председателя и членов в конституционном и юридически-правовом аспектах весьма не определена и уязвима. Государственный Совет по сути дела оказался компромиссным вариантом, средством консервации традиционно устоявшихся структур и системы распределения власти между различными партийно-хозяйственными номенклатурными кланами, привыкших считать государственную власть чем-то вроде своей собственности.

Официальная Москва и российская конституция должны учитывать и принимать во внимание, специфику и этническую самобытность Дагестана. Без учета последних невозможно говорить о какой-либо форме государственного устройства республики. Предстоящие выборы уже раскололи, и без того дезориентированное, дагестанское общество, породили в нем целый комплекс латентных противоречий и конфликтов в сфере социально-политических и межнациональных отношений. Современность заполнилась тревожной неопределенностью, основанной на самых худших предположениях.

В связи с предстоящими конституционными изменениями естественно возникает комплекс очень серьезных политико-правовых проблем, касающихся будущих принципов государственного устройства республики, структуры ее высших органов власти, соблюдения баланса сил и этнического суверенитета коренных народов.

По каким критериям будут формироваться правительство и парламент, каков механизм разделения полномочий исполнительной и законодательной власти? Как оградить институт президентства от монополистических притязаний национальных злит, и пресечь появление новых этнических «Дедушек»? Как реализовать суверенное право каждой национальности на полнокровное пропорциональное участие во власти с тем, чтобы не оказаться вечными аутсайдерами «политической тусовки» 2-3 крупных этносов? В этом плане, может быть есть необходимость создания при Президенте РД полномочного и влиятельного органа, например Совета с включением в него по одному представителю от каждого этноса? Вопросов больше чем ответов и все они требуют всенародного обсуждения и научного осмысления.

P.S.

Последние инициативы В.Путина о жесткой централизации исполнительной власти, назначении глав субъектов Федерации местными законодательными органами по представлению Президента России, коренным образом меняют логику политической борьбы в Дагестане. Может быть, это и есть тот спасительный выход, который позволит избежать непредсказуемо опасных всенародных выборов и обеспечит стабильное развитие республики. Дополнительную интригу уже привнесло назначение на должность полномочного представителя Президента России в ЮФО Д. Козака.

Дагестанцы (Махачкала) 09.11.2004