Силён ли русский Бог?

В свет выходит исправленное и расширенное переиздание книги Юрия Полякова "Желание быть русским". Предлагаем вниманию читателей новую главу из этой работы знаменитого прозаика и публициста.

... В июне 2017 года мои заметки "Желание быть русским" я закончил фразой "Имеющий разум – поймет". Сознаюсь, я сначала хотел завершить текст эффектно-оптимистичной цитатой из стихотворения Николая Языкова "К ненашим":

Умолкнет ваша злость пустая,

Замрет неверный ваш язык:

Крепка, надежна Русь Святая,

И русский Бог еще велик!

Но как-то застеснялся... Терпеть не могу, когда в голливудских фильмах влюбленный клерк зовет уклончивую деву замуж прилюдно, запрыгнув на сцену и схватив микрофон, а она, рдея, говорит ему "да" под аплодисменты умиленных свидетелей. Пафос часто убивает смысл. Увы, простодушная риторика наших патриотов иной раз приводит в отчаянье. Как тут не вспомнить мой, извините, собственный афоризм: "В России две напасти: либерализм, доходящий до подлости, и патриотизм, доходящий до глупости".

Однако прошедшие два года не прошли даром для "русского вопроса", да и у меня накопились кое-какие соображения. Если помните, в недавних дебатах, развернувшихся вокруг поправок в Конституцию РФ, основные баталии разгорелись вокруг двух предложений, касающихся имени Божьего и самого многочисленного народа страны. И это не случайно, ведь речь шла о фиксации, пусть даже косвенной, того факта, что Церковь и русский этнос сыграли: исключительную роль в создании, становлении и защите нашего государства. Кстати, идею помянуть в Конституции добрым словом Бога подал сам Патриарх Кирилл, за что ему земной поклон. Казалось, обе поправки лежат, как говорится, на поверхности, и будут приняты "на ура". Если бы... Дискуссия приняла такой ожесточенный оборот, что невольно вспомнился накал первых съездов народных депутатов тридцатилетней давности, когда доходило до драк у микрофона. "Какой Бог? У нас светское государство! Иудеи, мусульмане, буддисты и атеисты обидятся!" "Погодите, в нашем гимне поется: "Хранимая Богом родная земля!" Заметьте, ни иудеи, ни огнепоклонники, ни атеисты на это не обижаются!" "Гимн это не Основной закон! Зачем вы нас тащите в средневековье?!" "Куда? Сами вы либеральные схоласты, время высчитываете, сколько патриотов умещается на боеголовке ракеты "Сатана"!" В результате многодневных бурных споров сопредседатель рабочей группы по подготовке предложений о поправках в Конституцию Павел Крашенинниковым высказал аккуратное мнение, что без Бога в Конституции можно и обойтись, а в жизни – это как кому нравится. Атеисты с агностиками воспрянули.

Но еще яростнее схватились стороны из-за предложения помянуть в Конституции государствообразующий русский народ. В обществе поддержка была почти единодушной: не стоит забывать, что "титульных" в РФ более 80 процентов. Но вот допущенные к микрофону "лидеры общественного мнения" за редким исключением заняли другую позицию, тут объединились все: от "имперских интернационалистов" – до "гормональных" либералов. Аргументы "против" звучали примерно так: "Стыдитесь! Мало вам того, что ваш этноним и так присутствует в названии страны – Рос-сия! Вы еще хотите получить особый статус "старшего брата"! Хватит – проходили!" Им резонно возражали: "Но если страна называется "Рос-сия", то отсутствие упоминания о русском народе в Конституции тем более абсурдно! А наш "особый статус" всегда заключался в самых больших жертвах на алтарь Отечества!" Оппоненты не унимались: "Вы хотите смертельно обидеть и унизить национальные меньшинства? Что скажут наши автономии? Вы покушаетесь на федеральные скрепы? К тому же, среди наших граждан немало армян, грузин, азербайджанцев, таджиков казахов, украинцев, узбеков... Вы хотите всех нас перессорить?" "Почему – перессорить? Все автономии также должны быть перечислены в Конституции. А что касается обид, то в Грузии, Армении, Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане и Казахстане живет немало русских, и вряд ли они обижаются, читая в тамошних конституциях об особой роли тех же армян или грузин в создании своих государств?". "Ах, бросьте эту вашу охотнорядскую демагогию!"

Впрочем, такие страсти вокруг русского имени не новы. В замечательном труде крупнейшего нашего исторического мыслителя С. Г. Кара-Мурзы "Советская цивилизация" мне попался любопытный и очень актуальный в нынешней ситуации эпизод. Оказывается, когда в 1910 году в нашем Отечестве создавалась ассоциация масонских лож, чтобы ловчее бороться с царизмом, – то по аналогии с курирующей организацией – Великим Востоком Франции – эту новую "сплотку", как сказал бы дедушка Солженицын, хотели назвать Великим Востоком России. Однако с резким протестом выступил лидер украинских национал-масонов (и такие тоже попадаются), будущий советский академик М. С. Грушевский, который вообще "не признавал за Россией право на существование в виде целостного государства". Спорили два дня и порешили, как на базаре: "ни нам, ни вам": ассоциацию масонских лож, сыгравшую ключевую роль в февральской революции, назвали "Великий Восток народов России". Разница, думаю, понятна? Не случайно после Февраля империя начала рассыпаться, как карточный домик, именно по этническим границам.

Но вернемся в наше время, к спорам вокруг поправок к Конституции. Накал страстей нарастал. Ораторы, прежде вполне разумные, – теперь, багровея, настаивали на том, что упоминание русских в Основном законе вызовет взрыв "великодержавного шовинизма" и запустит механизм развала страны, резню и даже погромы. "Идиоты, мы же заботимся как раз о вашей "единой и неделимой"! Как только вы объявите русских главным народом, все пойдет прахом. Даже цыгане восстанут!" "А ассирийцы?" "Какие еще ассирийцы?" "Которые ботинки чистят..." Если я и утрирую "хлестнувшие за предел" споры, то совсем чуть-чуть. По-моему, "доброхотам" России так никто и не напомнил, что в нашей истории механизм развала чаще запускало как раз разочаровавшееся в государстве русское большинство, стихийно выпрягаясь из имперского воза. Хочу отметить, что за внесение "русской поправки" до последнего бились в эфире Сергей Михеев и Константин Затулин, оставаясь, по сути, в подавленном меньшинстве. Их потенциальные сторонники или тактически отмалчивались, или явно кривили душой, или загорались внезапным имперским интернационализмом. Даже политрук Прилепин, коему начальством поручено вести на ТВ "уроки русского", и тот ушел от прямого разговора.

Между тем, глубокий православный публицист Александр Щипков, рассуждая о "русской поправке" в своей авторской программе на канале "Спас", подробно проанализировал историю вопроса, и суть его соображений такова. Во всех конституциях СССР, а именно: в "Ленинской" (1924), в "Сталинской" (1936) и в "Брежневской" (1977), – слово "русский" встречается лишь однажды. В "ленинском" Основном законе читаем: "...декреты и постановления... печатаются на языках, общеупотребительных в союзных республиках (русский, украинский, белорусский, грузинский, армянский, тюрко-татарский)..." И это всё.

Но, возможно, иначе обстоит дело с более "локальными" конституциями РСФСР? Что ж, посмотрим! В Конституции РСФСР (1918) есть только "эксплуатируемый народ". В Конституции РСФСР (1925) (её принятие связано с вхождением РСФСР в состав новообразованного СССР) та же петрушка: слово "русский" не употреблено ни разу. Ограничились всё тем же "эксплуатируемым народом". В Конституции РСФСР (1937) мы, наконец, находим заветное слово, но в суровом контексте эпохи: "Судопроизводство в РСФСР ведется на русском языке или на языке автономной республики, или автономной области, или национального округа..."

А вот Конституция РСФСР (1978) радует нас дважды, там повторяется, что русский – один из языков судопроизводства, зато впервые появляется крамольное словосочетание "русский народ". Вот оно, это долгожданное место в преамбуле: "Образование РСФСР обеспечило русскому народу, всем нациям и народностям Российской Федерации благоприятные условия для всестороннего экономического, социального и культурного развития, с учетом их национальных особенностей в братской семье советских народов". И хотя речь идет не о том, чем наше государство обязано русскому народу, а, наоборот, о том, чем русский народ обязан государству, все равно: спасибо! Но, как говорится, недолго музыка играла. В "ельцинской" Конституции (1993), принятой под гром пушек, неблагодарный "русский народ" снова исчез из Основного закона, осталась лишь констатация: "Государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык". Кстати, это и есть давняя мечта наших космополитов: язык без народа. Для сравнения в Конституции Башкортостана слова, производные от титульного этнонима, употреблены целых 5 раз.

При такой "истории болезни" вставить в Основной закон нечто про "государствообразующий русский народ" оказалось гораздо трудней, нежели записать, что брак – это союз мужчины и женщины. В итоге, рабочая группа решила сохранить давнюю традицию и поберечь русских от приступа "великодержавного шовинизма". Но тем временем, поразмыслив, президент Владимир Путин внес свое мудрое предложение, касающееся бытия Божьего в Конституции РФ, и это, восьмое, доказательство оказалось решающим. Рабочая группа и обе палаты парламента внезапно прозрели, как Будда под дубом, и горячо одобрили поправку к 67-й статье в таком виде: "Российская федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство..."

Честно говоря, мне не очень понятно, как РФ, прямая преемница СССР и Российской империи, может не признавать "сложившееся государственное единство", но я думаю, Бог, получив конституционный статус, простит нам эту стилистическую невнятицу. Прогрессивная общественность, тяжело вздохнув, согласилась, что Господь в Основном законе – это меньшее зло, нежели присутствие там "государствообразующего народа". Я как раз в те дни переживал приступ сатирического зуда в духе лучшего русского поэта-ирониста 19 века Дмитрия Минаева и разразился стихами:

БОГ ЗА НАС...

Путин и такое смог:

Будто на иконе,

Засияет скоро Бог

В Основном законе!

С атеизмом навсегда

Кончено советским,

Ведь без веры никуда

В государстве светском.

Ну а мы, друзья, опять

На правах рептилий:

В Конституцию вставлять

Русских запретили,

Чтобы тем не досадить.

Тату иль вайнаху,

Нас решили осадить

И послали на фиг:

"Русский – это кто такой?

Деревенский житель?"

Вместо нас литой строкой

Будет Вседержитель!

Утершись не в первый раз,

Хныкать мы не вправе:

В Конституции за нас

Бог!

А Он не фраер...

И тут мы снова возвращаемся к вопросу: "Силен ли русский Бог?" Ах, как силен! Едва оказавшись в Конституции еще на правах вставки, не утвержденной всенародным референдумом, Он, не мешкая, порадел своим "верным россам", – и президент наш Путин предложил на рассмотрение общественности еще одно дополнение, на сей раз к 68-й статье, а именно: "Государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации". Вот оно – чудо! Мне вдруг вспомнилось одно познавательное четверостишье, за которое при Советской власти сняли с работы редактора детского журнала:

Сам не очень он велик,

Но велик его язык.

Языком себе обед

Добывает муравьед.

Но шутки в сторону! Надо ли говорить, что сопредседатель рабочей группы Павел Крашенинников из-за такой судьбоносной поправки просто изменился в лице от счастья, а обе палаты парламента от праздничных манифестаций в Охотном ряду удержала только опасность коронавируса. Сразу видно, наш гарант пристально изучил все предыдущие конституции на предмет "русского вопроса" и сделал решительный шаг навстречу самому многочисленному народу Державы.

Надеюсь, название ленинской статьи "Шаг вперед, два назад" через некоторое время нам с вами, компатриоты, вспоминать не придется...