В Генпрокуратуру РФ по инициативе депутата Государственной Думы Петра Толстого было направлено депутатское обращение в связи с изданием Конституции РФ с изображением храма Василия Блаженного без крестов.
Таких примеров сегодня много: это и Петропавловский собор без креста на логотипе 80-летия снятия блокады Ленинграда, и туристические проспекты, и учебные пособия, и рекламные брошюры и даже печально известная банкнота в 1000 рублей, заказанная Центробанком, на которой со здания храма исчезли кресты. Известен даже случай, когда руководство одного из городских парков заклеивало на декорациях кресты изображениями блинов.
Такого рода инциденты тем более травматичны, что в памяти православных верующих еще свежи так называемые художественные жесты актуалистов, которые рубили иконы и спиливали кресты бензопилой – последнее совершили участницы украинской феминистской группы Femen.
Поскольку Крест – орудие спасения, многим хотелось бы у нас его отнять. Нынешние феминистки и арт-радикалы в этом деле далеко не первые. Сделать это пытались воспетые Булатом Окуджавой "комиссары в пыльных шлемах". Когда-то большевики рьяно спиливали кресты с гербовых орлов, например на решетке Летнего сада. Что характерно, уничтожался не весь герб, а именно крест – средоточие духовной силы русского человека. Разумеется, эти действия имели по-своему религиозный характер: ведь антирелигиозность – тоже форма религиозности.
Сегодня подобные события вызывают устойчивый негативный резонанс в обществе. Поэтому принятие правовых мер для исправления ситуации является насущным и необходимым решением. Но нормативно-правовые шаги не отменяют важности просветительских усилий, направленных на разъяснение социальной роли религиозных святынь. У проблемы как минимум три аспекта: политико-правовой, религиозный и культурный. Последние два связаны с ролью Креста в русской истории.
Крест – это конститутивный образ нашей идентичности, он присутствует в сознании каждого русского человека, к нему устремляются как молитвы верующих, так и культурные ассоциации всего российского общества.
Крест – это символ победы над смертью: ведь после распятии Христос воскрес, "смертию смерть поправ". Православные в России говорят: "Крестом спасаемся". Мы осеняем себя крестным знамением в храме, во время молитвы, в трудных жизненных ситуациях, прибегаем к Кресту во время болезни.
Обращение к Кресту так же важно, как знание молитвы "Отче наш", Символа веры, 90-го псалма, зашитого в погонах наших воинов...
В Крестопоклонную неделю Великого поста весь православный народ со слезами поет знаменитое песнопение "Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим".
Апостол Павел в одном из посланий говорит, что христианам надлежит "взяться за предлежащую надежду, который для души есть как бы якорь безопасный и крепкий" (Евр. 6, 18-19), спасающий от последствий греха. Богословы неоднократно указывали на то, что этот "якорь надежды" связан у Павла именно с Крестом. Крест есть протянутая длань свыше, он предоставляет помощь в трудную минуту.
Поэтому Крест – еще и символ надежды. Когда человек живет "с Крестом", церковный корабль спешит доставить его по волнам моря житейского в тихую гавань жизни вечной. Большие проблемы возникают тогда, когда человек "без Креста", когда "Креста на нем нет". Поэтому на Руси издревле обязательно носят нательные кресты.
Крест имеет также глубокий нравственный и социальный смысл. Ведь, явив пример самопожертвования, Христос тем самым отменил языческий институт жертвоприношения. Это означало, что человек, ступая путем обожения, может жертвовать собой ради ближнего. Но он не вправе жертвовать ближним ради своих нужд и интересов, как это принято в древних языческих и в современных либеральных обществах. Такое понимание человеческих отношений характерно для социального богословия в православном святоотеческом наследии: школы Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Василия Великого и иных.
Понятие "крест" имеет и переносное значение. Оно указывает на беды и страдания народные, связанные в том числе с русской "плахой", геноцидом в ходе нескончаемой европейской войны против русского народа, которая еще далеко не окончена. Россия несла и несет свой Крест – подобно Христу, несшему свой Крест на Голгофу.
Русский человек умеет "читать" кресты, их символику. Например, он знает, что означают двенадцать звезд на лучах, исходящих из центра креста на куполе храма Софии Вологодской. Он знаком с реликтовыми мозаичными крестами, выставленными в Музеях Кремля, знает, чем отличается поморский крест от других киотных крестов, чем отличается простой нательный крест от складного энколпиона, внутри которого хранятся частицы мощей.
Но почему же, несмотря на все это богатство смыслов, кресты затирают, заменяя геометрическими фигурками, насаживая на купола наших храмов так называемый графический шашлык?
Отчасти это связано с культурой информационного потребления, навязанной стране компрадорской частью элит. Когда все решает программа, исчезает личная ответственность - ведь с программы не спросишь. Но это лишь на первый взгляд: на самом деле у всякого информационного продукта есть заказчик, который принимает или не принимает готовый результат.
Крестоборцы объясняют свои действия тем, что отредактированные изображения используются якобы для того, чтобы "не оттолкнуть" массового потребителя их печатной продукции. Но, следуя этой культуроборческой логике, завтра те же "дизайнеры" начнут затирать и государственную символику. Подобная логика – в корне неверна. Она возникла под прямым влиянием европейского агрессивного секуляризма, максимально удобного для манипулирования коллективным сознанием разных социальных групп.
Нас не устраивает подобная ситуация. Сегодня речь идет о защите нашего культурного и религиозного пространства, нашего национального суверенитета.
Помимо права на жизнь, права на отдых, необходимо защищать и право народа на веру. Против этого права была направлена большевистская идея "отделения Церкви от государства". Удивительным образом ленинский декрет "отделения Церкви от государства" устоял в советский период русской истории, устоял при радикальных антагонистах большевиков в 1990-е годы и продолжает действовать сегодня. Меняются эпохи, политические системы, конституции, а ленинская глубинная богоборческая идея не только жива, но активно действует сквозь века, поверх всех социальных изменений, которые пережила Россия за последние сто десять лет.
Однако сегодня, в период СВО, когда кардинально меняется социальный ландшафт, этот стереотип выглядит уже откровенным анахронизмом, играющим в обществе абсолютно деструктивную роль.
Из всего сказанного следует, что контроль за обращением с религиозными символами в публичном пространстве должен обрести форму четкой и прозрачной юридической процедуры. Христианин является также и гражданином, а значит, может использовать для самозащиты юридические и политические рычаги.
Российское законодательство должно быть направлено на защиту социального пространства верующих граждан. В рамках данной статьи мы рассматриваем исключительно православную тему, но это, безусловно, касается и иных традиционных российских религий.
Мы понимаем, что крестоборцы – это люди, пребывающие в духовном ослеплении, и наш долг состоит также в том, чтобы молиться за этих людей, за их духовно-нравственное благополучие, напоминая, что в болезнях и немощах, от которых никто в этом мире не застрахован, позовут и они к своему одру священника и будут просить совершить над ними таинство соборования. И станут повторять слабыми губами: "Услыши мя, Боже; помилуй мя, Владыко; исцели мя, Святый".
А священник будет крестообразно помазать елеем их чело, очи и уста, укрепляя Крестом их тело и душу.
Источник: Парламентская газета
