В стране с самой разрушенной религиозной культурой, с самым задавленным в Европе реформационным движением и жесткой антисектантской позицией Православия – протестанты все-таки являются неотъемлемой частью российской культуры. Таков был лейтмотив выступлений, прозвучавших во время состоявшегося на днях заседания Экспертного совета при Совете протестантских церквей России. Основной доклад "Сила и слабости российского протестантизма" принадлежал проф. Русско-американского христианского университета Александру Зайченко, который как верующий и ученый проанализировал современное состояние евангельского движения. Присутствовавшие на Экспертном совете представители пятидесятнических и баптистско-евангельского союзов искренне говорили о своих недостатках, однако чем более осознавалась глубина каждой совершенной епископами и пасторами ошибки, тем более оказывалось, что недостаток превращается в неоспоримое преимущество.
Первый недостаток протестантов в глазах многих церковных лидеров – ослабление роли поместной церкви в жизни верующего и, как следствие, разрушение старых замкнутых общин и создание новых молодых. В то же самое время в глазах евангельской молодежи освобождение от консервативных правил является дорогой к построению растущей миссионерской церкви. Неизбежные в данной ситуации расколы и идейные размежевания внутри отдельных церквей и объединений становятся движущей силой протестантизма. Отколовшиеся общины остаются в рамках евангельского движения, так как не существует никакой жесткой "анафемы" для верующей молодежи, захотевшей создать свою церковь. Таким образом, протестантские церкви умножаются своего рода "черенкованием" или "усиками", как клубника.
Второй собственный недостаток, о котором заявили служители церквей, – это малочисленность. Действительно, протестантов в России, учитывая баптистов, евангелистов, пятидесятников разных направлений, лютеран, методистов, адвентистов и т.д., всего около 1 процента населения страны. Верующих, посещающих протестантские церкви в России – более 1, 5 млн. Абсолютное большинство среди них составляют пятидесятники, которых насчитывается 800-900 тысяч чел. Однако реальное влияние протестантских объединений в регионах зависит от численности церквей и верующих лишь отчасти. Власти и общество начинают прислушиваться к мнению протестантских церквей, к примеру, во Владивостоке, Мурманске, Петрозаводске, Ижевске или Абакане вследствие нескольких причин: во-первых, даже малочисленные общины, не говоря уже о крупных, активно занимаются социальной работой, проводят акции против наркотиков, абортов, устраивают музыкальные концерты и т.д.; во-вторых, отдельные церкви и группы становятся общественной силой, когда они создают ассоциации и советы христианских церквей, проводят встречи пасторов, христианских юристов и т.п. В любом крупном городе, в особенности на Дальнем Востоке и в Сибири, численность активистов протестантских церквей достигает, по крайней мере, нескольких тысяч. Вряд ли в местном отделении партии "Единая Россия" найдется столько энергичных и преданных общему делу людей.
Третий недостаток, о котором с горечью часто говорят и пишут евангельские лидеры, заключается в низкой гражданской и общественной активности многих церквей. Подобные закрытые консервативные церкви, часто возникшие еще в советскую эпоху, существуют и в баптистской и в пятидесятнической среде. Наиболее пассивным и в сфере открытой социальной работы и в плане привлечения интеллигенции остается Союз евангельских христиан-баптистов. Но, помимо баптистского союза, за последние пятнадцать лет в России возникло множество других евангельских объединений, которые продолжают традиции сторонников активной социальной роли церкви в обществе (к примеру, Ивана Проханова, идеолога евангельского движения 20-х гг. ХХ века). В современной России активно действуют евангелисты из Евангельского христианского миссионерского союза, методисты, Армия Спасения. Наконец, для пятидесятнических объединений служение среди наркоманов, алкоголиков, заключенных и помощь бомжам и пенсионерам стали частью тщательно разработанных церковных программ.
Существует также еще один аспект общественной активности. Как отметил проф. Александр Зайченко, власти часто отказываются вести диалог с пасторами и региональными епископами баптистов или пятидесятников, чиновники под давлением православных епархий отвергают любую возможность сотрудничества с протестантами, а лидеры церквей и объединений не оказывают никакого сопротивления произволу властей.
В связи с этим надо сказать, что в евангельском движении существует заряд рационального недоверия к российской власти вообще, оставшийся с советских времен и подогреваемый попытками православных и государственных чиновников максимально ограничить религиозную деятельность особо энергичных протестантских церквей. Так, 10 января 2005 года служители незарегистрированных церквей евангельских христиан-баптистов направили письмо на имя президента России, в котором выразили свое возмущение нарушениями свободы совести в стране. Баптисты отметили, что в России фактически создана государственная церковь – Московская Патриархия, а поэтому многие чиновники позволяют себе называть всех неправославных сектантами (в частности, в обращении был назван полпред президента в Центральном федеральном округе Георгий Полтавченко). Своими критическими замечаниями в отношении действий власти и сомнения в ее "истинной демократичности" высказывают также и незарегистрированные пятидесятники. Умеренной критике властные структуры также подвергал и глава Союза баптистов Юрий Сипко, но даже за подобную критику Сипко пришлось отвечать. Баптистский лидер не вошел в Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ, по его словам, из-за того, что он "сам слишком прямолинеен в высказываниях о неправоте власти, что, естественно, не проходит без последствий"[1].
Наряду с недоверием в евангельском движении также существует потенциал рационального доверия власти, ее демократическим заявлениям и инициативам. Для некоторых протестантов, поддержка власти является надеждой на свободное развитие страны в будущем, на создание сильного гражданского общества, где евангельские церкви займут свое место. Для других церковных лидеров власть, как и в советское время, остается грозным символом российской государственности, к которому необходимо проявлять лояльность. Иначе протестанты не будут соответствовать "российскому менталитету" и будут восприниматься как проводники "западных" ценностей.
Все три перечисленных "недостатка" показывают, насколько велики потенциальные преимущества протестантского движения, которые, исходя из религиозной логики, до конца не осознаются пасторами и верующими. Два первых "недостатка", фиксируют нынешний этап развития евангельских церквей – это растущее движение, в котором есть целый ряд сложившихся многочисленных объединений, из которых трудно, как в советский период, выбрать один единственный Союз баптистов и объявить его официальным, лояльным власти. Третий "недостаток" показывает вовлеченность протестантских церквей в конкретные общественные проблемы. Открытые заявления евангельских лидеров об отношении к социальным порокам, честному бизнесу, социальным реформам, военной службе сами по себе делают их церкви важной частью гражданского общества, независимо от их численности. Собственные силы и слабости в церковном мировоззрении могут восприниматься по-разному – общество судит протестантов по их социальной работе и приверженности демократическим ценностям.
Источник: Baznica
