Nihil est in religione, quod non fuerit in vita

На вопросы корреспондента портала "Религия и СМИ" отвечает Марк Смирнов, ответственный редактор газеты "НГ-Религии" (приложение к "Независимой газете")

– В этом году в газете новый ответственный редактор и состав редакции. Как изменилась газета за последний год?

– Редакция газеты в новом составе работала не полный календарный год, а только с апреля. Если говорить об изменениях, то прежде всего изменился сам акцент в газете. Раньше она называла себя церковной газетой, говорила о церковной журналистике – это можно найти в заявлениях самой редакции, шеф-редактора. Мы попытались от этого отойти. Не потому, что мы боимся себя назвать церковными журналистами, а просто потому, что мы – только часть большой политической газеты. По понятным причинам она рассчитана на очень широкий круг людей разного социального статуса, с разными политическими взглядами, на верующих и неверующих. Поэтому мы решили себя заявить как светское журналистское сообщество, занимающееся освещением проблем религии в светском издании. Мы пытаемся анализировать эти проблемы, непредвзято, с позитивистской точки зрения, описывать религиозную жизнь в первую очередь, конечно, в России и в странах СНГ, но по возможности и в дальнем зарубежье.

Мне, конечно, трудно давать оценки самому себе или своим сотрудникам. Я не могу сказать, что все у нас получилось очень хорошо, но и не могу сказать, что нас постигла неудача. На мой взгляд газета состоялась – хотя бы с той точки зрения, что различные религиозные организации проявляют живой интерес к материалам о себе и сами предоставляют материалы для публикации. Религиозные общины заинтересованы в том, чтобы рассказать о своей жизни, и это само по себе делает нас, так казать, "общепринятыми".

Попытка уйти от церковной журналистики в каком-то смысле развязала нам руки. Нам не надо держать рубрики "Ислам", "Православие", "Католицизм". Наша задача – быть обозрением религиозной жизни и исследовать религию как фактор общественно-политической реальности. В этом смысле проблемы у всех общие. Если говорить о религиозном экстремизме, то это касается всех конфессий. Это можно применить и к новым религиозным движениям, и традиционным направлениям, к Исламу и к православным организациям. Мне кажется, что, сменив девиз, мы тем самым изменили и концепцию газеты. "Нет ничего в религии, чего бы не было в жизни", – вот наша позиция.

– Что из задуманного получилось? Были ли неудачи?

– Удалось большее из того, что задумывалось. Когда мы создавали такую концепцию, мы предполагали, что у нас будет хорошая корреспондентская сеть по всей стране, и мы сможем отойти от чисто столичных проблем и рассказывать обо всем, что происходит в области религии в стране, а не только в Москве, Петербурге, в центре России. У нас были также большие надежды, что мы станем описывать проблемы стран СНГ, Прибалтики, Средней Азии, Закавказья. К сожалению, этого не произошло, и это наш минус. К сожалению, на сегодняшний день у газеты нет такой широкой корреспондентской сети и возможности ее развивать. Те корреспонденты, которые для нас работают в разных городах, не очень следят за религиозной жизнью, не считают это важным и не совсем в русле нашего издания освещают эти события. Их больше интересует поверхностная жизнь – освещение собора, открытие нового монастыря, миссионерский съезд. Проникнуть глубоко в суть происходящего, описать внутренние проблемы какой-либо общины, написать очерк, где религиозные люди предстают как люди, имеющие свое собственное лицо, о которых нужно рассказывать, они не могут.

Второй минус в том, что не удалось найти специалистов в ряде республик СНГ, Прибалтики. В Прибалтике сейчас очень трудно найти людей, пишущих на религиозные темы и – на русском языке. Поэтому приходится пользоваться вторичными сообщениями балтийских агентств. А ведь это – серьезная тема. В Литве и в Латвии существуют не только большие православные общины, но и очень большие национальный католические церкви, которые голосами избирателей влияют на президентские выборы.

Есть, однако, и плюсы. Нам, например, удалось разобраться с конфликтом в рижской Гребенщиковской старообрядческой общине – мы нашли корреспондента. У нас очень неплохие связи с Украиной. В частности, мы уделяем большое внимание проблеме греко-католиков в Западной Украине, даем возможность им высказываться, что в других изданиях не случается очень редко. Мы считаем, что любая конфессия должна своим голосом рассказывать о своих проблемах.

– Какие темы вы планируете освещать в наступающем году?

– Трудно предвидеть, что будет в новом году. Мы вообще заранее не планируем что-то освещать. Идет жизнь, идут процессы, и мы пытаемся за ними поспевать. Но некоторые темы можно обозначить уже сейчас.

Следующий год в любом случае будет интересен теми процессами, которые происходят в Римско-Католической Церкви. Мы очень внимательно следим за взаимоотношениями Москвы и Ватикана и, конечно, за здоровьем Понтифика. Мы все понимаем, что это не просто очень крупная, но, безусловно, крупнейшая фигура в христианстве XX века. И это целая эпоха, которая по понятным причинам уходит. Нам важно понять, кто будет стоять у церковного кормила. От этого человека во многом будет зависеть, как будут строить свои отношения Русская Православная Церковь и Ватикан. Мы полагаем, что новый период будет связан с личностью более либерально настроенной, более экуменически открытой.

В ближайшее время в Москву должен приехать новый нунций – человек, который был представителем Ватикана в Болгарии и который очень хорошо знает православную традицию, хорошо знает русский язык. Мы возлагаем большие надежды на то, что это – шаг к нормализации отношений Ватикана и Москвы, к некоему сближению. Не исключаем, что могут быть перемены и среди иерархов Римско-Католической Церкви в России. По сведениям наших источников в Ватикане, сейчас рассматривается возможность перевести митрополита Тадеуша Кондрусевича на минскую кафедру, которую сейчас занимает очень престарелый минский архиепископ кардинал Свентек.

В первом же номере в новом году мы расскажем о том, что религиозные евреи России, в частности те, которые связаны с Конгрессом Еврейских Религиозных организаций и объединений (КЕРООР), заявили себя создателями социальной концепции. Я даже не знаю, есть ли подобная концепция у раввината Израиля, а вот российские евреи живут уже со своей собственной социальной концепцией. Определенно в этом сказывается влияние Русской Православной Церкви. И это говорит о том, что религиозные организации в России стремятся определить свою позицию по социальным вопросам.

Очень много интересных идей и предложений выдвигает сейчас нынешний председатель Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, особенно в том, что касается попытки объединить христиан Европы в некое сообщество перед вызовами современности. Нужно отметить, что уже многое сделано для того, чтобы в той конституции, которая должна быть принята странами Европейского союза, присутствовала определенная доминанта христианской этики, – под влиянием Русской Православной Церкви и самого митрополита, который много выступал по этому поводу. Традиционные церкви в Европе почему-то проявили в этом вопросе пассивность, не усмотрели необходимости консолидироваться и четко заявить о том, что в общеевропейской конституции должны быть утверждены приоритеты евангельской христианской этики. Эту инициативу взяла на себя Русская Православная Церковь.

Одной из важнейших проблем является сегодня религиозный экстремизм. Мы попытаемся в ближайшее время собрать журналистов и ученых, которые могли бы высказаться по этой теме. Нас крайне смущает, когда сегодня некоторые политики, депутаты Государственной Думы говорят, что не знают, что такое религиозный экстремизм. Поэтому необходимо договориться – есть он или нет; а если есть – то что это такое и чем он отличается от фундаментализма. В этой связи не избежать обсуждения проблем Ислама. Хотя я бы не стал увязывать проблему религиозного экстремизма только с Исламом, потому что в таком случае отчасти происходит демонизация Ислама.

Да, в Исламе есть некоторая почва, из которой могут произрастать семена экстремизма, причем в самых крайних формах. Но нельзя ни в коем случае считать, что это проблема только мусульман. Не стоит думать, что остальные религии – это одни призывы к миру и терпимости. Это было бы ошибкой. Хороший религиовед приведет массу примеров того, что в других религиях существует крайние формы осознания религиозной исключительности и нетерпимости. На "круглом столе" мы постараемся обсудить порочную практику политкорректности, согласно которой террористы – вне нации и вне религии. Это неправильно. Есть официальные религии, и есть секты; есть люди, которые порвали с Церковью и сами себя провозгласили мессиями, пророками, учителями. Экстремистски настроенные верующие заявления своей иерархии не принимают всерьез. Есть католики, для которых мнение Ватикана ничего не значит; есть православные, для которых Патриарх не является авторитетом.

Формы такого проявления маргинальности есть в каждой конфессии, в каждой религии, и до тех пор, пока это не переходит в угрозу общественной безопасности, – это является фундаментализмом. Но как только это становиться проблемой общественной безопасности – это уже экстремизм. Не учитывать это журналистам – страшная ошибка. Ведь мы не просто должны описывать отвлеченно те или иные явления, но всегда помнить, что мы формируем точку зрения нашего читателя на те или иные процессы, что мы формируем открытое, гражданское, демократическое общество. От прессы зависит очень много. Мы не должны впадать в крайности, но освещать религиозные проблемы с экспертной точки зрения – в этом сегодня наша задача. Я думаю, нам уместно руководствоваться словами философа Спинозы: "Не смеяться – не плакать, не любить – не ненавидеть, но – понимать".

Вопросы: Мария Ельцова.

© Фото: портал "Религия и СМИ".