С невиданной скоростью была раскуплена книга Майи Кучерской "Чтение для впавших в уныние. Современный патерик". Неожидавшие подобного успеха издатели поспешили выпустить второе издание книги и решили, учитывая духовную направленность Патерика, распространять его через православные книжные магазины. Истерия, поднявшаяся в среде православных СМИ и среди духовенства оказалась достойна любой эпохе гонений на христианство: на православном радио книге посвящались специальные передачи с разбором ее качеств и личных характеристик автора.
Православное священство, год назад с восторгом зачитывающееся книгой, спешило громогласно отречься от знакомства даже с ее обложкой. Православные газеты не стесняясь в выражениях, в стиле сталинских агиток предупреждают читателя, что "Майя Кучерская – чужой человек, случайно (а может быть, и с определенной целью) забредший на наши поля. Равнодушным взглядом она скользит по нашим бедам и радостям, и все увиденное вызывает у нее только прохладную усмешку: радости наши для нее глупы, беды – потешны. И нестерпимо нам слышать, как кто-то над всем этим потешается!" ("Чужебесие". Газета "Православный Санкт-Петербург", N 12, декабрь 2004 года). Скорее, только по некой недоработке, о книге не высказались официальные структуры РПЦ МП. Единственным человеком, не побоявшимся в ситуации тотального контроля за выражением позитивного отношения к "Патерику", оказалась насельница одного из известных монастырей, монахиня Екатерина. Приводим ее письмо:
"Недавно вышло в свет второе издание "Современного патерика" Майи Кучерской, о котором не прекратились еще бурные споры со времени первого. За довольно стереотипным подзаголовком – "Современный патерик" – неожиданно скрывается самый нестандартный текст.
Это собрание по циклам коротеньких рассказов о церковной жизни, частью реальных, частью выдуманных, частью утрированных до гротеска – комических, печальных. Среди героев Кучерской есть и батюшки-праведники, настоящие святые XX и XXI века, и батюшки-менеджеры, даже батюшки-людоеды, а есть и обычные миряне, наши современники, которые женятся и растят детей, ходят на работу, теряют и снова обретают смысл жизни, Церковь, Бога.
Сам факт переиздания говорит о том, что книга пользуется спросом. За этот период автору пришлось почувствовать себя и на высоте славы и одновременно отражать самые серьезные обвинения, о чем можно было заключить даже по программе одного свободного радио, где Кучерская выступала в прямом эфире. Немало разговоров ходит и в церковной среде, один резко отрицательный отзыв на книгу вышел в газете "Православный Санкт-Петербург". И потому, несомненно одно: Майя Кучерская проявила определенную христианскую смелость, поскольку вполне могла предполагать, что ее ждет не лавровый венок.
Что же такое эти коротенькие, смешные, порой даже глуповатые рассказики (монахи здесь не только творят чудеса, но ползают под столом, забираются на деревья, ссорятся, дерутся)? Неужели это и есть проблема? Вовсе нет, это лишь только намек, остальное – "чтый да разумеет" – умный и благодарный читатель моментально припомнит множество случаев, с ним лично или вокруг него происходивших в том же роде, чтобы задуматься, сколько, действительно, существует реальных болезней церковных, доходящих до нелепости, исцеление которых зависит как от рядового члена Церкви, так и от иерархии.
Вполне допускаю, что книгу эту можно и должно перерабатывать и дорабатывать, но сделано главное – в легком, шуточном жанре говорится о серьезнейших вещах. Отнюдь не с целью замарать чистое и святое, а ради того, чтобы этим скребком вычистить налипшие комья грязи. По сути, говорится о немногом – о приходской и частной жизни мирян и священников, монахинь и семинаристов. Можно было бы идти дальше – обсуждать проблемы высшей иерархии, спекуляции под церковной и монастырской маской, аферы, но не в том заключается цель Кучерской, чтобы кого-то разоблачить.
Между тем ее обвиняют и разоблачают с удовольствием – в кощунстве, во внутренней отчужденности при внешней принадлежности к церкви, в том, что она "обнажает наготу отца своего".
Начнем с этого последнего, такого страшного, на первый взгляд, обвинения. Почему автор, которого нельзя назвать уже молодым и в смысле писательского стажа и принадлежности к Святой нашей Православной Церкви, так дерзновенно, по-видимому, преступает суровое слово Священного Писания? Не выливая мгновенно на преступника ушат нашего справедливого церковного негодования, попытаемся разобраться в этом феномене.
Кто же является основным обвинителем нашего автора? Это ревнители и ревнительницы благочестия, которые наполняют женские и мужские монастыри, стоят у подсвечников, считают себя вправе делать людям замечания, выгонять случайно или не случайно вошедших в храм без платка или в брюках. Именно по их сарафанному радио обсуждаются не столько церковные проблемы, сколько поведение частных лиц, священников. Что как раз и является серьезной бедой, "злые языки страшнее пистолета", поскольку из этого зачастую складывается то отталкивающее лицо церкви, взглянув на которое множество людей принципиально отвергают истинность церковного учреждения ("Я верю в душе, а там один обман").
Замечу, что у Майи Кучерской как раз нет обсуждения частных лиц, ее герои – это некий собирательный, литературный образ. Поэтому и восстают эти защитники благочестия, что здесь принципиально другой подход, косвенно их опровергающий. Но как справедливо заметила в предисловии к книге Людмила Ильюнина, только праведников Кучерская называет по именам (хотя и тут остается свободной и не стремится к фотографической точности, которая в литературном произведении не совсем уместна). Высмеивая же пороки – писательница всегда дает обобщенный образ, никого не уязвляя лично.
Вспомним, к примеру, Николая Васильевича Гоголя. Разве не вызывали его утрированные герои самого сурового порицания автора? Разве не верно то, что классиком русской литературы он был признан только (при выдохе облегчения, что больше ничего не натворит) по своей кончине? Это говорит о том, что вопросы, затрагиваемые в этих полемических произведениях, уж слишком животрепещущие, о которых все знают, шепчутся, но (упаси Боже) не повторяют публично. Вспомним и "Мелочи архиерейской жизни" Н.С.Лескова, навлекшие едва ли не анафему на автора. Все оттого, что человек, берущий на себя смелость не только говорить, но и писать о животрепещущих проблемах, моментально превращается в гладиатора на арене, почти обреченного.
Я задаюсь вопросом: насколько рядовой член Православной Церкви имеет право писать о внутренней, часто скрытой от взгляда постороннего, жизни церкви? Сколько людей, столько и мнений, мы же попытаемся отстоять нашу точку зрения – да, имеет и обязан даже, но только с какой целью и с каким отношением ко всему этому? Что есть основа существования церковного? Только любовь. Если человек верующий берется за что-либо без любви, он заведомо неправ. Если кто-либо из духовного руководства начинает учить или смирять подчиненных без подлинной к ним любви, это будет проявлением жестокости, его дело проиграно и вызовет обратный результат. Так и здесь. Только любя, болея за православную веру и ее законный институт – Церковь, можно приподнимать завесу, обнажающую недостатки и болезни. И в "Чтении для впавших в уныние" завеса только осторожно приподнята, а никак не сорвана.
Но возможно, и того будет достаточно людям невоцерковленными, заведомо негативно относящимися к Церкви. Исключено ли, что они с удовольствием потрут руки и скажут, что коль верующие сами себя поносят, так там и делать нечего? Такая опасность есть, но является ли это основанием, чтобы не допускать выхода подобных книг? Решусь ответить, что не является. Вспомним, сколько соблазнов было вокруг святых праведников, однако они мало этим смущались и твердо следовали выбранному пути. Достаточно привести в пример преп. Серафима Саровского, которого почтеннейший и духовнейший игумен Нифонт преследовал за его окормление дивеевских сестер. Однако преподобный не бросал этого занятия, вопреки воле своего начальства. "Но я не соблазняюся ни тем, что мною одни пользуются, ни тем, что других это соблазняет", – вот слова праведного старца, за важностью цели не обращавшего внимания на окружавший его ропот. Следует осознавать, что это неизбежный момент любого благого начинания, поэтому, помолившись, можно предать тех людей воле Божией в надежде, что если есть у них уважение к себе и к людям, то они не возьмутся судить это произведение поверхностно.
В финале книги все герои "Современного патерика", и святые, и грешные, собираются вместе на пасхальную службу – среди них и "Кучерская с мужем". Из этого финального эпизода явственно следует, что автор нисколько не отделяет себя от своих незадачливых героев – все они шествуют вместе в одном направлении, все являются частью нашей святой соборной церкви. Не в доказательство ли того, что это наши общие проблемы, касающиеся непосредственно нас с вами и самого автора. (Заметим, что благочестивые тетушки не причисляют себя ко всем, они стоят выше простых людей.)
Еще один момент, о котором противники "Современного патерика" отчего-то забывают. Почему все решили, что автор касается сугубо негативных вопросов и людей? Путь посмотрят повнимательнее – сколько там прекрасных положительных героев, с которых можно лишь брать пример, и это тоже наши современники – и Агриппина Николаевна, и отец Павел Груздев, и заступник "униженных и оскорбленных" отец Митрофан.
Видимо, слишком уж сильно действует на православных стереотип агиографической литературы, в которой каждый святой непременно должен был родиться в благочестивой семье, с детства чуждаться всяких шалостей и развлечений, даже самых невинных, и резко выделяться на фоне своих товарищей. Когда стереотип разрушается, то вызывает у консервативного читателя негативное восприятие. Но в реальной жизни никогда не происходит как на красивой картинке. Важно, как человек мог стать святым не "по маслу", а преодолевая реальные трудности и собственные страсти. Существующее издание житий святых Димитрия Ростовского на русский язык было переведено в середине XIX века и предназначалось для учебных заведений. Поэтому из него было многое изъято цензурой, в частности, именно те живые моменты, которые не представляли святого засушенным сухарем – хоть в рамку да на стенку. В славянском переводе издание гораздо богаче, разнообразней и повествует о реальных людях, которые, победив множество внутренних и внешних препятствий, смогли достигнуть святости.
В случае с Кучерской, заостренная нестандартность текста способствует живости восприятия. Для чего нужен здесь прием гротеска? Допустим, рядом с нами ежедневно происходят бытовые ситуации, за банальностью которых уже никто на них не обращает внимания. Например, у многих в храме есть "свое" личное место, и если его занял кто-то, "хозяин" начинает активно вытеснять непрошеного гостя. Мы настолько к такому привыкли, что, столкнувшись с этим, можем только вздохнуть и отойти в сторону подальше. На деле именно в рядовых случаях и таится то самое зло, которое разрушает Церковь изнутри, поскольку подобное поведение не согласуется с подлинной православной верой. Поэтому, чтобы несколько обнажить подлинную суть этих проявлений неверия, вполне допустимо их либо преувеличить, либо представить ситуацию в комическом, даже нереальном виде. Но не стоит предъявлять претензии к автору, в его планы не входило описать реальные вещи, а лишь обнажить суть явления.
Для людей, несколько лет имевших тесный контакт с православными кругами, это и не нуждается в объяснении. Нельзя поэтому возмущаться образом батюшки, сокрушающегося о том, что ему постоянно приходится принимать исповедь от сестер по поводу съеденной сардинки в пятницу, и не слышащего ничего более серьезного ("хоть быть кто-нибудь из них кого-то убил!"). Дело не в том, что батюшка жаждет крови, а в том, что в многократном исповедании мелочей по книге "Лекарство от греха", человек превращается в робота, не замечающего за собой реальных серьезных преступлений против совести. Об этом-то и сокрушается тот батюшка.
Но основная цель не подробный разбор книги, а призыв к большей отзывчивости и предостережение от поспешного и поэтому несправедливого обвинения автора, которому можно пожелать в дальнейшем более тонкого и тщательно пересмотренного подхода к теме. Поскольку только будущий упорный труд сможет стать лучшим ответом на все существующие ныне обвинения".
Источник: Страна.Ru
