""Le Figaro": Сирия: угроза исламизма"

Сирия и Ирак – два молодых арабских государства, образовавшиеся после распада Оттоманской империи. Сирия и Ирак – две диктатуры, где у власти изначально стояла одна и та же партия – 'Баас', националистический вариант того же просвещенного деспотизма, что дал кемализм с демократическим уклоном в Турции, и правление Пахлеви (Pahlevi) в Иране. Кроме того, у власти в обеих странах в течение последних тридцати лет находились сильные личности, представители религиозного меньшинства, которым удавалось манипулировать новым светским арабским национализмом. Подобными средствами им удавалось, прежде всего, давать основание своему режиму – в мнимом языковом большинстве, и затем, избавиться от группового партикуляризма, который отрицался, но так никогда и не был преодолен.

Однако на этом параллели заканчиваются, раскол между сирийской и иракской ветвью произошел в начале 60-х годов и касался вопроса о доктринах. Иракцы, антикоммунисты, отказывались от альянса с Москвой и Насером (Nasser); сирийцы, гораздо более уверенные в себе, вступали в более левые союзы, чтобы держать на дистанции Египет Насера, – и развитие ситуации в этих странах пошло по различным путям. За несколько лет, большинство воинствующих шиитов утратило свои позиции, а армия, тесно связанная с президентом Кассемом (Kassem) и поддерживающая Насера, была также подмята под себя партией, которая оставалась гражданской структурой.

Подводя итог, скажем, что вместе с усилением власти Саддама Хусейна (Saddam Hussein) в конце 70-х годов, диктатура иракских баасистов полностью превратилась в инструмент господства суннитского меньшинства, сплоченного и уверенного в своей легитимности, которая восходила к оттоманскому прошлому (монархи-хашемиты все были суннитами, но проявляли большую толерантность).

В Сирии, напротив, армия присвоила себе власть в 1970 году и до сих пор управляет страной за подобием полугражданского правления Башара Асада (Bachar Assad). Конечно, наполовину христианская секта алавитов занимает определяющие позиции, но поскольку сообщество, которое она представляет – слишком мало, чтобы играть ту роль, что играли сунниты в Ираке, эта секта постоянно пополняет свои ряды, используя тигель армии, руководство которой всегда составляли сунниты, тогда как, в то же время, реальная власть ускользает от них. Плюс ко всему, сирийская мозаика, более сложная, чем трехчастное деление в Ираке, более подготовлена к системе альянсов, которые, не являясь демократическими, все же сохраняют плюрализм: курды, особенно в Дамаске, всегда поддерживали режим, также как и христиане, некоторые суннитские области и община друзов, несмотря на то, что армия произвела чистку друзов вскоре после поражения 1973 года, из-за произраильских настроений, которые вместе с тем сохранились.

Парадокс заключается в следующем: партия с малым и прочным ядром – алавиты в 'Баас' – действует с меньшим произволом и меньше прибегает к террору, чем суннитская власть в Ираке. Меньше террора, следовательно, больше чувство вины. Конечно, предание огню и мечу половины населения суннитского и интегристского города Хама в 1982 году, после убийства сотни курсантов-артиллеристов – алавитов, создавало впечатление о терроре без пределов. Но за этим кратковременным ужесточением последовали различные меры в поиске компромисса с суннитским большинством, а в последние годы правления Асада-старшего были предприняты попытки примирения и легализации организации 'Братьев-мусульман'.

Как бы случайно, эти переговоры возобновились сегодня под эгидой старого Али Дуба (Ali Douba), в прошлом – главы спецслужб Хафеза (Hafez) и сторонника, наряду со многими молодыми генералами, политики, направленной на поддержку иракских исламистов. В этом также причина, по которой верхушка секты алавитов испытывает сегодня глубокий раскол: те, кто желают сближения с большинством – гораздо большие демократы, в противоположность тем, кто надеется с помощью саудовских субсидий сохранить закрытую и антиамериканскую военную диктатуру. Напротив, 'просвещенная' фракция – во главе с колеблющимся и неуверенным Башаром Асадом, готова вести переговоры с Вашингтоном и поддерживать тесные связи с Тегераном – непременные условия этого альянса – помогать новому иракскому правительству умеренных аятолла и добиваться того, чтобы на территории Ирака оставалось как можно меньше американских солдат, и как можно скорее. В результате, в последние недели в Сирии наблюдается серьезный и чрезвычайно интересный раскол.

'Джихадисты', как мы их будем называть из удобства, решили перейти к действию, поскольку они почувствовали неизбежность необратимых геополитических потрясений, нащупали последнее уязвимое место своих многочисленных противников. Процесс примирения между ливанскими шиитами 'Хезболла', подталкиваемыми к этому иранцами, и коалицией сторонников независимости Ливана, еще не был завершен. Попытки компромисса в Ираке – где восставшие сунниты, в меньшей степени являющиеся приверженцами интегризма, испытывают давление Иордании и Египта, которые подталкивают их сдать оружие и вступить в контакт с новой властью – шиитами в Багдаде, еще не достигли цели, несмотря на усилия американцев.

Совпадение интересов США и Ирана, в области геополитики и территориальных интересов – от Бейрута до Кабула, – значительно нивелируется амбициями Ирана по ядерной программе (слишком поспешно и слишком прямо выраженными). В образовавшемся промежутке, Аль-Харири (Hariri) был форпостом коалиции антиджихадистов по трем причинам: по многочисленным вопросам региона он поддерживал связи с бывшим банкиром Саддама Хусейна, он активно подталкивал иракских суннитов к сдаче оружия; старый друг Франции, он пытался примирить Париж и Вашингтон; сторонник диалога между сообществами, он убедил главу 'Хезболла', шейха Хасана Насралла (Hassan Nasrallah), присоединиться к себе, в обмен на 'чередование' шиитов и суннитов на посту премьер-министра Ливана. Смело продвигаясь вперед, действуя в открытом поле, он пал героем арабской свободы. Но нельзя допустить, чтобы мщение – от Бейрута до Вашингтона – позволило его убийцам расправиться в свою очередь с Башаром Асадом.

Однако нет нужды испытывать энтузиазм по поводу нынешнего главы сирийского государства, чтобы понять, что разрушение его власти станет следующим этапом. Те, кто вложил оружие в руку убийц аль-Харири – хотят постепенно превратить Сирию в бастион джихада и расколоть шиитские сообщества – Ливан и Моктада ас-Садра (Moqtada al-Sadr), с одной стороны, Систани (Sistani) и иракское правительство, с другой, – чтобы продолжать войну, которая была объявлена миру 11 сентября 2001 года. В конце концов – их цель – произвести фатальный раскол власти в самом Иране.