"Специально нагнетаемая сенсационность вокруг болезни Папы не может не вызывать чувства вполне понятного протеста"

Как оценивают в Ватикане комментарии журналистов по поводу болезни Иоанна Павла II? Что думают о нынешнем уровне диалога с Русской православной церковью? Сколько в России католиков? На эти и другие вопросы представитель Святого Престола в РФ архиепископ Антонио Меннини ответил в интервью порталу "Религия"


- Ваше Высокопреосвященство! Расскажите, пожалуйста, как Вы восприняли свое относительно недавнее назначение в Россию?

- Во-первых, я должен сказать, что это не так уж и "недавно", особенно имея в виду темпы развития событий в современном мире, ведь со времени моего назначения прошло уже два с половиной года.. Однако я понял Ваш вопрос. Моему назначению в Россию, в Москву, предшествовала служба в Болгарии, которую в каком-то смысле можно рассматривать как подготовку, поскольку эта славянская страна в своём историческом и культурном развитии так же, как и Россия, тесно связана с Восточным Православием. В политическом отношении это – молодая демократия со своим специфическим кругом проблем… Словом, общего много.

Но Россия, в отличие от маленькой Болгарии, очень большая страна – естественно, что и вопросы, которые приходится решать, масштабнее. Я воспринял назначение в Москву как особое доверие Его Святейшества Папы Иоанна Павла II, зная его любовь к России и её замечательному народу. Так же, как и те многочисленные трудности в отношениях между Католической и Русской Православной Церквями, которые, к сожалению, до сих пор ещё не до конца преодолены. Одним словом, трудное и ответственное поручение – я воспринял его с благодарностью и надеждой!

- Как Вы оцениваете современный уровень диалога между Русской Православной и Римско-Католической Церквями и какими видите его перспективы? Насколько, по Вашему мнению, улучшились эти отношения после возвращения в Россию почитаемого списка иконы Казанской Божией Матери?

- Не может быть сомнения в том, что современный уровень диалога между Церквями недостаточен. Однако я, как бы мне ни хотелось, чтобы было иначе, не вижу в этом ничего очень уж удивительного. Ведь Русская Православная Церковь живёт и осуществляет своё служение после страшного опустошения сравнительно недолгое время. Я почти уверен, что многие трудности во взаимоотношениях связаны в некоторой степени именно с внутренними проблемами, неизбежными в такой ситуации. В силу всего этого средствами сближения могут быть только такие христианские добродетели, как великодушие и терпение, солидарность и любовь: как мне кажется, именно с любовью и настойчивостью в ней связаны перспективы развития диалога.

И нам, и нашим православным братьям, наверное, проще всего было бы обидеться друг на друга и прекратить всякий диалог, но этого никогда не происходило и не происходит – мы вместе видим и понимаем, что иного пути у нас нет, так как именно на трудном пути к единству мы проявляем свою верность Тому, Кто за это единство умер на Кресте.

Что касается чтимой Казанской иконы, то я не стал бы непосредственно связывать с её возвращением какой-то прогресс в диалоге. Это всего лишь один из знаков любви в целом ряду таковых… Не первый и не последний! Хотя в России он, быть может, оказался более заметен, чем другие, что само по себе уже, может быть, говорит о некотором прогрессе…

- В последние дни все мировые СМИ проявляют повышенное внимание к состоянию здоровья Его Святейшества Папы Римского. Насколько, по Вашему мнению, оправдан такой ажиотаж? Не пытается ли Католическая Церковь призвать пишущих о ее главе журналистов к более корректному освещению этой деликатной темы?

- Это очень важный и трудный вопрос, тем более сейчас, когда состояние здоровья Святейшего Отца значительно обострилось. Многие десятки тысяч людей, собирающихся для молитвы на площади святого Петра в Риме, когда Его Святейшество находится в больнице – очевидное свидетельство того, что верным небезразлично состояние здоровья их духовного Отца, и, следовательно, СМИ могут и должны доносить до них необходимую информацию. Но вот ажиотаж, специально нагнетаемая сенсационность и манипуляции ради коммерческих или идеологических интересов некоторых СМИ не могут не вызывать чувства вполне понятного протеста.

- В российской прессе и аналитических исследованиях встречаются совершенно разные данные о численности российских католиков. Сколько их, по Вашему мнению?

- Затрудняюсь назвать сколько-нибудь конкретную цифру. Думаю, что речь может идти о нескольких сотнях тысяч человек. Однако следует иметь в виду, что для оценки могут существовать несколько различных критериев. Как и в других конфессиях, в Католической церкви в России есть верующие, активно участвующие в жизни своих приходских общин – такие легко поддаются учёту. Однако есть люди, считающие себя католиками, но по каким-то причинам сравнительно редко обращающиеся к Церкви. Есть и те, кто лишь культурно ассоциирует себя с католической традицией, но это также статистический фактор, которым мы не можем пренебречь с чистой совестью… В любом случае, я надеюсь, что, спустя какое-то время, смогу ответить на этот Ваш вопрос значительно точнее.

- Как Вы относитесь к "Своду нравственных принципов и правил в хозяйствовании", принятых на VIII Всемирном Русском Народном Соборе в феврале прошлого года и одобренных Межрелигиозным советом России в декабре?

- Думаю, что не буду одинок, выразив свою солидарность с желанием внести "нравственные принципы и правила" в любую сферу человеческой активности. Не вижу причин, чтобы хозяйствование составило бы в этом ряду исключение. Как пойдут дела на практике – покажет время, но лично у меня эта работа вызывает большое сочувствие.

- Как Вы можете прокомментировать относительно недавнее решение о восстановлении так называемого "экзархата Российской Католической Церкви византийского обряда"? Каково Ваше отношение как представителя Святого Престола к этой структуре и ее лидерам?

- Сразу же должен Вас поправить: экзархат, о котором Вы говорите, был создан в начале прошлого века и с тех пор канонически не прекращал существовать, хотя фактически не действовал. Практически с начала девяностых годов в России официально существуют несколько приходов для католиков византийского обряда и ещё несколько очень малочисленных групп в разных городах страны. Недавно вопрос пастырского попечения об этих верных чадах Католической Церкви был вверен епископу Иосифу Верту, который почти одновременно был избран Председателем Конференции Католических Епископов в Российской Федерации. Однако его назначение Ординарием (то есть лицом, осуществляющим права и обязанности правящего епископа) для католиков византийского обряда в России канонически не связано с возобновлением деятельности экзархата как такового.

Думаю, Вы согласитесь со мной в том, что в этом назначении нет ничего сенсационного. Каждый верный имеет право на полноценную заботу со стороны Церкви. Преосвященный Иосиф совсем недавно приступил к исполнению своих обязанностей, и об итогах его труда в этом направлении говорить преждевременно. Можно сказать только, что этот труд не обещает быть лёгким и направлен на спокойное и чуждое любым крайностям развитие событий в каноническом русле.

- Как Вы считаете, могут ли православные клирики, запрещенные в служении из-за нарушения норм христианской нравственности, приниматься Римско-Католической Церковью в качестве священнослужителей?

- Вы как бы уже подсказываете мне ответ на поставленный вопрос. Несомненно, я отвечу на него так, как Вы ожидаете, всего с одной, но существенной, на мой взгляд, поправкой.

Мы очень сочувственно относимся к заявленному на последнем Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви намерению учредить структуры нормального церковного судопроизводства. В этом случае на поставленный Вами вопрос я смог бы ответить безоговорочно. Сейчас, думается, разумнее было бы всё же проявлять большую осмотрительность при принятии окончательного решения в каждом отдельном случае.

Вопрос не в нравственности, а в процедуре доказательства преступления против неё.

- Во время гуманитарной акции по ликвидации последствий цунами в Юго-Восточной Азии католики вели себя очень деликатно по отношению к людям иных исповеданий и не пытались использовать произошедшую трагедию для миссионерской деятельности, как это делали некоторые протестантские деноминации. В то же время в России в адрес католиков часто раздаются обвинения в том, что они используют тяжелое социально-экономическое положение для прозелитической деятельности, особенно в отношении детей. Различается ли принципиально миссионерская деятельность католиков среди других христиан, среди мусульман, среди иудеев и среди буддистов?

- Мне, к сожалению, так же, как и Вам, неоднократно приходилось слышать обвинения в подобных злоупотреблениях в адрес католических церковных структур в России. По роду своей службы я, разумеется, не мог бы оставить такие вопросы без внимательного рассмотрения. И вот что я Вам должен сказать: мне чрезвычайно редко приходилось сталкиваться со случаями, которые можно было бы действительно истолковать как злоупотребления подобного рода. Разумеется, если не считать недоброжелательную внешнюю интерпретацию доказательством вины.

Некоторые ошибки могли проистекать из недостаточного знания актуальной российской ситуации во всем неисчерпаемом многообразии её проявлений. Однако всегда надлежащая церковная власть рассматривала такие случаи и принимала все меры для устранения того или иного недоразумения. Вместе с тем думаю, что такие претензии свидетельствуют о недостаточном уровне взаимного доверия и желания его постоянно совершенствовать, а это уже обоюдный процесс.

Всё-таки я глубоко убеждён в том, что нет трудностей, которых нельзя было бы преодолеть, имея добрую волю и настойчивость. И, если добрая воля есть у нас, в чём я уверен, и у наших православных братьев, в чём я также не сомневаюсь – мы "обречены на успех" в нашем желании лучше узнать друг друга и, узнав, полюбить как настоящих братьев.