"Судебный процесс по делу устроителей выставки "Осторожно-религия!""

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – У микрофона Матвей Ганапольский, информационный эфир наш дневной, я представляю гостей, это директор музея им. Сахарова Юрий Владимирович Самодуров, здравствуйте, Юрий Владимирович.

Ю. САМОДУРОВ – Добрый день.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А также адвокат Сергей Насонов, здравствуйте, Сергей.

С. НАСОНОВ – Здравствуйте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я напомню радиослушателям, я хочу сказать нашим гостям, что я просто очень сжато расскажу, если что-то не так, вы меня поправите, но самое главное, итак, в январе 2003 г. в течение 2.5 дней была выставка, которая называлась "Осторожно, религия", она была в центре им. Сахарова, там выставлялись работы. Я когда, чтобы сформулировать, чтобы слушателям было понятно, что это такое, то Таня Пелипейко, которая у нас делает всякие материалы по поводу выставок, она довольно точно сформулировала, работы, которые визуально касались религиозных образов, но посвящены были самым разным темам. Пример она привела, например, силуэт оклада иконы, а внутри атрибуты общества потребления, например, автомобили, валюта, тарелка с едой, т.е. здесь религия затронута по касательной, если можно так сказать, такой пример. После этого был погром, ворвались люди, облив краской выставленные картины, они заявили, что выставка оскорбляет их религиозные чувства. После этого открылось уголовное дело, но как-то так получилось, что оно открылось не против этих людей, которые ворвались, а против устроителей выставки. По мнению прокурора, представленные на выставке картины заведомо провоцировали зрителя на неприязнь к православию. Далее, гособвинитель попросила суд назначить наказание директору музея Самодурову и сотруднице центра Людмиле Василовской, художнице Анне Михальчук по 2 года. И самое главное, вот что еще я увидел, ни одно произведение искусства, представленное на этой выставке, не признано преступным. И ни одному художнику обвинение не предъявлено, а обвиняются организаторы. Достаточно такая странная ситуация, расскажите, что нового вокруг этого дела, что происходит, прошу вас.

Ю. САМОДУРОВ – Добрый день, я как раз директор музея-центра Сахарова Самодуров. Я не буду исправлять мелкие неточности. Но поскольку процесс уже идет 2 года, уже больше, чем два года, то за это время стало ясно, что суть процесс – это, в принципе, как оказалось, показать, кто хозяин в стране в идеологической, как бы сказать, сфере. Оказалось, что хозяин – это православная церковь и прокуратура. Почему – потому что процесс-то возник не просто после погрома, а после обращения ГД к генеральному прокурору с просьбой разобраться, как они сказали, в факте разжигания межрелигиозной розни. Естественно, после такой формулировки дело дошло до суда, и такая идеологическая подоплека, она превратилась в обвинение по 282 статье. И очень характерно, что прокуратура потребовала не просто лишения свободы, в частности, меня не 2 года, а на 3 года, а главное, что с последующим, она потребовала в последующем лишить права меня и Василовскую заниматься этой работой, занимать административные должности. И еще потребовала уничтожить экспонаты выставки, фактически т.е. скрыть улики своего приговора.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А почему уничтожить?

Ю. САМОДУРОВ – Сергей Александрович пояснит.

С. НАСОНОВ – Да, есть предположение, абсолютно незаконны требования прокуратуры, потому что кодекс не предусматривает уничтожение, уничтожить, потому что они признаны вещественными доказательствами. И если суд выносит обвинительный приговор, одно из последствий для вещественных доказательств как раз может наступать в виде их уничтожения, но только тогда, когда они являются орудиями преступления. В данной ситуации ни один из экспонатов, которые были на выставке, они не признаны преступными, в отношении художников отказано в возбуждении дела. По этой причине нам представляется, что это, с одной стороны, форма психологического воздействия на суд, а, с другой стороны, действительно, если экспонаты будут уничтожены, то после, скажем так, в случае обвинительного приговора при пересмотре дела в надзорном порядке, при рассмотрении в европейском суде, уже невозможно будет обратиться к первоисточнику.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я бы просил вас прояснить мне только один момент, который мне как журналисту не совсем понятен. Только давайте мы прояснять его будем сразу после коротких новостей, которые сейчас будут, давайте их послушаем.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Напоминаю, Юрий Владимирович Самодуров и Сергей Насонов, мы говорим о судебном процессе по поводу выставки "Осторожно, религия". У меня вопрос к Сергею Насонову, если мы вспомним с вами совсем недавние шпионские дела, там тоже была такая интересная очень коллизия, что все опубликовано в разных журналах, в общем, открытая информация, а человеку инкриминируется шпионская деятельность. Мы тут несколько раз собирались, круглые столы у нас были, и мы разбирали, как такое может быть. Я хочу вам задать вопрос как к адвокату, мне непонятно, ни одно произведение искусства, которое вы выставляли, не признано преступным и ни одному художнику обвинение не предъявлено. Так если не являются преступными, если 100 произведений, которые не являются преступными, собрать в одном месте, откуда появляется состав преступления?

С. НАСОНОВ – Видите ли, я на ваш вопрос, к огромному сожалению, детально ответить не смогу. Почему, потому что до последней минуты процесса, до самого последнего слова в этом процессе ни подсудимым, ни защитникам так до конца и не стало ясно, в чем же, собственно говоря, обвиняются подсудимые. Обвинение сформулировано неконкретно, и как мне представляется, это единственный способ такое дело довести до суда и провести его в суде, потому что если бы обвинение стало конкретизировать себя и, например, указало, что такой-то экспонат имеет определенный криминальный смысл, тогда нужно уже было объяснить, почему художник не привлекается к ответственности, который его создал и представил на экспонирование. Они пошли простым путем, в обвинительном заключении просто перечислены экспонаты с 1 по 45 и все, без всяких пояснений. Поэтому нам представляется одним из самых главных абсурдов этого дела.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А как формулируется само обвинение?

С. НАСОНОВ – Возбуждение вражды и унижение достоинства группы лиц по признаку национальности и отношения к религии. Причем не указывается, какой национальности и не указывается, собственно говоря, четко и детально, в чем выражается унижение достоинства лиц, по отношению к какой религии. Обвинение неконкретно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – На основании как бы экспонатов, которые не признаны преступными, да?

С. НАСОНОВ – Да, понимаете, в чем парадокс, их в кавычках преступными признали эксперты, потому что есть несколько экспертных заключений, с которыми, естественно, мы оспаривали, против которых мы возражали, экспертизы написаны, на наш взгляд, непрофессионалами, лицами, которые придерживаются радикальных христианских установок. И собственно говоря, в этих экспертных заключениях да, сделан вывод о том, что экспонаты направлены на возбуждение какой-то вражды. Но в самом обвинении, которое предъявлено подсудимым, такого рода нет утверждений.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А это делается, я так понимаю, через суд, кто определяет, все-таки экспонаты преступные или нет?

С. НАСОНОВ – Определять это, понимаете, сейчас нам представляется, что суд сейчас это определить уже не может, потому что суд не может выйти за рамки предъявленного обвинения. Если суд вдруг признает, это все может произойти, если суд вдруг признает экспонаты преступными, тем самым он нарушит существенный ряд статей кодекса, и приговор будет отменен. Судья уже не может выйти за пределы того обвинения, которое было обозначено прокурорами.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, своеобразно. Да, пожалуйста.

Ю. САМОДУРОВ – Вы знаете, если говорить просто не юридически, экспертиза, на основании которой, собственно говоря, прокуратура и требует лишить свободы, она была заказана и была написана двумя специалистами по древнерусскому искусству из Третьяковской галереи и одним специалистом, который занимался, у него диссертация, дама, конструктивизм в 20-х гг., которая на суде сказала, что начиная с 93 г. она не была ни на одной выставке современного искусства, потому что ей это дико не нравится, вообще она не уверена в том, искусство это или нет. А ее обвинительное заключение является, собственно говоря, основным, по поводу которого просто прокуратура сказала и следствие – мы согласны с выводами экспертов. Такова се ля ви.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, и как вы оцениваете всю эту историю, которая сейчас вокруг этого дела?

Ю. САМОДУРОВ – Я, скорее, не с точки зрения юридической, а все-таки, поскольку дело-то два года идет, понимаете, это просто знак, вообще говоря, и постановка флажков, что знак художников, сигнал как бы для художников, галерейщиков, музейщиков, постановка флажков, что можно, а что нельзя в сфере свободы искусства, в сфере свободы совести. Наше государство последние годы озабочено поиском национальной идеологии. Национальная идеология найдена, нельзя никаким образом допускать никакие критические высказывания по отношению к религиозным догматам, по отношению к тем или иным аспектам деятельности православной церкви. Просто прокуратура фактически, если суд вынесет обвинительный приговор, приравнивает религиозные символы к государственным. Но что при этом характерно, вчера об этом сказал на суде адвокат Юрий Шмидт, за оскорбление государственных символов там срок по уголовному кодексу до 1 года лишения свободы, а за эти якобы оскорбления уже 3 года. Что у нас главнее?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здесь Ольга спрашивает, а в чем был замысел этой выставки, зачем она была организована, что показать, что доказать зрителю или раскрыть глаза на что-то, объясните. Вы зря смотрите на какие-то бумажки.

Ю. САМОДУРОВ – Я не смотрю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Просто скажите, как один из организаторов, говоря простым, тремя предложениями.

Ю. САМОДУРОВ – Абсолютно, в выставке участвовало просто 40 человек.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Художников?

Ю. САМОДУРОВ – Да, 40 человек-художников, понятно, что никакой единой концепции, когда участвует 40 человек, просто технически невозможно. И цель, и идея была совсем простая, дать людям, художникам возможность свободно высказать свое отношение к тем или иным аспектам религии, религиозности, к тем или иным аспектам взаимоотношений светских, религиозных институтов. Больше ничего просто по определению. Но поскольку большинство художников – это люди, которые выросли в атмосфере христианской культуры, разделяют, в общем, христианские ценности, и интерес у них проявился именно к христианству, у большинства художников. Это и вызвало, грубо говоря, неприятие православных, многих православных верующих и многих священнослужителей, которые просто привыкли, что религиозные символы – это как на древнерусских иконах, только для выражения веры в бога. А то, что в современном искусстве об этом можно говорить совершенно другим языком, в нашем консервативном обществе неизвестно. Сейчас была громадная выставка "100 взглядов на бога" в галерее Тейт в Лондоне, выставка "Тело Христово" в Гамбурге, фотовыставка громадная. Я думаю, что это было бы пять лет лишения свободы за большинство работ, которые были на этих выставках, если бы они были показаны у нас.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понятно. Теперь давайте вернемся к суду. У меня вопрос к адвокату, с этими экспонатами что, требуют их уничтожения?

С. НАСОНОВ – Да, прокуратура просит суд в своем приговоре, естественно, если он будет обвинительным, указать на то, что эти экспонаты как вещественные доказательства должны быть уничтожены.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А это есть такое положение?

С. НАСОНОВ – Такое положение есть, но, еще раз повторюсь, только в отношении орудий преступления. Но орудиями преступления экспонаты признаны быть не могут по определению, поскольку еще раз, собственно говоря, про это упоминалось, в отношении тех художников, которые эти экспонаты создали, которые передали их на экспонирование, отказано в возбуждении дела, поскольку в их действиях отсутствуют признаки преступления. И более того, ни одному из подсудимых не вменяется криминального смысла этих экспонатов. В обвинительном заключении не указано о том, как и чем каждый из этих экспонатов возбуждает вражду или унижает достоинство по признаку отношения к религии или национальности. Поэтому мы считаем это абсолютно необоснованным, это просто такой вопиющий демарш со стороны прокуратуры.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но они-то могут сказать – уничтожить, а эти художники скажут – это на каком основании. И будут правы, потому что там же нет состава преступления в отношении самих экспонатов.

С. НАСОНОВ – Безусловно, безусловно, состава преступления нет, что интересно, прокуратура, которая просит уничтожить экспонаты, она, в общем-то, не обосновывает это, мало того, что она не обосновывает, та же самая прокуратура, она не поддерживает, не поддержала, отказалась поддерживать уголовное преследование в отношении погромщиков. Понимаете, какой еще парадокс есть в этом деле, собственно говоря, обвинительный приговор по этому делу будет означать оправдание погрома, легализацию такого способа решения каких-то возникающих проблем, потому что, как известно, в отношении погромщиков уголовное дело было возбуждено, но потом, поскольку суд признал незаконность возбуждения дела по абсолютно, скажем так, надуманным основаниям. А прокуратура просто не подала кассационное представление, нужно было в течение 10 дней подать кассационное представление на это решение суда, этого сделано не было. Именно по этой причине дело по формальным основаниям, скажем так, было в отношении них прекращено.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Т.е. легализуется подобная форма выражения недовольства?

С. НАСОНОВ – Я думаю, да, это очень опасно, это очень опасный прецедент, потому что всем известны недавние случаи в отношении балета "Распутин", возражения в отношении ряда других художественных произведений. Я думаю, что если легализована будет такая форма выражения отношения, это приведет к очень печальным последствиям.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А там что, там просто напомните, там ворвались люди недовольные, они что там сделали?

С. НАСОНОВ – Я хотел бы уточнить, в судебном заседании по этому делу оглашалось постановление о прекращении этого дела в отношении погромщиков. И в этом постановлении следователь указал на те факты, которые были установлены в ходе расследования. А в ходе расследования было установлено следующее, что они вступили в предварительный сговор на разгром этой выставки. Они взяли баллончики с краской, они подъехали к музею с этой целью, они послали двух человек для разведки, те, соответственно, осмотрев, установили, что там нет никакой охраны, после чего они беспрепятственно вошли и в течение очень непродолжительного времени, даже не знакомясь с этими экспонатами, не вчитываясь в тексты, уничтожили выставку.

Ю. САМОДУРОВ – Вы знаете, я бы добавил, что ведь речь идет не только о выставках, искусстве и т.д. Такое совпадение очень символическое, у нас 14 февраля в процессе прокуратура пригласила дать показания православного священника из храма в Петровском парке, храм Благовещения. Тот свидетельствовал, собственно говоря, только о том, что его прихожане страшно оскорблены этой выставкой. Правда, никто из них не был, но он сказал, что по Интернету, действительно, познакомились с фотографиями и т.д., и надо же так случиться, на следующий день прихожане этого храма разгромили центр богородичный, церковь, есть такая церковь в Москве, она зарегистрирована, центр русской духовности, церковь Божьей матери державной, в Хуторском переулке. Видимо, они были оскорблены существованием этого центра также тяжко, как нашей выставкой. Т.е. вы понимаете, все, что не принимается с точки зрения, скажем так, ортодоксального религиозного сознания, я даже не скажу – религиозных догматов, все объявляется вредным, я не знаю, для нашей страны, для нашего общества.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вы знаете, Юрий Владимирович, это все-таки дело субъективное, может быть, православные люди, действительно, очень остро восприняли эту выставку, восприняли ее как личное оскорбление. Собственно, не это, на мой взгляд, сейчас главный вопрос, а те странности, которые в этом деле существуют, собственно, мы говорим о процессе, потому что сидеть, сколько там говорят, три года, три года желают или два года?

Ю. САМОДУРОВ – Мне три года, а Людмиле Василовской – два.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, т.е. это будет по приговору не прихожан, это будет по приговору суда.

Ю. САМОДУРОВ – Приговору государства.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – По приговору государства, и о том, как суд поступит в этой истории, собственно, об этом мы говорим. Хорошо, у нас буквально 20 секунд, если вы хотите еще что-то сказать принципиальное, то скажите пожалуйста, потому что позиция ваша понятна, да, или адвокат хочет?

С. НАСОНОВ – Я скажу лишь то, что до последней минуты, до 28 марта мы будем все-таки надеяться на то, что суд вынесет по этому делу законный приговор.

Ю. САМОДУРОВ – А я скажу то, что мне кажется очень важным, так сказать, от этого зависит, каким будет решение суда, это реакция общества на происшедшее, как ни странно, это так.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понятно. Спасибо большое, Юрий Владимирович Самодуров, директор музея им. Сахарова, и Сергей Насонов, адвокат, спасибо вам большое, что вы пришли на радио.

03.03.2005