"Последний спор в Русской церкви"

Из истории одной духовной полемики

"Устав о скитской жизни" преп. Нила Сорского, изложенный архимандритом Иустином, а также его редакция, вышедшая в издательстве Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря под названием – "О борьбе с грехом и страстями по учению преподобного Нила Сорского" являются практически единственным приглашением в почти неведомые нам и по сей день глубины древнего русского богословия XV -XVI веков. Ведь сочинение преподобного сорского подвижника не только устав монастырский в собственном смысле слова, но и первый в русской практике систематический трактат по православной аскетике.

Традиционная апелляция к именам святых отцов Церкви, в частности к имени св. Иоанна Лествичника, творческим и "богодухновенным" переосмыслением "Подвижнических слов" (Лествицы) которого занимался св. Нил, позволяет нам сопоставить "нравственные главизны" преп. сорского пустынножителя и "Лествицу" св. Иоанна Лествичника, игумена Синайской горы.

Удивительные опыты и иноческие наблюдения, изложенные в одиннадцати главах (вспомним пять ступеней различения греховного помысла, восходящего к страсти), сообразуются со ступенями "небесной лествицы" св. Иоанна. Неспешная дискуссия, которую ведет св. синайский игумен с Иоанном Раифским, подобна тому "любезному мудрованию" которое вершит св. Нил Сорский со своими учениками и воображаемыми читателями. Но, пожалуй, самым восхитительным и пронзительным (в духе анахоретства Русской Фиваиды на Севере) является "Духовное завещание" преподобного – истинный катарсис "Устава о скитской жизни": "По скончании моем повергните тело мое в пустыни, да изъядят его зверие и птицы, понеже согрешило есть Богу много и недостойно есть погребения".

Возвращение к мистическим переживаниям четырехсотлетней давности (указание "давности" более имеет назначение хронологическое), казалось бы, долженствует иметь характер умиротворяющий и "невлаемый" (неколебимый), говоря словами преп. Никиты Стифата. Но, напротив, сие памятование ввергает нас в пучину трагического противостояния, этого первого и последнего спора в Русской церкви, напряженной полемики "уставного благочествия" в лице св. Иосифа Волоцкого и "мистического интеллектуализма" св. Нила Сорского, так и не нашедших разрешения по сей день.

Особые, неизвестные доселе краски к спору прибавляет вышедшая в 1993 году книга И. Хрущева "Исследование о сочинениях Иосифа Санина преподобного игумена Волоцкого" "Духовная война" св. Иосифа Волоцкого со школой "заволжских старцев" которую возглавляли св. Нил Сорский, Паисий Ярославов, Дионисий Святогорец, св. Кассиан Учемский и св. Иннокентий Комельский, становится предметом умолчания уже после Московского собора 1503 года. С тех пор эта тема облекается в прекраснодушные славословия о единстве всех во Христе. Притом что св. Нил Сорский – великий старец, мистик и первый русский богослов -был канонизирован только в 1903 году. Этой традиции придерживается и И. Хрущев в своем "Исследовании" указывая на то, что лишь разница во взглядах на монастырские владения отличала двух величайших отцов Русской церкви. "Очерки по истории русской святости" иеромонаха Иоанна Кологривова и "Святые Древней Руси" Георгия Федотова вносят относительную ясность в противостояние двух иноческих и социокультурных школ в Русской церкви. "Торжество идей Иосифа составляет поворотный момент в истории русской духовности. Именно с этого времени святость начинает иссякать... история святой Руси кончается на исходе XVI века... " – пишет иеромонах Иоанн. "Противоположность между заволжскими нестяжателями и иосифлянами поистине огромна... Начала духовной свободы и мистической жизни противостоят социальной организации и уставному благочестию" – утверждает Георгий Петрович Федотов.

Нет ничего удивительного в том, что скорбные результаты "настоящего разгрома целого духовного направления" проявили себя в российской истории, возродив черты языческого византинизма в "богоподобности" а вернее сказать, идолообразности государя императора, в триаде "самодержавие – православие – народность" в глубоко противном мистическому духу христианства отождествлении православия и национальной принадлежности, в нетерпимости к инакомыслию и просвещенности. "Правда" св. Иосифа Волоцкого, бесспорно, человека выдающейся учености и "книжности" – "правда социального служения" (о. Георгий Флоровский), " правда" в основе своей слишком далекая от святоотеческих штудий и мистических прозрений, дарованных неусыпной "умной молитвой" "правда" впоследствии приведшая к совершеннейшему окоснению и огосударствлению Церкви, к погружению ее в кромешный ужас низких страстей "царства зверя"

В этом смысле показательно состояние сохранившихся до наших дней, слава Богу, монастырей, основанных преп. Иосифом и преп. Нилом. Иосифо-Волоколамский монастырь действует и, судя по торжественному открытию его, происшедшему 22 сентября 1989 года, не влачит и не будет влачить "пустынного" существования. В Ниловой же Сорской пустыни, расположенной в Белозерском крае Вологодской области, дела обстоят иначе. Пожалуй, лучше Степана Петровича Шевырева, посетившего пустынь в 1848 году, и не скажешь: "Дико, пустынно и мрачно то место, где Нилом был основан скит... Трудно отыскать место более уединенное, чем эта пустыня" С тех пор ничего не изменилось в Сорском лесу, разве что в обители преп. Нила теперь устроен сумасшедший дом.

Далеко не самым дерзновенным приношением теме, означенной Георгием Федотовым не иначе как "трагедия древнерусской святости" стало также появившееся в начале 90-х в Петербурге "историческое повествование" Валерии Бубновой "Нил Сорский" Чрезвычайно нейтральное, выдержанное в стиле псевдобылинного, псевдоцерковно-славянского языкового рисунка сочинение упорно избегает чудовищной остроты спора "обрядового исповедничества" св. Иосифа Волоцкого и "богословского мудрования" св. Нила Сорского. Видимо, классический постулат одного из учеников сурового волоколамского игумена "Всем страстям мати – мнение. Мнение – второе падение" был учтен автором "исторического повествования" Последний спор в Русской церкви, принесший впоследствии России раскол, который, вне всякого сомнения, стал логическим продолжением не духовной, но социально-политической победы иосифлян (св. Иосиф Волоцкий почитается старообрядцами наряду с Аввакумом Петровым), чрезвычайно интересовал православных интеллектуалов начала века и наших дней. Так, размышления о закате "русской святости" можно встретить в "Очерках по истории Русской Церкви" А. В. Карташева. Антон Владимирович Карташев – последний обер-прокурор Синода и первый министр вероисповеданий Временного правительства – дает оценку противостоянию св. Иосифа и нестяжателей-заволжцев со свойственной ему академической холодностью и невозмутимостью, отчасти, однако, поддерживая иосифлян на ниве их "социального служения" Социального, но не иноческого! Иного же мнения придерживаются протоиерей Георгий Флоровский в "Путях русского богословия" и протопресвитер Александр Шмеман в "Историческом пути православия" что все-таки позволяет надеяться на разрешение четырехвекового спора в Русской церкви именно в смысле просвещенности, любви и терпимости.

03.03.2005