"Как обойти налог с милостыни"

- Какие ограничения, по-вашему, тормозят развитие благотворительности в нашей стране?

- У благотворительности в России есть две главные проблемы – законодательное ограничение видов благотворительной деятельности и налогообложение. И они переплетены друг с другом.

Итак, прежде всего, о налоговых ограничениях деятельности благотворителей. Главная проблема -подоходный налог. Приведу пример: если операция для больного человека стоит $1000, то я должен ему дать $1130, для того чтобы он не был вынужден платить налог из своего кармана. Ведь у него этих денег нет вообще, у него нет ни $1000, ни даже $100.

Другая сложность в том, что формулы в законе о деятельности благотворительных организаций, как правило, ориентированы не на определенный круг лиц, а на некие достаточно абстрактные и в общей форме сформулированные цели. Но ведь благотворительность всегда адресна, она конкретна в большинстве случаев. Например, содействие деятельности в сфере образования по российскому законодательству – это благотворительная деятельность. Но является ли спонсирование обучения в московских вузах талантливых студентов, абитуриентов, выбранных нами из провинции, благотворительной деятельностью? Не получится ли так, что эта деятельность будет облагаться по меньшей мере ставкой подоходного налога – 13%? И ответ наших экспертов таков: есть действительно огромный риск, что эти средства будут облагаться налогом в руках у получателей. Ведь эти деньги в каком-то роде их доход. Они получают материальную выгоду.

На практике, конечно, налоговики часто не доводят дело до каких-то серьезных разбирательств. Они совсем не хотят сталкиваться в суде с благотворительными организациями и получать обвинения в том, что они опосредованно обокрали каких-нибудь сирот. Но есть случаи, когда фонды проигрывали в судах и налог с них действительно брали.

Если в сфере образования налоги еще можно обойти – например, заплатить грант напрямую на вуз и объявить это некой программой внутри вуза, то в медицине при благотворительной деятельности налоги обходить очень сложно.

Тут опять же проблема в законе "О благотворительной деятельности и благотворительных организациях". Благотворительностью признается "содействие деятельности в сфере профилактики и охраны здоровья граждан". Слова "деятельность" и "сфера" предполагают, что это есть некая общая, не адресованная конкретному физическому лицу деятельность, в ходе которой конкретные граждане, конечно, получают какие-то блага, но получают их опосредованно. Суть формулировки в том, что благотворительной является сама деятельность – например, постройка больницы, закупка лекарств и передача этих лекарств какому-то госпиталю, организация бесплатного центра по консультированию людей, пострадавших от теракта. Но проблема всей этой централизованной, безадресной деятельности в нашей стране в том, что любые выделенные средства могут быть разворованы. Там, где что-то абстрактное, половина лекарств может оказаться на черном рынке. Нужно, чтобы деньги или блага передавались из рук в руки. И вот такая адресная благотворительность в наше законодательство не вписывается, она подвергается налогообложению.

- Помимо подоходного налога на пожертвованные деньги какие еще есть сложности?

- Если по дороге между благотворителем и конечным получателем существует еще благотворительная организация, то порой возникает второй уровень налогообложения денег, которые находятся в руках этой благотворительной организации. Возникает налог на прибыль. Например, коммерческое предприятие собирает деньги для помощи пострадавшим в Беслане или есть предложение построить сельскую библиотеку в глубинке. Люди шлют деньги. А потом приходит налоговая инспекция и говорит: вы, ребята, должны заплатить НДС, налог на прибыль, местные налоги, если они есть, а потом с оставшимися деньгами делайте все, что хотите. Те в ответ говорят: это целевые пожертвования! Налоговики им что-то отвечают. И дальше начинается торговля вокруг налогов, которая, как правило, не заканчивается в пользу благотворителей. Это касается и благотворительных организаций, потому что не все средства, которые платятся благотворительным организациям, освобождаются от налога. Существуют, например, определенные ограничения в сроках, в которые благотворительные организации должны потратить деньги. Если эти деньги, например, накапливаются для выполнения какой-то долгосрочной программы, то у этой благотворительной организации должна быть утвержденная программа, которая очень четко прописывает смету, сроки и т. д. Если ее нет, а иногда на практике ее просто невозможно создать, то налоговая инспекция приходит и говорит: ваш доход коммерческий, давайте нам 24%. Иногда просят еще и НДС. Проблемы возникают и при реализации транснациональных благотворительных программ. При выплате денег за пределами России, если, например, это помощь соотечественникам за рубежом, иногда возникает вопрос, удержали ли с этих денег налог на доходы иностранных лиц.

- Существуют какие-то законные методы, позволяющие избежать налогообложения благотворительной деятельности?

- Наша фирма изучала этот вопрос. Мы нашли совершенно законный вариант налоговой оптимизации при жертвовании денег, который я буду счастлив распропагандировать.

Этот вариант будет действовать до 1 января 2006 г., пока не будет принята поправка к Налоговому кодексу, интегрирующая в него положения о налоге с дарения.

Лазейка состоит в следующем. Если речь идет о безвозмездной передаче имущества от гражданина гражданину, то пункт 18 статьи 217 Налогового кодекса отсылает нас к весьма устаревшему закону "О налоге с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения". В этом законе (статья 2) содержится закрытый перечень имущества, с которого уплачивается налог. Там есть автомобили, квартиры, валютные ценности и т. п., но не упомянуты рублевые денежные суммы. Ценные бумаги там упомянуты, а рубли не упомянуты. Поэтому если физическое лицо передает физическому лицу рубли, никакие ограничения, которые государство выстраивает для благотворительности, никакие налоги в этом случае не действуют. Если юридическое лицо дает рубли физическому лицу, то возникает налог на доходы физлица по ставке 13%. Если частное лицо передает рубли частному лицу, никаких налогов нет.

Как институционализировать такую благотворительность? Ведь если одно физическое лицо начнет собирать с кого-то деньги и потом раздавать нуждающимся, то оно вынуждено будет собирать средства только с физических лиц и только в рублях и в своей налоговой декларации указывать огромное количество даров. Не каждый человек на это решится. Мы нашли выход. В других странах существует такая конструкция, как траст, которая полностью игнорируется российским правом. В ней частное лицо, нерезидент может быть trustee (управляющим траста). Траст может быть зарегистрирован в любой офшорной зоне, на Кипре, в США, где угодно, а счет можно открыть в стране, где банки спокойно поддерживают рублевые счета, – в Латвии, например. По таким счетам нет никакого валютного контроля, нет ограничений. Итак, доверенное лицо открывает личный счет, действуя при этом как управляющий трастом. Ему в траст стекаются пожертвования, и эти средства не подлежат налогообложению, поскольку это деньги благотворительного траста. Когда после конвертации рубли перечисляются в Россию, управляющий подписывает обычный договор дарения. Все.

Наша фирма и сама действует таким образом. У нас есть своя благотворительная структура, которая представляет собой кипрский траст, где управляющими состоят некоторые адвокаты нашей российской коллегии адвокатов и два наших иностранных адвоката – швейцарский и кипрский. Эти люди имеют возможность со своих счетов отправлять рублевые средства любому получателю в России или выдавать их наличными при необходимости.

- Как повлияют на налогообложение благотворительности поправки, которые недавно были внесены в Налоговый кодекс?

- Из статьи 217 НК было исключено положение, позволявшее правительству утверждать перечень иностранных и российских благотворительных организаций, платежи от которых не облагаются налогом на доход физических лиц. Это позитивное развитие ситуации, хотя не снимает ограничений по видам адресной помощи физическим лицам – как говорилось выше, не все они будут считаться благотворительностью.

- Что, по вашему опыту, представляет собой благотворительный рынок в России? В чем его особенности?

- Мы почти год изучали этот рынок, читали существующие исследования фондов на эту тему и пришли к следующему выводу: в России, наверное, где-то только 10% благотворительной деятельности проходит по официальным каналам, т. е. институционализировано. 90% благотворительности в соответствии с традициями практически любой религии носит частный, непубличный и адресный характер. Государственные институты и законы для того, чтобы быть милосердными, нашим людям не нужны.Остальные 10% благотворительности проходит через благотворительные фонды. По нашим оценкам, где-то 5% от общего количества фондов – активно работающие благотворительные фонды, действительно занимающиеся благотворительностью. Еще 10-15% от общего количества зарегистрированных фондов – тоже благотворительные фонды, но деятельность их либо уже закончилась, либо носит несистемный характер, либо они страдают от хронического недостатка средств. Их деятельность замерла. Мы в Интернете находили очень много фондов с хорошими, добрыми названиями, например фонд поддержки какой-то воскресной школы. Очевидно, что украсть средства под такой вывеской малореально. Но на звонки, на электронные письма они не отвечают. Организация выдохлась. Оставшиеся 80% благотворительных фондов – это либо крыши, либо "схемотехника".

- Что такое "крыши" и "схемотехника"?

- "Крыши"? Я не хочу приводить конкретные примеры, названия. Они многим и так известны. Но суть их деятельности в том, что некоторые госструктуры с целью получения от компаний, так сказать, лоббистских платежей, которые проще заплатить безналом, создавали якобы благотворительные организации. Сейчас эта практика, к счастью, идет на убыль. Раньше процедура выстраивалась примерно таким образом: к вам приходит какая-то проверка или на вас "наезжают" какие-то силовики, объявляют определенную сумму, и жертва делает перечисление в фонд поддержки чего-нибудь. Далее люди из этого фонда поддержки чего-нибудь покупают себе имущество, не особо беспокоясь о налоговой отчетности, потому что они и есть собственная "крыша", либо деньги просто банально обналичиваются. Сейчас эта практика идет на убыль из-за того, что от фондов стали требовать более строгую отчетность. А "крышмейкеры", как правило, не умеют аккуратно управлять своими фондами.

"Схемотехника" с фондами – это, например, использование их для вывода денег с баланса организации. Компании нужно вытащить какие-то суммы с баланса. У нее есть ограниченное число затрат, программ, под которые она может "разгрузиться". Все "маркетинга", все кино они уже оплатили. Осталась какая-то сумма. Ее берут и вкладывают в благотворительный фонд. Благотворительный фонд берет и обналичивает эти средства. Другая схема использования фондов нужна для воровства государственной собственности. Представьте, что существует некий город, в котором есть дом-музей, допустим, великого поэта. В этом городе есть некий фигурант, который очень хочет устроить в этом доме свой офис. Приватизировать этот дом нельзя. Что же делать?

Администрация города выпускает постановление: дом пришел в запустение и его надо реставрировать. При этом существует группа благотворителей, которые готовы дать деньги на восстановление дома. Администрация велит поддержать инициативу создания благотворительного фонда спасения музея великого поэта и постановляет передать данный объект на баланс соответствующего фонда, чтобы проще было восстанавливать музей. Далее благотворительный фонд продает этот дом тому, кто его так жаждал. Иногда это делается не напрямую, а через вторые руки. При всей аморальности подобной схемы она легальна. Благотворительный фонд имеет право распоряжаться всем имуществом, которое находится в его собственности, у него нет никаких ограничений. Некие ограничения устанавливает город. Нельзя, например, в этом доме открыть стрип-клуб. Дом должен сохранять свой прежний облик. Компания, которая селится в этом музее, возможно, пару комнат выделит под музей, куда и так практически никто не ходит.

Что будет, если вдруг кто-то узнал о такой хитрой операции, если какая-то Счетная палата придет в местную администрацию и скажет: да вы охренели? В администрации им скажут: "Извините, мы не охренели. Мы исходим из стратегии города по восстановлению памятников. Вот у нас письмо с финансовыми гарантиями, что благотворительный фонд вложит определенные деньги в ремонт этого дома. Вот благотворительный фонд, у которого, между прочим, нет владельцев, – он структура без членства. Это уважаемая организация, в правление которой входят поэты, писатели и другие важные люди. Какие проблемы? Мы передали, а они восстановили. А то, что они потом его перепродали, так это идите в фонд и ругайтесь с директором". Те идут в фонд. Там им говорят: "Мы вообще-то частная организация. Чего вы к нам пришли? Мы не под вашей юрисдикцией. Мы имеем право по уставу распоряжаться нашим имуществом. Мы продали музей. Вот эти деньги. Мы их тратим честно на поддержание музея. И это был единственный способ сохранить комнату поэта".

Вот такая дыра в законе, но, подчеркиваю, не в законодательстве, касающемся благотворительности, а в законах, касающихся управления государственным имуществом. И очень не хотелось бы, чтобы несовершенство последнего привело к усложнению первого.

31.03.2005