""The Washington Post": Как Папа Иоанн Павел II "победил коммунизм""

6 апреля 2005 года. Если в последнюю неделю Вы смотрели телевизор или читали газеты, то не могли не узнать, что покойный Иоанн Павел II помог "победить коммунизм". Говорилось о том, что Папа инициировал "падение коммунизма", заставил коммунизм "опустить глаза" или "боролся за распад коммунизма". Некоторые отдают ему должное лишь частично: "Папа Римский, Рейган (Reagan) сотрудничали в деле сдерживания коммунизма", сказано в одном газетном заголовке. Другие представляют дело так, как если бы Иоанн Павел II действительно стоял на баррикадах, описывая его как Папу, который "помог свергнуть коммунизм".

По большей части эти описания роли Папы в падении коммунизма являются туманными, что, пожалуй, является результатом значительной неразберихи, которая вкралась в беседу. Одному моему знакомому на этой неделе позвонил репортер, который хотел поговорить о том, как Папа тайно вел переговоры о свержении коммунизма с советским лидером Михаилом Горбачевым. В реальной жизни роль Папы в падении коммунистического режима была гораздо менее заговорщицкой, но от этого не менее значимой – и именно в силу этого, возможно, стоит вспомнить, что же он сделал на самом деле.

В сущности, Папа внес два вклада в разгром тоталитарного коммунизма, системы, в которой государство заявляло свои права на всю или подавляющую часть материальной собственности – заводы и фабрики, фермы, дома – а также имело монополию на интеллектуальную жизнь. Иначе говоря, никому не разрешалось иметь частный бизнес и никому не разрешалось выражать свою веру в любую философию, кроме марксизма. Церковь сначала в Польше, а после в других странах нарушила эти две монополии, предложив людям безопасное место для встреч и интеллектуально предложив людям альтернативный способ видения мира.

И вот как это все сработало. Когда я жила в Польше в конце 1980-х годов, мне говорили, что, если я хочу знать, что происходит, мне нужно каждую неделю посещать одну варшавскую церковь и брать там экземпляр подпольной городской еженедельной газеты. Равным образом, если я хотела посмотреть выставку картин, которые не были написаны художниками режима, или представление, которое не было одобрено цензорами режима, то я могла пойти на выставку или на представление в подвале церкви. Церковнослужители не издавали газет, не рисовали картин и не играли в представлениях – ничто из этих вещей не было обязательно религиозным – но они предоставляли свои помещения и ресурсы для тех людей, которые все это делали. Помогая создавать то, что сегодня именуется "гражданским обществом", эти священнослужители следовали примеру Папы, который, будучи молодым человеком, в оккупированной нацистами Польше тайно учился на священника и основал также подпольный театр.

Как бы странно это ни звучало, "альтернативные взгляды" польской церкви тоже не были целиком религиозным феноменом. Марксизм в том виде, в котором он практиковался в Центральной Европе, был культом прогресса. "Мы уничтожаем прошлое, чтобы выстроить будущее, – разъясняли коммунистические лидеры. – Мы сносим здания, искореняем традиции и коллективизируем землю, чтобы создать общество нового типа и сформировать граждан нового типа". Но когда Папа приехал в Польшу, он говорил не только о боге, но и об истории. Во время этой поездки он отметил 1000-летнюю годовщину со дня смерти святого Адальберта (Adalbert), 600-ю годовщину со дня основания старейшего университета Польши и 40-годовщину со дня начала восстания в Варшавском гетто. Я однажды слушала его пространное выступление, посвященное житию Сестры Кинги (Sister Kinga), монахини 13-го столетия. Это была хорошо обдуманная речь. "Верность корням не означает механического копирования шаблонов прошлого, – сказал он в одной из своих речей, произнесенных в Польше. – Верность корням всегда творческая, готовая опуститься в глубины, открытая для новых вызовов".

Я не хочу здесь принижать духовность Папы. Но так выходит, что в случае с Иоанном Павлом II особенный способ выражения его веры – публично, открыто и со многими культурными и историческими ссылками – оказывал взрывное воздействие в странах, где правящие режимы пытались контролировать как культуру и историю, так и все остальное.

Наконец, этот Папа оставил след также благодаря своей необыкновенной способности – происходящей из харизмы и известности, а также из веры – выводить людей на улицы. Как писал Натан Щаранский и другие, коммунистические режимы добивались своих наивысших успехов, когда они были способны фрагментировать народ, держать людей разобщенными и заставлять их бояться. Но когда Папа впервые посетил Польшу в 1979 году, его приветствовала не дюжина старых бабушек, как предсказывали руководители страны, а миллионы людей всех возрастов. Мой муж, которому тогда было 16 лет, вспоминает, как взобрался на дерево на окарине аэродрома около Гнезно (Gniezno), где Папа служил мессу, и увидел бесконечную толпу народа, "которая растянулась на 3 км во всех направлениях". Представителей правящего режима – его руководителей, его полиции – нигде не было видно. "Нас было так много, а их так мало", – вспоминает муж. Это была также поездка, во время которой Папа неустанно повторял: "Не бойтесь".

Это не было случайным совпадением, что поляки годом позже нашли в себе смелость организовать "Солидарность", первое массовое антикоммунистическое политическое движение. Это не было случайным совпадением, что в других коммунистических странах тоже начали создаваться организации "гражданского общества". Если такое стало возможным в Польше, то почему это не может случиться в Венгрии или в Восточной Германии. В 1989 году Папе было вовсе не обязательно заключать сделки с Горбачевым, поскольку в 1979 году он уже продемонстрировал пустоту претензий Советского Союза на моральное превосходство. Ему не было нужды вести тайные переговоры, потому что он уже показал, что самое важное можно говорить открыто. Говоря иными словами, ему не нужно было идти на баррикады, потому что он уже показал людям, что они могут проходить прямо через них.

06.04.2005