"Папа народов"

Когда в октябре 1978 г. до Варшавы докатилась весть об избрании кардинала Кароля Войтылы папой, в ЦК ПОРП (Центральный Комитет Польской объединенной рабочей партии) — после того как там оправились от первого шока — была сформулирована "для внутреннего пользования" такая точка зрения: "Пусть уж лучше Войтыла будет папой, чем примасом Польши" (главой польской католической церкви). Больше реализма в оценке последствий этого события проявила Москва, где новости из Рима вызвали большое беспокойство.

Именно поэтому, когда несколько месяцев спустя решалась судьба первого визита Иоанна Павла II в Польшу, Леонид Брежнев пытался убедить Эдварда Герека (тогдашнего первого секретаря ЦК ПОРП), что этого нельзя допустить. Однако Герек, обычно прислушивавшийся к голосу Кремля, на этот раз оказался в ловушке: еще больше, чем недовольства Брежнева и возможных последствий папского паломничества на родину, он боялся реакции польского общества.

Первая поездка папы в Польшу в июне 1979 г. спровоцировала психологический перелом в обществе, обратившийся в итоге против коммунистической власти. Миллионы поляков, участвовавших в папских мессах, получили импульс, который чуть больше года спустя привел к тому, что волна забастовок на этот раз закончилась не традиционными кровавыми беспорядками, а возникновением "Солидарности".

Однако миссия Иоанна Павла II уже тогда выходила далеко за пределы Польши. Выступая в июне 1979 г. в Гнезно, он сказал: "Разве Христос не хочет, разве Дух Святой не взыскует, чтобы папа-поляк, папа-славянин именно сейчас продемонстрировал духовное единство христианской Европы?". Та же идея — единства Европы — была в основе и "Послания людям труда Восточной Европы", принятого в сентябре 1981 г. съездом "Солидарности".

Позже в Польшу пришли времена военного положения, и казалось, что папское видение единства Европы останется прекрасным, но нереальным лозунгом. Однако в 1989 г. благодаря изменениям в Советском Союзе в течение нескольких месяцев коммунистические режимы развалились не только в Польше, но и в других странах региона. И руководимая папой католическая церковь приложила к этому руку. Дело в том, что предшественники Кароля Войтылы на папском престоле пытались базировать свою восточную политику на договоренностях с властями коммунистических стран. Иоанн Павел II же старался обращать свои слова непосредственно к обществу этих стран.

Понтификат Иоанна Павла II чаще всего связывают с ролью, которую он сыграл в преодолении послевоенного раскола Европы. Папе удалось дождаться в прошлом году события, которое многими экспертами было признано завершением этого процесса: принятия в Евросоюз группы стран Центральной и Восточной Европы. Однако сам он не считал это окончанием объединения Европы. Для него Европа не кончалась на Буге. Как Украина, так и Россия были, по его убеждению, полноправными членами европейской семьи. Его великая, увы, нереализованная мечта — паломническая поездка в Россию — была в значительной степени связана со стремлением обозначить и подчеркнуть узы, связывающие Европу с Россией.

Иоанн Павел II удивительным образом соединял в себе ортодоксальную верность основам католицизма с готовностью к диалогу с другими религиями. Значительно более легким оказалось примирение с нехристианскими конфессиями. Достаточно вспомнить, что это был первый папа, переступивший пороги синагоги и мечети. Но если в случае иудаизма и ислама речь шла исключительно о развитии взаимной терпимости, то в отношении православия и протестантизма планы папы были гораздо более далеко идущие. Идея единства всех христиан пока остается только мечтой, но лишь время рассудит, насколько плодотворными были усилия Иоанна Павла II в этом направлении.

07.04.2005