"Святой отец"

Кончина Иоанна Павла II отозвалась во всем мире. Скорбь простых людей тонула в пламенных речах и пафосных заявлениях мировых лидеров. А вот известный режиссер Иван Дыховичный попытался написать свою, очень личную и очень скромную эпитафию на пышное папское надгробие

Я считаю себя человеком верующим, но не принадлежу ни к одной конфессии. Поэтому, несмотря на то что Иоанн Павел II являлся предстоятелем совершенно определенной церкви и невзирая на строгость религиозных канонов, могу признаться, что он был мне абсолютно близким человеком. Единственным в канонической церкви, кого я принимал сердечно и душевно.

Истинно верующие никогда не производят впечатления священных идолов. Кажется, все у них устроено так же, как и у нас. Просто сердца больше, а в них – больше любви к людям, чем у простых смертных. Папа мог позволить себе простить и принять такое, чего нам, остальным, не позволяют суетность и злоба. Он поднялся над земными страстями и в то же время остался -лично для меня – осязаемым, ощущаемым. Удивительное дело: редко встречаются люди, до которых я хотел бы дотронуться. Но папа был мне невероятно близок своим человеческим теплом и обаянием. Оказалось, что, не вселяя страх и трепет, не вызывая озноб по спине, можно добиться уважения всего мира. Включая те его части, где совсем даже не разделяют католической веры. Люди любят сотворять себе кумиров. Чтобы потом мучительно пытаться до них дотянуться, подняться на их сверхвысоту, испытать их сверхчувства. Нам хочется думать, что существует еще один мир – высший – и до него чрезвычайно трудно достучаться. А на деле выясняется, что самое трудное – быть достойным человеком в том мире, в котором ты существуешь. И принимать эту жизнь со всеми ее такими простыми и ясными понятиями, как добро и зло. Это очень нелегко – приятие повседневности.

Мне кажется, именно эта человеческая сущность позволила Иоанну Павлу II стать той личностью, которую хоронил весь мир. Заметьте, когда человек стареет, дряхлеет, наконец, делается совсем немощным, когда каждому видно, как ему трудно и как на самом деле он устал, сторонние и склонные к состраданию люди желают ему скорой смерти. Как покоя. Но все очень боялись, что папа когда-нибудь умрет. А когда это случилось, каждый по-своему обозначил вершину на его пути. Одни славят папу за его роль в крушении коммунистической идеи, другие видят его величие в призыве к единению церквей...

В папе, при том что ему поклонялись миллионы людей, совершенно не было никакой кукольности и надменности. Это ведь всегда ощущаешь, когда перед тобой спектакль, постановка, пусть даже великая. Наверное, поэтому он и позволил себе примирить, казалось бы, невозможное. Мне кажется, он всей своей сутью чувствовал правду, наверное, оттого, что прожил абсолютно человеческую и страдальческую жизнь. Ведь очень важно, что папа произошел из мира, пережившего войну, социализм, всякие другие невзгоды. Я долго не мог понять, как человек, рожденный в Польше и избравший дорогу, на которой советская власть так щедро понасадила шипов, не испытывает никакой ненависти к Советскому Союзу. И вообще ни к кому, кто исковеркал его собственную жизнь. У папы хватило любви, мужества, достоинства, чести и ума, чтобы встать над личными, а значит, мелкими страстями. И у меня как у человека, уважающего всякую религию, папа вызывает абсолютное приятие: мне близко и понятно все, что было свято для него.

Уверен, что в таком своем отношении я не одинок. Конечно же, в людях намешано много всякого, и это нормально. В разные моменты нашей жизни просыпаются разные, иногда противоположные чувства. Но в дни прощания с Папой Римским мир себя проявил удивительно достойным образом. Конечно, прав был Пушкин, сказавший: "Они любить умеют только мертвых". Смерть человека подводит черту, за которой все видится в куда большем объеме. На самом деле очень редко случается, чтобы достойного хоронили достойно. Но всякое такое совпадение говорит о чем-то очень важном. Вспомните похороны Владимира Высоцкого. Они стали абсолютно уникальным событием в жизни нашей страны: именно на этом прощании мы увидели, что среди нас, оказывается, было достаточно людей, готовых сломать тот ужасный мир, в котором все мы жили. Толпы, запрудившие Ватикан в дни прощания с папой, характеризуют уже не отдельную "одну шестую часть суши", а целый мир. Ведь на площадь Святого Петра съехались далеко не только католики. Отчего? Мне кажется, людям просто нужно время от времени убеждаться, что на свете существуют такие, как папа. И это вселяет в меня необыкновенный оптимизм. Выходит, мир не настолько циничен, как нам казалось. Вы обратили внимание, что в толпе паломников не чувствовалось никакой истерии, не ощущалось никакого фанатизма? Лишь состояние абсолютной любви. Любви и расставания с человеком, который способен пробудить в тебе высокое чувство. Я давно не видел подтверждения своей веры в то, что люди, при всех их мерзостях, гораздо больше склонны к добру, чем к злу.

...Когда-то Антон Чехов сказал Ивану Бунину: вот умрет Толстой, и все пойдет прахом. Чехов, как известно, не пережил Толстого, но последствия его ухода предугадал очень точно. Лев Толстой умер, и все действительно пошло прахом. Потому что, несмотря на все отлучения от церкви, на самом деле Толстой был настоящей совестью этого мира. Я не знаю никого, кроме папы, кто был бы звеном той же цепи. Пока его рука лежала на балконе, очень многих вещей делать было нельзя. Поэтому мне кажется, сейчас нам следует быть очень внимательными. Никто не знает, кто в будущем станет такой фигурой – центром притяжения, необходимым для миллионов. В какой точке земного шара он появится, какой будет национальности и вероисповедания. Но место, которое, как известно, свято, пусто не бывает. Во всяком случае я в это верю.

12.04.2005