"Вот те крест"

Знаменитая легенда о том, как Владимир Красно Солнышко сделал свой выбор в пользу православия, сейчас кажется совершенно неправдоподобной. Через тысячу лет сложно представить себе, что Русь могла пойти другим путем. Но в IX–Х вв., когда христианство восточного обряда только проникло на Русь, выбор был неочевиден. Римские миссионеры вели плодотворную работу с западными славянами. В тюркских городах на Волге арабские купцы распространяли ислам. Южные соседи—хазары—состояли в активной переписке с раввинами из Европы. Кругом возникали сотни религиозных течений, разница между которыми была ясна только теологам.

"Выбор Владимира" определил слишком многое. Дело не только в том, что Русь, не принявшая ислам, теперь находится по эту сторону баррикад в борьбе с международным терроризмом. И даже не в том, что Россия сама отделила себя от западной цивилизации, не пускает к себе Папу Римского, а русские верующие считают главным религиозным праздником Пасху, а не, как католики, Рождество. Дело в том, что если бы он решил по-другому, России, может, и не было вовсе. А что было бы—попытался представить Newsweek.

КРЕСТНЫЙ ХОД

Когда Владимир—до того, кстати, ярый поборник язычества—вел на крещение подчиненные ему славянские племена, он, наверное, руководствовался политическими мотивами. Политически старая вера киевских князей уже не устраивала—им для объединения племен требовалась "универсальная церковь". Но ведь на неокрепшие языческие умы влияла не только Византия—арабские летописцы утверждают, что какой-то восточнославянский князь незадолго до Владимира принял ислам.

Конечно, Константинополь притягивал славян как магнит. Киев тогда уже был полон христиан, с которыми Красно Солнышко поначалу конфликтовал. Принять же византийскую веру—значило признать себя младшим партнером империи. Между тем сама империя была явно не в лучшей форме—один кризис следовал за другим.

Правда, прочие варианты выглядели не лучше. Арабы после поражения в 732 г. от франков при Пуатье прекратили—как потом выяснилось, навсегда—военную экспансию. Достраивали исламский мир уже новообращенные народы. В IX–X вв. арабы больше воевали друг с другом и покоренными народами, записывали своды законов и занимались науками, чем пытались обращать кого-либо в свою веру. Иудеи в Европе тоже были заняты законотворчеством—например, именно в тот момент раввины отменили многоженство. Владимир, стань он иудеем, был бы против—в язычестве он, по преданию, был многоженцем.

Принимая христианство от "византийских философов", Владимир не мог предполагать, что он выбрал для Руси долгое одиночество—или, как сказали бы славянофилы, "особый путь". Тогда западная и восточная церкви еще были "сестрами", пусть и не слишком жалующими друг друга, а значит Русь вступала в единую семью европейских христиан. Сын Владимира Ярослав Мудрый еще старался это подчеркнуть—выдал дочерей за французского и венгерского королей.

Римская "церковь-сестра" все еще считалась старшей. Константинопольский патриарх в 988 г. признавал формальное главенство римского престола. "Ты—Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою",—говорил Спаситель "главному" апостолу. Константинопольские патриархи уже тогда пытались доказать, что Папы не могут считать себя безусловными наследниками Петра. Но даже для них самих это еще звучало неубедительно.

Спор между церквями славян не касался—ссорились давние враги: греки с латинянами. Это сейчас греки русским почти братья, а тогда—скорее коварные соперники. Вряд ли Владимир вникал, от кого исходит святой дух—только от Отца, как учили в Константинополе, или от Сына тоже, как настаивал Рим. Но вот подчиняться Риму, а точнее германским императорам Священной Римской империи, которые тогда без лишних формальностей назначали Пап, ему вовсе не хотелось. С греками все же было привычнее.

В 1054 г. даже с формальным христианским единством было покончено. Папские легаты отлучили константинопольского патриарха Михаила Керулария от церкви, и раскол—схизма—разлучил две "сестринские" церкви на столетия. В том же году умер Ярослав Мудрый, и с единством Руси тоже было покончено.

В 1204 г. Константинопольская и Римская церкви объединились на целых 50 с лишним лет, но самым чудовищным образом—крестоносцы IV похода взяли штурмом столицу Византии. Улучшению отношений между церквями это совершенно не способствовало, а вот Восточная империя вскоре после этого рухнула. Через двести лет после ухода крестоносцев Константинополь пал под ударами османов. Вслед за ним турки поглотили и балканские православные княжества.

Русь на эти двести лет совершенно выпала из европейской политики—она была разорена монголами. Кто знает, может, Рим и собрал бы крестовый поход на помощь своим братьям в Киеве, если бы не схизма—ведь дали же крестоносцы отпор Батыю, когда тот, разгромив Русь, пошел на Европу.

На Западе на столетия почти забыли о существовании Руси. Великий путешественник Марко Поло, составивший тогда первый путеводитель по Азии, четко обозначил ее место в мировой политике: "Росия (Так в оригинале.—Newsweek)—большая страна на севере. Живут тут христиане греческого исповедания. Тут много царей и свой язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры. […] Дани они никому не платят, только немного царю Запада [Золотой орды…]. Страна эта не торговая, но много у них дорогих мехов. […] Добывают они много серебра. О другом чем нечего тут говорить, а потому пойдем из Росии".

РУСЬ КАТОЛИЧЕСКАЯ

Римская церковь всегда приветствовала миссионерство. Это едва ли не главное ее отличие от православия, где священникам вменяется "окормлять паству", а не охотиться за потенциальными новообращенными. Наверное, поэтому православных в мире около 150 млн, а католиков—миллиард.

России по-своему повезло. Рим ругал Константинополь за малую активность в обращении язычников, а сам, наоборот, подозрительно усердствовал на восточном направлении—вот Константинополь и принял меры, послав к славянам Кирилла и Мефодия.

Латинская церковь стремилась на восток уже давно—собственно, до реконкисты в Испании и открытия Америки именно восток—от Палестины до Прибалтики—был целью римских миссионеров и орденов. Потерпев поражение на Ближнем Востоке, но обратив в христианство венгров (которые до того навели шороху в Европе) и западных славян, католики столкнулись с русскими и, что хуже, с монголами—с таким противником справиться крестоносцы не могли. Уже хорошо, что кочевники прекратили свой "поход к последнему морю".

Последним приобретением на Востоке Рима была западноукраинская паства, принявшая власть Папы после краха Византии. Речь Посполитая, которая к XVI в. стала авангардом католицизма, еще целый век продолжала борьбу с Москвой, но тщетно. Восточный поход Рима уже закончился—основные миссионерские силы были брошены на Запад, через Атлантику.

Если бы Русь не стала последним оплотом "греческой веры", а подчинялась бы Риму, то крестовый поход на восток продолжился бы. Католики не ограничились бы взиманием дани с покоренных народов, а поголовно обращали бы их в христианство. И не только в Сибири, но и на Кавказе.

Сибирь бы осваивали не только казаки, но и авантюристы со всей Европы. На Амуре бы они не остановились, а потому столкновение Европы и Китая произошло бы не в XIX в., а на 300 лет раньше. Православная же Россия предпочла заключить с китайцами мир.

Могла бы сбыться мечта славянофилов о панславянском единстве. Скорее всего, тот же Грозный, будь он католиком, имел бы куда больше шансов стать королем Речи Посполитой, чем трансильванец Стефан Баторий. В таком случае и вопрос объединения с Украиной вообще не стоял бы.

Москва бы к тому времени наверняка порвала с папской властью—вряд ли ревностный католик Иоанн Грозный захотел бы, чтобы в его государстве Рим собирал налоги и назначал епископов. Причем скорее так, как это сделали другие абсолютные монархии—Франция и Испания, присвоив себе часть власти Рима, чем через протестантизм.

Но все это могло произойти только в том случае, если после ухода монголов существовало бы единое русское государство. Единые национальные государства в Европе в Средние века создали только самые сильные—те, кто мог противостоять давлению Рима или соседей, которые тогда "контролировали" Пап. Но скорее ослабленная Русь быстро получила бы короля из Западной Европы и была бы оккупирована иностранцами "по праву наследства". У православной России был иммунитет от чужих правителей—даже иноземец должен был принять русскую веру и, значит, местные правила игры.

РОССИЯ МУСУЛЬМАНСКАЯ

Если бы Русь в X–XI вв. приняла ислам, то начало истории киевского халифата не слишком бы отличалось от истории православного княжества. Кругом—те же беспокойные кочевники, а Запад, нетерпимый к захватчикам Гроба Господня—далеко.

Потом бы пришли монголы. Правда, уже через несколько десятилетий сами монголы западной Орды стали переходить в ислам. Ислам просто растворял в себе захватчиков—он провозглашал равенство верующих вне зависимости от национальности. Можно сказать, что в мусульманской умме стиралось само понятие национальности: русские были бы как все—народом торговцев и воинов.

Может быть, от монголов киевский халифат страдал бы недолго, но вот решительное столкновение с Западом было бы почти неизбежно. Так же и тюрки, выдавленные монголами из Азии, обрушились на Византию.

Наверное, все бы сложилось не так уж плохо для русских. Возможно, Россия все же подчинила бы себе "братьев-мусульман" на Урале и Кавказе и продвинулась дальше в Сибирь—а может, если бы она этого избежала, было бы даже лучше. Возможно, ей не пришлось бы тратить силы на войны с Турцией.

Но мусульманская страна была бы еще больше изолирована от Запада, чем православная. И так же, как Османская империя, однажды обнаружила бы себя "больным человеком Европы". Правда, и Западу пришлось бы несладко. Турок остановили объединенные силы Центральной Европы под стенами Вены. А что было бы, если бы с востока нанесли вспомогательный удар русские мусульмане?

РОССИЯ ИУДЕЙСКАЯ

Иудаизм отрицает миссионерство в принципе. Какой же это богоизбранный народ, если он делится сокровенным знанием с кем попало? Лучше страдать за свою избранность в гордом одиночестве, остальным рекомендовав соблюдать сокращенный список заповедей. Желающих присоединиться к народу Израиля не по праву рождения принято отговаривать.

Хазарских правителей это не смутило—они приняли иудаизм и пытались обратить в него сородичей, чтобы обезопасить себя от проникновения верований врагов: арабов и византийцев. Из Европы к хазарам потянулись другие иудеи. Но еврейское государство за пределами Земли обетованной не состоялось—оно рухнуло после внутренних религиозных войн. Добивали его язычники из Киева.

Если бы князь Владимир и принял иудаизм, то он не смог бы распространить его на Руси. Трудно себе представить раввинов-миссионеров, сгоняющих славянские племена учить Тору.

РУСЬ ПРАВОСЛАВНАЯ

Красно Солнышко выбирал союз с Византией, а выбрал судьбу своего народа. Русские с середины XV в. остались единственными защитниками своей веры. Одиночество и понимание, что нужно рассчитывать только на собственные силы и никому не доверять (плюс, конечно, обширная территория и многочисленное население), сделали Россию одной из великих держав. А то, что это принесло нам так много бед,—так русские тоже чувствуют себя избранным народом, и ни с кем не хотят поделиться своим страданием. Бог терпел и нам велел.