"Ватикан превращается в "Фабрику звезд""

Смерть Иоанна Павла II не превратила его – пусть даже на время – в однозначно положительного героя массмедиа. Среди многочисленных материалов, в которых деятельность Папы проходит под знаком "плюс", встречаются и скептические оценки Римско-Католической Церкви времен Кароля Войтылы. Вдвойне любопытным представляется тот факт, что такого рода критические тексты, иногда даже острые и бескомпромиссные, публикуются на родине почившего Понтифика – в Польше, считающейся форпостом консервативного католицизма в Европе. И это при том, что в Кракове, например, в день похорон Папы собрались около 800 тысяч человек, да и в Риме поляки побили все возможные рекорды по числу прибывших в Вечный город паломников.

В газете "Trybuna" ("Трибуна"), в еженедельниках "Przeglad" ("Обзор") и "Nie" ("Нет") появились как умеренные аналитические статьи, посвященные ситуации в современной Католической Церкви, так и негативные отзывы о деятельности Папы-поляка. К последним можно отнести фельетоны Ежи Урбана, в одном из которых известный журналист и антиклерикал пишет буквально следующее: "Я не скорблю о Папе".

Для человека, мало-мальски знакомого с положением дел в польских СМИ, подобные заявления Урбана были вполне ожидаемыми. Еще при жизни Иоанна Павла II Урбан, главный редактор "Nie", периодически выступал с резкой критикой Церкви в целом и Папы, в частности. Его фельетон "Разъездной садомазохизм", опубликованный в "Nie" в августе 2002 года, вызвал в Польше бурю эмоций. В своей статье Ежи Урбан выступил против "культа страданий", обвинил Папу Римского в показном самоистязании, более того – назвал Иоанна Павла II "престарелым божком" и "Брежневым Ватикана", проведя тем самым параллель между геронтократией в СССР периода "застоя" и современной ситуацией в Ватикане.

В последних своих публикациях Урбан ни на йоту не отступил от ранее заявленной позиции. Так, в фельетоне "Скорбь по поводу скорби" Урбан пишет о "массовой истерии", последовавшей в Польше за смертью Понтифика, о "войтыломании". Он оправданно опасается того, что пользующиеся определенной популярностью правые национал-католические партии ("Закон и Справедливость" братьев Качиньских, "Лига польских семей" Марека Котлиновского) превратят польского Папу в икону, символ национального величия. Главный редактор "Nie" также дает общую характеристику фигуры самого Иоанна Павла II, называя его "искусственно созданной величиной, раздутой аллилуйщиками", подчеркивая, что Папа всегда лишь копировал жесты других политических лидеров, "обнимая детей и славя мир".

Помимо этого, по словам Урбана, Понтифик "никогда не мучил паству, заставляя ее думать", "не сказал ничего оригинального и интересного", но "говорил банальные вещи некогда красивым, хорошо поставленным голосом". В связи с этим редактор "Nie" вовсе отказывается признавать Кароля Войтылу "великим поляком".

Резко негативное отношение к планированию семьи в экономически отсталых странах, а также запрет на использование противозачаточных средств, по мнению Ежи Урбана, делают Католическую Церковь и Иоанна Павла II ответственными за рост нищеты и распространение СПИДа. Тот же тезис ранее прозвучал в статье британского философа Терри Иглтона "Кровь на руках Папы Римского", опубликованной в газете "Guardian". Цитируемый польским журналистом текст Иглтона, как и многие публикации в "Nie", ставит "Церковь эпохи Войтылы" лицом к лицу с проблемой педофилии и видит корень всех зол в целибате католического духовенства. Секулярная критика также отмечает, что Папа-поляк фактически централизовал управление Церковью. Он создал "вертикаль власти" вопреки решениям Второго Ватиканского Собора, предоставившего большую степень самостоятельности епископам и национальным епископским конференциям. Подобная политическая "ретроградность" неприемлема для демократического и светского Запада.

Для секуляризма место Церкви в современном обществе – это, по сути, "клуб по интересам". Секулярный мир доверяет духовенству и монахам работу в хосписах, больницах, психиатрических лечебницах, детских домах, приветствует участие церковных деятелей в конференциях по проблемам войны и мира, благосклонно взирает на то, как религиозные лидеры осуждают мировой терроризм. При этом претензии Церкви на выход за отведенные ей рамки "социально полезного" служения вызывают у светского человека плохо скрываемое раздражение.

Йозеф Ратцингер, будучи главой Конгрегации по делам вероучения и уже в качестве Папы Римского заявлял, что секулярный "ценностный релятивизм" является одним из основных врагов Церкви. И действительно, светское общество выступает за плюрализм и не признает какую-либо систему ценностей в качестве абсолютной и универсальной. В основе же любой религии, в том числе и католицизма, лежит монополия на истину. Межрелигиозный и межконфессиональный диалог вне зависимости от того, сколько он длится, ни к чему не обязывает его участников – любая религия, любая конфессия продолжает считать свои ценности абсолютными. Именно поэтому Католическая Церковь не может удовлетвориться скромной ролью "клуба по интересам".

Проповедь Католической Церкви, как и любой другой христианской конфессии, – это проповедь спасения. При этом Церковь не обращается к какой-то определенной социальной группе, например к интеллектуалам или крупным собственникам, но ко всем людям. Исходя из этого современный католицизм вынужден вести борьбу за популярность, и именно здесь обнаруживается существенная проблема, которой, в частности, касается в своем фельетоне Ежи Урбан. Дело в том, что, несмотря на декларативное отвержение "светского", Католическая Церковь "эпохи Войтылы" многое заимствовала из секулярной культуры и фактически перешла опасную грань между соответствием "духу времени" и превращением в часть "поп-культуры".

Сам Иоанн Павел II не был великим богословом, оригинальным философом, "Хайдеггером в тиаре". Он стал для мира "Папой в кроссовках", Папой, тиражирующим компакт-диски, Папой со своим сайтом в интернете. В Понтифике фактически перестали видеть епископа Рима, Первосвященника, а его поездки в разные страны мира потеряли свое пастырское значение и превратились в своего рода гастроли "поп-звезды" (или "Пап-звезды"). При этом, что характерно именно для "поп-культуры", на популярность Иоанна Павла II работали не только его собственная харизма, актерский талант, "красивый голос", но также массмедиа и PR-технологии. Результатом стала трансформация папских визитов в грандиозные фестивали, "шоу", и даже похороны Папы приобрели характер вселенского турслета с песнями под гитару и обязательным фотографированием у тела покойного.

В буддизме есть термин "упая", обозначающий различные уловки, к которым прибегает бодхисатва для того, чтобы вывести людей из сансары (круга перерождений). Такие "уловки" присущи любой "религии спасения", и, по всей видимости, мы вправе говорить о том, что "медиа-Папа", "Пап-звезда" – это "упая" Католической Церкви, своего рода попытка по-новому организовать католическую проповедь. Однако вместе с остальными чертами массовой культуры "поп-проповедь" переняла и ее главную болезнь: само содержание проповеди, о чем неоднократно писал все тот же Ежи Урбан, отодвигалось на второй план. Существенными становились именно "прекрасно поставленный голос" и шоу, но не будем забывать – это быстро выходит из моды. В итоге за последние 25 лет католицизм фактически лишь потерял паству в Европе и США, но не решил ни одной из острых проблем современности.

Редактор "Nie" в своем фельетоне не ставит вопрос о курсе нового, тогда еще неизвестного Папы-немца. Станет ли Бенедикт XVI новой "Пап-звездой", новым "медиа-Папой", пока нельзя сказать однозначно, но все предпосылки к этому имеются. В Германии уже собираются выпустить шоколадные изделия "имени кардинала Ратцингера", а в Риме польских паломников-туристов сменяют баварские.

Сам Бенедикт XVI принимает поздравления по электронной почте, во время интронизации демонстрирует новый "папамобиль"-внедорожник, улыбается, поздравляет "верующих и неверующих". На встрече с журналистами Папа говорит им приятные слова, пытаясь несколько смягчить первоначальные впечатления о жестком консерваторе, "кардинале-броненосце". Представители СМИ аплодируют Понтифику, охотно обсуждают стоимость его наручных часов и его любовь к кошкам. И вот уже новый Папа становится персонажем светской хроники, оставаясь при этом жестким консерватором, каковым фактически был его предшественник.

Католическая Церковь при Кароле Войтыле фактически объединила в себе две опасные тенденции: с одной стороны, частое тяготение к радикальному, если не сказать воинствующему, консерватизму, ведущему католичество к отрыву от реальности, с другой – превращение в "поп-католицизм", грозящий Церкви полным слиянием с секулярным миром и потерей собственного лица. Такая "смесь" ведет к одному: Церковь отказывается адекватно и достойно отвечать на вызов меняющейся действительности и однажды может просто оказаться вне истории.

Многое указывает на то, что под знаком смешения радикализма и "поп-культуры" пройдет и понтификат Бенедикта XVI. Такая метаморфоза произойдет скорее всего, несмотря на то что Йозеф Ратцингер не является столь харизматической фигурой, какой был Кароль Войтыла, поскольку популярная культура может создать "звезду" из любого. И такой путь непременно окажется тупиковым: Католическая Церковь, не решая насущных проблем как таковых, постепенно перестает быть собой, а ее проповедь неизбежно становится "банальностями, рассказанными хорошо поставленным голосом".