"Русский проект Белого города"

- Чисто художественных критериев мало, в основном это отношение к творчеству самого творца, он сам или называет свое искусство актуальным, или не называет. Но есть две составляющих: талант к духовному восприятию и художественному воплощению воспринятого. Такой художник становится понимаемым, знаменитым и всеми любимым. Актуальное же искусство не хочет духовно осмыслять ничего, пытаясь что-то выдать от себя. На мой взгляд, это не искусство, а творчество. Другое дело – модная ныне подмена традиционных понятий. Ведь раньше какие-нибудь создатели смешных картинок или поделок проходили по разряду "народное творчество", а теперь можно считать искусством, если у тебя хватает прыти и наглости, чтобы объявить себя настоящим художником. На самом деле все сводится к карикатуре. Подобная "актуальность", на мой взгляд, безобидна и допустима. Но есть провокационные вещи, которые идут против самой человеческой сущности и ведут к оскотиниванию человека.

Вспомним два последних примера – нашумевшая выставка "Осторожно – религия" и "Дети Розенталя", этакие "творческие" попытки преодолеть последний рубеж обороны, когда человек еще чувствует себя человеком. В первом случае полностью унизить религию, во втором второй – чисто "культурная" акция в нужной постановке, чтобы осрамить Большой академический театр. При этом теперь даже не важно, сколько проживет на сцене этот шедевр театрального искусства.

- Но есть определенные формулы, такие как “искусство для искусства”, далее “для народа”, “для политики”...?

- Скорее для политики. Народ беден и его никто не слышит. А что касается "искусства для искусства", то есть точка зрения, что у нас зарождаются некие новые формы – подобный тезис используют "актуальные"  пропагандисты, когда выплескивают свои инфантильные детские комплексы на всеобщее обозрение. Это их дело, но не на государственном уровне, ведь Большой театр еще и академический, а это классическая культурная преемственность, и мне думается "Дети Розенталя" – акция с подачи министерства культуры старого идеологического состава во главе со Швыдким. Хотя и новый состав внушает мало доверия. Выставку "Православная Русь" открывал министр культуры вместе с Патриархом, а в новостях канала "Культура" этот сюжет на полторы минуты шел пятнадцатым, после покраски красного поросенка на "Биенале".

Складывается впечатление, что все наше наследие просто гибнет, накопленный веками потенциал иссякает, и редкие энтузиасты вроде нас, просто не в силах остановить этот разрушительный процесс. Вот нам еще сорок лет такого прозябания и все, мы больше не поднимемся вообще.

- Еще бы знать, куда и откуда подниматься, впрочем, народ сейчас ориентируется в происходящем куда лучше, чем десять лет назад.

- В любом случае нужен проект, без которого русскому народу мобилизоваться трудно. Это дело мы обсуждали и пришли вот к чему: проистекают два направления развития. Первый – цивилизация знаний и культуры. Рубеж индустриальный в какой-то мере пройден, то есть не требуется всем выходить на рытье каналов. И если значительная часть населения на Западе трудится в сфере услуг, то наши люди могут работать в сфере накопления и передачи знаний, культуры.  Ведь это основание, на котором могут стоять последующие поколения, и свое "актуальное" искусство развивать на базе двух-трех тысячелетнего наследия, а не на базе нынешнего "актуального" искусства, где уже трудно что-то придумать.

Что касается второго направления, то это русский научно-технический потенциал, но не массового производства сотовых телефонов, а, к примеру, космическая техника. Ведь как ни крути, а грузы в космос возят наши корабли, и достойно функционирует российская часть МКС. Но здесь надо реанимировать направление мысли, чтобы почувствовалось, что хочется лететь на Марс, а возможно ли, это уже другой вопрос. Кстати, советскому наследию во многом обязано и наше издательство. Сама идея производства качественных иллюстрированных книг по культуре и искусству отчасти подпитывалась личными вкусами, хотя молодость в музеях  мы не проводили. Я, например, собирал книги, в том числе и по искусству. Была такая серия  "Жизнь в искусстве", пятнадцать рублей  на черном рынке за книжку. Мы работаем над долгосрочными проектами, приоритет – книги, которые могут служить долго, по содержанию – традиция и классика. Причем, мы вовремя заняли нишу изобразительного искусства и интенсивно ее разрабатываем.

  – Выгодно?

- В убыток не работаем. Общая экономика издания книг по современному или малоизвестному искусству убыточна, но неспешно мы их продаем. Почему? Потому что это нужно. Русская живопись хороша тем, что в ней четко читается дух наших предков, а сохранить этот дух – одна из идей, заложенных в основание издательства "Белый город". Мне кажется, что потомки лучше поймут нашу историю, культуру, если смогут это видеть. Не дай Бог, чтобы все современные попытки перечеркнуть русское наследие увенчались успехом – тогда мы просто сгинем, как нация.

 - С чем это связано? Откуда столько попыток исподволь опорочить или перечеркнуть наше прошлое? Откуда берутся Гельманы, Сорокины с Розенталями, персонажи рубящие топором иконы "во благо эстетических переживаний". Все так серьезно проводится в жизнь, как будто кто-то подталкивает нас в помойку.

- Мне тоже так кажется, хотя, на первый взгляд, вроде обычные творческие "отморозки". Но присмотришься и думаешь – не может за этим никто не стоять. Нечто инфернальное.

 - В православном предании есть мысли о том, что Россия на общемировом пространстве остается последним оплотом нравственности, страной, где живы некие этические начала и истинные человеческие ценности.

 Согласен. Я считаю, что это именно так – мы другие. Хотя каждый человек имеет шанс влиться в число уходящих на небо, каждый человек не потерян. Мы довольно много общаемся с европейскими издателями, посещаем Лондон, Париж, есть крупная книжная ярмарка во Франкфурте, причем я говорю о тех западных издателях, которые занимаются именно классической культурой. В основном это люди немолодые и они с большой грустью смотрят на то, что происходит. Как-то англичанам мы отказали в покупке одной книги, сославшись на то, что это дорого для нашего покупателя, они очень грустно сказали нам – вы счастливые люди, у вас есть, кому купить, хоть и нет денег. А у нас денег хватает, но покупать некому.

Интересный пример –  наши итальянские партнеры, которых я бы назвал русскими по духу, хотя формально они католики. Мы много книг печатаем в Италии, соответственно итальянцы часто бывают у нас, и по открытости и широте душевной нам очень близки. Они и сами без ума от России.

 - Наверное, сегодня, все таки, есть некая общеевропейская тенденция доброжелательности, тяготения к России. Смотришь по ТВ новости, и среди политической риторики проглядывает доля искренности...

- Бесспорно, тем более, что Америка, чье притяжение еще недавно было неоспоримо, вдруг просто открыла миру свое истинное лицо.

- Вычитал в вашем "Живом журнале" о сербском профессоре, который предлагал издать  книгу о единстве славянских народов и единых корнях славян, этрусков и т.д., на что вы, в порядке размышления, задали вопрос в пространство – кому-нибудь это нужно?

- Почему я этот вопрос задал? Потому что не уверен, что это нужно. Пока. Есть множество свидетельств о связях, которые существовали в древние века, живопись, архитектура тесно переплетена, это читается и сегодня. Сербские церкви, расписанные в нашей технике, может не Рублевские, но около него – Феоровантий, Солари. Тогда было много итальянских архитекторов. Италии не было, но архитекторы были, венецианцы, истрийцы, взяли и поехали неизвестно куда – в Москву. В древние века связи были более тесными, но этот вопрос в силу своей абсолютной неактуальности может остаться без интереса. Отчасти может это и правильно, ведь шаг  за шагом нужно идти. Если уж совсем теряем интерес к прошлому – зачем этим заниматься? Все должно ждать своего времени.

 - Может наоборот? Если теряем кровное единство, то приходим к существующим ныне космополитическим доктринам, лишенным корней?

 - Здесь приходится надеяться только на чудо, на то что Господь вновь наполнит эти связующие внутренние емкости. Сама жизнь должна определить категорию ценностей  в обществе. Но в России сегодня  необходимой платформы, на уровне национальной идеи, нет. Одно время мы ухватились за разные политические фракции, где не было откровенного предательства, но в последнее время пошел размен по мелочам и метания, больше похожие на шоу. Посему опять, лично я, возвращаюсь к связующей роли Русской Православной Церкви.

- Русская Церковь была в России таким арбитром на протяжении тысячи лет, но сегодня ситуация в обществе изменилась. Нынче в обществе больше цинизма, нежели веры.

- Это если брать старую форму православной идеологии. Для традиционного земледельческого крестьянского уклада – Православие и Царь-батюшка подходили как нельзя лучше. Последующий индустриальный бум ударил довольно сильно, и смена произошла революционным путем очень быстро, а православная практика, на мой взгляд, за переменами не успела. Можно говорить о недостатке кадров, и не провоцировать внутреннюю жизнь Церкви на реформацию, но главное – это наполнение православным духом других возможных жизненных укладов, кроме традиционного аграрного, на чем собственно и выросла Русская Церковь, сохранившись сегодня именно в этой форме.

 Жизнь нынче, со всеми новыми страстями и страстишками, ушла далеко. Но все же повторюсь, на сегодняшний день, Русская Православная Церковь мне представляется единственным институтом, способным скрепить разрозненные части общества,  нацеленные на возрождение. Не в коем случае не хочу учить Церковь и даже боюсь, но все же мало одного только литургического Православия, такого приходского характера, для того, чтобы части тела в данный момент скрепить.  Порой ловишь себя на мысли, что война духовная идет, и если раньше она была не на первом рубеже, то сейчас, практически каждый – солдат, из тех, кто старается не прогнуться под реальностью, а делать нечто созидательное. Поэтому одна из последних записей в "Живом журнале" о том, что надо находить и вычленять людей, которые еще держатся. На этом то скелете и можно что-то нарастить. Вот собрать разрозненные кости – была бы неплохая задача для политической партии. Только где ее взять, лишенную лицемерия и предательства.

Таким образом, мы пока сидим, корпим в своем уголочке, делаем книжки, и возвращаясь к неактуальному искусству, могу сказать, что мне ближе живопись в ее фундаментальных традициях нашего русского классицизма. Есть ощущение, что это нужно обществу, но общество своего голоса не имеет, разве что через государственные надстройки, а вот государству, судя по всему, это не нужно точно, учитывая все функционирующие рычаги давления на созидательный бизнес.

 - Есть продолжение темы, интересное, как с точки зрения человеческой психологии, так и религии,  относительно творчества, культуры и взаимопонимания. Исконно русское Православие не всегда было таковым, и у царя Давида, в Книге Псалмов есть такая строчка: "Я познал много истин, но Твоя Заповедь – безгранична". Православный базис знания, причем за тысячу лет – исконно русский, учитывая, что мы понимаем всех. Чем не фундамент для развития нашего наследия? Возможность вместить. Ведь талант надо не только беречь, но и развивать.

 - Русскость и православность – нераздельны, и что бы мы не делали – духовная составляющая будет. Но только если будем делать искренне и созидательно. А иначе назовут Сорокиным, тот тоже экспериментирует. Причем любые теоретические выкладки будут неосновательны. Только практика, постепенная поэтапная.

При всем при этом тебе скажут – делай, созидай, тебе ничто не мешает. Но это только говорят, в частности денег у министерства культуры нет ни на что, кроме "Биенале". Выставка "Россия 2" может и не спонсируется, что Гельман всячески подчеркивал, но если посмотреть на прошлое этих всех товарищей, то будет ясно, что для них строились культурные центры и они владеют огромными помещениями. Так что для реализации даже хорошего созидательного  проекта одинаковых условий нет и в помине, просто нет возможностей.

Но, возвращаясь к осмыслению того, что мы можем все созданное охватить и дать развитие, я вспоминаю некоторых мыслителей, говоривших о коренных противоречиях между Россией и Западом. Интересно, что Европа поглощает приходящие культуры, словно утилизатор, а русская мысль не смолкает, образуя свое.

Помимо общего осмысления необходимы технологии, в этом, наверное, и заключается сегодня русский национальный проект. Если он будет осознан и разделяем многими, тогда дело пойдет к Пасхе, к возрождению. В любом случае пока мы держимся и ситуация сейчас ничуть не хуже чем в девяносто пятом, может даже лучше, если учесть что многие все поняли и определились. Еще нюанс, что мое мнение московского предпринимателя. Я думаю любой периферийный бизнесмен, в рамках нынешнего недружелюбного к нему отношения, мог бы многого добиться, если дать ему возможность. Он может не быть стратегом, разработчиком государственных программ, но если будет, образно говоря, призыв – восстановить такой-то участок, думаю, откликнется и сделает.

С моей стороны скажу, что мы всегда рады и готовы взаимодействовать с любыми позитивными силами.