"Из истории церковного раскола...."

Андрей Алленов, историк-краевед:

- Тема обновленчества объемна и не так проста. Она корнями своими уходит вглубь, в дореволюционную нашу историю, в частности, в историю Церкви.

Вообще реформационные идеи Церкви в своей основе содержат постоянный возврат к евангельским истокам времен первохристианства. Совершенно понятно, вернуться в детство человек не может. Но, с другой стороны, мы знаем слова из Евангелия: если не будете как дети, то не войдете в Царствие Божие. Значит, нужно вернуться не к внешним формам, а к той "детской" Сути, о которой говорит Евангелие, Сам Христос. Поэтому в христианской Церкви всегда имели место реформационные настроения. Люди сравнивали положение Церкви в современной им эпохе и в первые времена христианства. То отрицательное, что было в повседневной церковной жизни, всегда имело своих критиков. Пути выхода из этой ситуации, т.е. пути борьбы с отрицательным, выбирали самые разные. Какие? Ну вот, например, раскол XVII века, "старообрядчество" и "новообрядчество". В XVIII и XIX веке образовывались всевозможные секты хлыстов, молокан, скопчество. Почему? В них точно так же было вот это отрицание дурного, соблазнительного, что бывает в повседневной церковной жизни. Повседневная жизнь духовенства и иерархия, и государственное командование в Церкви, и казенщина, и нерадивое поведение священников – словом, все отрицательное способствовало тому, что люди уходили, как блудный сын, "на сторону далече", питались "рожками" из сектантского корыта и в этом искали для себя выход и истинное спасение.

В XIX веке люди просвещенные, интеллигенция, разночинцы, уходили в революцию, они брали христианский пафос социальной справедливости, но не просто уходили в какое-нибудь религиозное течение, а уже полностью покидали Церковь. Но было большое количество людей, которые как бы формально оставались в Церкви, однако ей фактически могли не принадлежать, т.е. они не отрицали существование Бога, не отрицали Евангелие, не отрицали даже институт Церкви, но, видя, что плетью обуха не перешибешь, просто жили "самостоятельной" жизнью. И, конечно же, внутри Церкви была большая группа людей, которые пытались что-то изменить: положение Церкви в государстве, повседневную жизнь, богослужения, церковные порядки – словом, ликвидировать все то обыденное, что всегда бывает в любых больших институтах. Эти люди предлагали проекты преобразований. Но это не всегда были программы действий, а чаще изложения мыслей по поводу обновления церковной жизни: как избавиться от всего плохого и сделать так, чтобы все было хорошо. Большая часть критики в формальном отношении была абсолютно справедливой, но пути выхода могли нарушить привычные устои Церкви, т.е. каноны, разрушить какие-либо обрядовые формы, т.е. затронуть важные литургические моменты. Это было уже непривычно и неприемлемо ни с психологической, ни с исторической, ни с какой другой точкой зрения. В то же время в жизни Церкви было много моментов, на которые можно опереться тем, кто захочет устроить дальнейшее церковное разделение: например, противостояние между белым духовенством и черным, социальные противоречия внутри духовенства: богатые и бедные священники на разных приходах.

Гонения на Церковь начались с Февральской революции 1917 года, с момента падения самодержавия, когда власть захватило Временное правительство. Именно оно начинает агрессивные действия в отношении Церкви, а большевики продолжают эту политику и доводят ее до логического конца. Они понимают, что Церковь – это враг нового коммунистического строя, где должна господствовать только одна марксистско-ленинская идеология. Все, что мешает, должно либо быть подавлено, либо само умереть. Понятно, что сначала было невозможно просто взять и запретить Церковь. Это привело бы к народному недовольству. Поэтому было решено бороться с Церковью постепенно. Методы борьбы были разными: закрытие храмов, разорение монастырей, изъятие церковных ценностей, закрытие духовно-образовательных учреждений. Отделение государства от Церкви фактически означало изгнание Церкви из школ, больниц, из армии. Но Церковь-то остается! И у власти возникает план раскола внутри самой Церкви, войны в самом ее сердце: пусть "попы дерутся сами с собой"! Пока они будут драться, паства останется без должного внимания, и, смотря на их нескончаемые битвы, будет от них отходить.

Но на кого можно опереться в этом расколе? На то самое реформаторское звено. Находится замечательный повод – голод в Поволжье. Можно воспользоваться ситуацией и изъять церковные ценности, якобы для борьбы с голодом. Тех, кто против такого изъятия, можно в газетных публикациях выставить "кровожадными князьями Церкви", которые лицемерят, когда говорят о ближнем и о благе народа. Газетам дается задание организовать такую кампанию по дискредитации Церкви. На этой почве и был организован раскол духовенства.

Конечно, на первых порах многие священнослужители не понимали, что заработала машина по разделению, по расколу. Многие искренне считали, что они должны отдать все, как по-евангельски отдать последнюю рубашку. Патриарх и Собор священнослужителеи говорили, что Церковь не дорожит своими богатствами и, когда необходимо, их нужно жертвовать. Но другое дело, что не были использованы все государственные способы борьбы с голодом, т.е. они понимали, что это только предлог для удара по Церкви. Таким образом, в 1922 году был организован раскол, который получил название обновленческого раскола. Он взял на вооружение лозунги по обновлению Церкви: упрощение богослужения, женатый епископат, перевод богослужения на русский язык, пение переложенных на музыку духовных стихотворений, вместо уставных церковных песнопений, переход на григорианский календарь; вопросы касались вида священнослужителей – должен ли священник носить длинные волосы, бороду, может ли он ходить в мирской одежде или все-таки обязательно должен ходить в рясе. Все это вместе взятое очень хорошо использовалось для разделения. Пафосом обновленцев было то, что они поддерживали советскую власть. Один из лидеров обновленчества А. В. Введенский говорил, что "советская власть государственными методами творит Христову Правду",

Фактически в 20-е годы обновленчество проиграло идейно, оно было не принято народом, народ его отверг, обновленческие храмы в большинстве своем стояли пустыми. Но все же, если посмотреть ретроспективу церковной жизни, обновленчество победило в "консервативной упаковке". Сама идеология обновленчества, направленная на подчинение государству, на согласие с его контролем, беспринципные методы ведения полемики, оправдание ложных теорий или государственной практики – все это потом, к сожалению, нашло свое место в советское время, но реформаторские идеи остались нереализованными.

18.05.2005