Конфессиональный портрет России: к характеристике современной религиозной ситуации

[об авторе]

Понятие «религиозной ситуации»
Точка отсчёта современной религиозной ситуации в России
Ситуация религиозной свободы
Отношение общества к религии и церкви
Формирование сегодняшней религиозной ситуации
История становления и характеристика конфессионального пространства современной России
Конфессиональное пространство России на рубеже тысячелетий
Место Русской православной церкви в конфессиональном пространстве России
Заключение
Сноски
Приложение


Понятие «религиозной ситуации»
[к началу]

Прежде чем представить социологическое видение современной религиозной ситуации в стране, структуру её конфессионального пространства, надо определиться с исходным понятием «религиозная ситуация».

В самом общем плане под религиозной ситуацией мы будем понимать такое положение дел в обществе, регионе, на конкретном обследуемом объекте, которое характеризуется наличием, характером и интенсивностью религиозных проявлений, динамикой и направленностью их изменений, характером и степенью их воздействия на общество или обследуемый объект.

То есть, оценивая религиозную ситуацию, следует принять во внимание наличие в обществе или регионе различных религий, конфессий, религиозных направлений, их количественное соотношение и взаимоотношения между собой, их историческую вписанность в данное общество или регион и их взаимоотношения с данным обществом и составляющими его группами, в том числе этнонациональными. Далее, необходимо знать количество религиозных объединений, организаций, институтов в целом и по конфессиям. И, наконец, – количество их последователей и в целом уровень религиозности, т.е. долю верующих в общем составе населения.

Религиозная ситуация всегда оценивается на данный момент времени. Но для понимания тенденций ее развития мало моментального «фотографического» снимка, необходимо еще и сравнение с прежней ситуацией, чтобы увидеть направленность и характерные особенности ее изменения.

Точка отсчёта современной религиозной ситуации в России
[к началу]

Для оценки сегодняшней религиозной ситуации в России за точку отсчета можно взять ситуацию второй половины 80-х – начала 90-х гг., т.е. конца советской эпохи, так как определенное изменение отношений общества и власти к религии и церкви наметилось уже 1985–1988 гг., с началом «перестройки» и в процессе подготовки и празднования 1000-летнего юбилея Крещения Руси.

Чем характеризовалась религиозная ситуация до этого времени? Жестким государственным контролем за деятельностью религиозных организаций, ограничением возможностей религиозной проповеди и распространения религии, преследованиями духовенства, религиозных проповедников и верующих, активным утверждением атеизма всеми средствами идеологического влияния коммунистической партии и государства. Результатом такой политики и идеологического воздействия, но, впрочем, и объективного действия процесса секуляризации, активно идущего во всем мире, было оттеснение религии на периферию общественной жизни и общественного сознания, прогрессирующее сокращение числа верующих, особенно в молодых поколениях, в наиболее социально активных и образованных группах населения, что фиксировалось социологами как снижение уровня религиозности. (Социологические исследования тех лет показывали уровень религиозности в городах от 10–15 до 20%, в сельской местности – 25–30% и выше, в регионах традиционного распространения ислама отмечалось процентов 30–50 и выше). В целом религия, религиозные организации находились в состоянии выживания.

Но вместе с тем уже в 80-х, даже в конце 70-х гг., наблюдалось и фиксировалось социологическими исследованиями постепенное изменение отношения к религии со стороны общества, прежде всего – части творческой интеллигенции и в молодежной среде.

На первых порах это было возрастание интереса к религии, к ее роли в истории, к полузабытым, казалось бы, народным традициям, праздникам и обрядам религиозного характера и происхождения: православным, мусульманским, даже языческим. Оно еще не означало собственно обращения к вере, но уже выступало симптомом, с одной стороны, нарастающего кризиса официальной идеологии, а с другой стороны, свидетельствовало о наличии в обществе, по крайней мере у определенных слоев населения, религиозных потребностей, масштабы которых государственным и партийным руководством явно недооценивались или игнорировались. Это находило выражение в росте религиозной обрядности, в интересе к религиозной литературе, в моде на религиозную атрибутику в быту, в одежде, в обращении к религиозным сюжетам писателей, художников, кинематографистов. Одновременно началось некоторое омоложение состава религиозных общин, в них появились и постепенно стали выходить на первый план молодые образованные верующие. Возникло и активизировалось правозащитное движение в религиозной среде. Подспудно росло самосознание верующих, конфессиональная самоидентификация определенной части населения.

С началом «перестройки» и курса на гласность и демократизацию общества эти тенденции проступали все более явно. Стало ясно, что необходимы изменения в вероисповедной политике государства, исходящие из признания наличия у значительной части населения реальной потребности в религии, ориентированные не на декларативное провозглашение, а на реальное осуществление свободы совести и вероисповедания. Сильным толчком в этом вопросе, который повлек за собой быстрые и существенные изменения, как уже отмечалось, стало празднование 1000-летия принятия христианства на Руси.

Имея такую точку отсчета (или основание для сравнения), мы можем теперь оценить сегодняшнюю религиозную ситуацию в России как принципиально новую – и с позиций государства, и с позиций конфессий. Если ее характеризовать самыми общими словами, то ее можно назвать ситуацией религиозной свободы.

Ситуация религиозной свободы
[к началу]

Какие же факторы способствовали возникновению этой ситуации?

Основными факторами явились изменения отношения к религии и церкви (религиозным организациям) со стороны государства и общества.

В чем именно выразилось изменение отношение государства к религии и церкви? По каким позициям можно зафиксировать тот принципиальный разворот государственной политики в религиозном вопросе?

Во-первых, на смену отношению к религии и религиозным организациям как явлению пережиточному, тормозящему общественное развитие, чуждому существовавшему общественному строю пришло отношение к ним как важному общественному институту, реальному компоненту современного российского общества, признание их исторического вклада в формирование российской государственности и культуры, воздание должного их общественным позициям и инициативам. Отсюда следовала необходимость внимания государства к интересам масс верующих и представляющих их религиозных организаций, учета в политике их потребностей, мнений и настроений. И далее открывалась дорога к плодотворному сотрудничеству в различных сферах общественной жизни, особенно таких, где большое значение имеет духовно-нравственный фактор.

Всё это находило выражение в официальных документах государственных органов различного уровня, договорах и соглашениях между государственными органами и руководящими центрами конфессий, публичных выступлениях политиков, материалах средств массовой информации и т.д.

Во-вторых, показателем коренного изменения отношения государства к религии и церкви явилось новое правовое решение религиозного вопроса. Положения Конституции Российской Федерации, касающиеся религии и права граждан на свободу совести, Федеральные законы «О свободе вероисповеданий» (1990 г), «О свободе совести и о религиозных объединениях» (1997 г), ряд других законодательных актов, имеющих отношение к данной сфере, вывели государственно-церковные отношения на уровень международных правовых норм и ныне полностью соответствуют обязательствам, принятым нашей страной на себя в связи с подписанием целого ряда международно-правовых документов, начиная со «Всеобщей декларации прав человека» (1948 г).

И в-третьих, изменение позиции государства получило и определенное моральное измерение: был предпринят целый ряд шагов для исправления грубых ошибок, злоупотреблений и неправедных деяний прежних властей в отношении религиозных организаций, духовенства и верующих. Это указ Президента РФ о реабилитации жертв политических репрессий, который вернул доброе имя людям, пострадавшим в те годы за веру, за свое религиозное служение. Были освобождены из мест заключения и реабилитированы сотни людей, также осужденных за свои религиозные убеждения. Были приняты Распоряжение Президента и Постановление Правительства РФ о возвращении религиозным организациям и верующим ранее изъятых у них церковных зданий, святынь и культового имущества. Своего рода актом покаяния государства стало выделение средств из бюджетов различных уровней на восстановление и реставрацию храмов и монастырей. Всенародным символом такого покаяния стало восстановление в кратчайшие сроки храма Христа Спасителя в Москве.

Конечно, по всем этим трем позициям можно указать и издержки, ошибки, перехлесты, связанные как с новизной проблемы и самой религиозной ситуации, с незавершенностью процесса, несовершенством и противоречивостью правовой базы, так и недостаточной компетентностью кадров госслужащих или их ангажированностью интересами отдельных конфессий, порою даже правовым нигилизмом. Но это не умаляет самого факта принципиального изменения отношения государства к религии и церкви (религиозным организациям).

Отношение общества к религии и церкви
[к началу]

Теперь посмотрим, по каким позициям можно судить об изменении отношения общества к религии и церкви.

Если изменение отношения государства мы можем довольно точно датировать по конкретным государственным актам и событиям типа приема в апреле 1988 г. М.С. Горбачёвым патриарха Пимена и членов Св. Синода в период подготовки к празднованию 1000-летия Крещения Руси, то изменение отношения общества к религии и церкви – процесс более растянутый во времени, не одинаковый в различных регионах, в различных слоях населения, во многом развивавшийся подспудно еще в советское время, носивший спонтанный характер. И начался он, как уже отмечалось, с роста у людей интереса к религии, с первоначально робкого и эпизодического, а затем все более широкого освещения этой проблематики в средствах массовой информации, все более активно формировавших общественное мнение в этом направлении.

Можно выделить четыре позиции, характеризующих изменение отношения общества к религии и религиозным организациям.

Во-первых, изменение в общественном сознании оценки исторической и современной роли религии и религиозных организаций, в первую очередь Русской православной церкви, рост их престижа, индекса доверия к религиозным организациям в глазах общественного мнения. Это породило определенные общественные ожидания, частично оправдавшиеся, частично – преувеличенные, о способности церкви (религиозных организаций) содействовать преодолению кризиса российского общества. Подобные замеры общественного мнения неоднократно проводились различными социологическими службами, в частности регулярно проводятся Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), их результаты публиковались.

Во-вторых, это изменение отношения общества к религии и церкви находило свое выражение в обращении к религии, в смысле принятия веры, значительных масс населения. Здесь мы имеем два эмпирических показателя, неравноценных в социологическом плане для оценки религиозности населения.

Один – это рост уровня религиозности, т.е. доли верующих в общем составе населения, и повышение степени религиозности, то есть глубины веры, интенсивности религиозных переживаний и культовых действий.

Если в 80-х гг., как уже говорилось выше, уровень религиозности в городах составлял 10–20%, а в сельской местности – 25–30% и выше, то есть в среднем где-то порядка 20%, то исследования начала 90-х гг. показывают рост уровня религиозности до 40–45%, а конца 90-х гг. – в диапазоне от 40 до 60% (например, по донным ВЦИОМ на ноябрь 1998 г. – 52%).

В результате, как в Русской православной церкви, так и в других церквах и конфессиях произошел наплыв неофитов (новообращенных). Во многих общинах их число превосходит число верующих, являющихся давними, постоянными и активными членами этих религиозных объединений, более или менее основательно знающих основы вероучения своей религии и нормы ее культовой практики. Неофиты порой бывают очень активны, даже агрессивны по отношению к последователям других конфессий и неверующим, но при этом имеют весьма смутное представления об основах вероучения, обрядовой практике, нормах поведения, предписываемых той религией, к которой они недавно обратились. В их сознании отрывочно схваченные элементы вероучения переплетаются с верой в приметы, гадания, предсказания астрологов, с нерелигиозными взглядами на многие явления действительности.

Другой показатель – это конфессиональная идентификация (самоидентификация) населения, т.е. кем себя считает, к какой конфессии себя относит респондент в процессе проводимых социологических опросов. Этот важный социологический показатель распределения населения по конфессиям характеризует одну из сторон религиозной ситуации, конфессионального пространства страны или региона, но его нельзя путать с уровнем религиозности. Кстати, некоторые социологи именно по этому показателю пытаются определить уровень религиозности, но это социологически некорректно. Дело в том, что называя себя при ответах на соответствующий вопрос анкеты православным, мусульманином и т.д., многие респонденты имеют в виду вовсе не то, что они веруют в бога, а то, что они происходит из данной этнокультурной среды, относят себя к православной, мусульманской, буддистской и т.п. культурной традиции. Нередко в сознании части респондентов конфессиональная самоидентификация выступает заместителем идентификации этнонациональной. Поэтому простое суммирование ответов о конфессиональном самоопределении дает искаженное представление о действительном уровне религиозности. Это надо иметь в виду, чтобы не создавать социологических мифов и не вводить в заблуждение потребителей социологической информации.

В-третьих, следует назвать еще один показатель, характеризующий перемену отношения общества к религии и церкви. Это изменение позиции и настроений нерелигиозной части населения, которая, по данным ряда исследований, в последние годы составляет устойчивую группу – в среднем 40% населения (разброс от 30 до 50%). Определенная часть представителей этой категории населения при опросах положительно отвечают на вопрос о доверии церкви (религиозным организациям), высоко оценивают роль религии в духовно-нравственной сфере, в развитии российской государственности и культуры, в процессе консолидации российского общества. Эту категорию населения характеризует растущая толерантность в отношении религии. Если учесть, что в годы советской власти нетерпимость неверующих по отношению к религии, к религиозным ценностям, а часто и к верующим, была весьма высока, культивировалась средствами пропаганды, то это изменение в сознании нерелигиозной части населения надо признать очень существенным показателем изменения отношения к религии и церкви общества в целом.

И, наконец, в-четвертых, надо обратить внимание и на изменение позиций средств массовой информации как выразителя, в известной мере, состояния общественного сознания и общественных настроений. Здесь также существует теперь полная свобода для публикаций по религиозной проблематике, в том числе и выражающих взгляды и мнения церковной иерархии, богословов, религиозно и конфессионально ориентированных авторов из числа деятелей культуры, ученых, журналистов и др. Возникли и быстро выросли как по количеству изданий, так и по тиражам конфессиональные СМИ. Религиозные организации различных конфессий широко используют светские СМИ, включая радио и телевидение, для пропаганды своего вероучения, религиозных нравственных ценностей.

Формирование сегодняшней религиозной ситуации
[к началу]

Как же все эти факторы сформировали сегодняшнюю религиозную ситуацию, каковы ее основные черты?

Во-первых, действие названных выше факторов и внутренние процессы в самой религиозной среде породили насыщенность и разнородность конфессионального пространства России, что находит выражение в многоконфессиональности состава населения России и большинства субъектов Федерации.

Это, естественно, приводит к столкновению интересов различных конфессий, к их противостоянию на миссионерском поле. Тем более, что российское законодательство предоставляет всем религиозным организациям, не нарушающим закон, свободу религиозной деятельности и пропаганды своего вероучения.

Речь идет, прежде всего о распространении своего влияния на ту массу нерелигиозных людей, которые выросли в советских семьях, не связанных с религией уже в двух или даже трех поколениях. Неверующими были их родители, а часто и дедушки и бабушки. Сами они получили в советской школе нерелигиозное воспитание и образование, основанное на материалистическом подходе к действительности, но после крушения привычной социалистической системы ценностей и массированной атаки в СМИ на материализм и атеизм оказались в растерянности, в поиске для себя иной надежной духовной, идейной и нравственной опоры, основания для новой самоидентификации в непривычных условиях. И часть этих людей в поисках новой идентификации пошла по традиционному пути – обратилась к религии, причем прежде всего к религии предков: «мы из православных – значит это моя религия». Но у многих людей и такая семейная традиция была уже утрачена. Преимущественно именно они находятся в ситуации выбора религии. Многие из них за короткий период времени сменили несколько конфессий, как бы сравнивая, выбирая, где им будет комфортнее, на чем остановиться. Именно эта часть неверующих, обратившихся к поискам веры, и составила в основном тот резерв, который стал базой быстрого скачка уровня религиозности в 90-х гг., о котором шла речь выше.

Во-вторых, религиозную ситуацию в современной России характеризует достижение высокого уровня религиозной свободы, свободы вероисповедного самовыражения граждан. Религиозные организации свободно, без вмешательства и контроля со стороны государственных органов, выполняют свою религиозную и общественную функцию в своей среде и в обществе, свободно пропагандируют свое вероучение.

В-третьих, отличительной чертой современной религиозной ситуации является высокий уровень общественного престижа и реальной роли религии и религиозных организаций в общественных процессах. Правда, в этом отношении есть и определенные издержки. Это прежде всего исходящие с разных сторон попытки политизировать религию, использовать ее авторитет и моральную силу в политических целях, для увеличения своего электората и т.п. Для церкви это чревато опасностью снижения сегодняшнего высокого уровня общественного доверия, что, собственно, в последнее время уже происходит. В начале 90-х гг., когда уровень религиозности составлял примерно 40%, положительно на вопрос о доверии церкви, религиозным организациям отвечали 50–54% респондентов (по материалам ВЦИОМ). Это означало, что церкви доверяют не только верующие, но и заметная группа из состава нерелигиозного населения. А данные последних трех лет рисуют иную картину: при выросшем уровне религиозности – до 52% (также по данным ВЦИОМ за 1998 г), индекс доверия к церкви, религиозным организациям снизился до 37–38%. Если даже всех свидетельствующих о доверии церкви считать верующими, то и в этом случае получается, что примерно треть верующих уже не оказывает ей полного доверия. Хотя справедливости ради надо отметить, что и этот снизившийся индекс доверия церкви по-прежнему остается одним из самых высоких среди всех общественных и государственных институтов. Но именно то, что церковь, религиозные организации какие-то надежды и ожидания общества по выводу его из глубокого кризиса не оправдали и к тому же оказались втянутыми в политические игры, и привело к упомянутому снижению уровня доверия к ним.

В-четвертых, сегодняшняя религиозная ситуация отличается фактической исчерпанностью резерва для быстрого дальнейшего роста уровня религиозности населения, какой происходил в начале 90-х гг. Кто хотел, уже пришел в церковь, в религиозные объединения других конфессий. Доля нерелигиозной части населения уже в течение нескольких лет сохраняет стабильный показатель на уровне примерно 40%.

Отсюда, на мой взгляд, следуют три вывода:

Первый: Видимо, дальнейшее пополнение религиозных организаций будет идти главным образом за счет семей самих верующих, а не за счет притока извне, из среды бывших неверующих. Изменения степени и характера религиозности скорее возможно в направлении усиления, углубления религиозности сегодняшних неофитов, приближения их нормам воцерковленности (если использовать для характеристики этого процесса термин из богословского лексикона православной церкви). По мнениям, высказываемым некоторыми религиозными деятелями, многие конфессии стоят сейчас перед дилеммой: продолжать ли стремиться расширять свое влияние, привлекая новых последователей, или же сосредоточиться на том, чтобы сначала «переварить» ту массу новообращенных, которая нахлынула в церковь за последнее десятилетие. Но это, естественно, забота самих религиозных организаций.

Второй вывод состоит в том, что это сужение резерва пополнения религиозных организаций за счет нерелигиозной среды может вызвать обострение их конкурентной борьбы за паству, рост взаимной нетерпимости.

И третий вывод: осознание того факта, что около половины или по крайней мере 2/5 населения сделало свой нерелигиозный мировоззренческий вывод, требует внимания к обеспечению реальной свободы совести для этой большой части населения – как в плане защиты их свободного выбора, так и в плане их права на пропаганду и распространение своих убеждений, о чем, например, средства массовой информации совершенно забыли.

Здесь мы выходим на большие проблемы консолидации российского общества при естественном наличии в нем плюрализма религиозных и мировоззренческих идентификаций граждан и огромной роли религиозной и мировоззренческой толерантности в решении этой задачи, способности и готовности всех религиозных и мировоззренческих групп населения России к доброжелательному и продуктивному диалогу.

История становления и характеристика конфессионального пространства современной России
[к началу]

Теперь рассмотрим более подробно историю становления и характеристики конфессионального пространства современной России.

Заявленная тема – «Конфессиональный портрет России» – это скорее метафора, чем строгая научная формулировка, Но, с другой стороны, может быть именно использование этой метафоры поможет участникам дискуссии неравнодушно отнестись к действительно непростой проблеме современного конфессионального пространства России, сложного вероисповедного состава ее населения. Ведь в портрет обычно пристально вглядываются, ищут в изображенном лике как его характерные типические черты, позволяющие увидеть в нем представителя социальной, профессиональной, возрастной, этнической группы, определенный психологический тип, так и индивидуальные особенности изображенного человека, делающие его неповторимой личностью.

Таков и конфессиональный портрет страны. Когда пристально вглядываешься в него, подступаешь к конфессиональному пространству России с научными методами исследования, в данном случае – социологическими, видишь, что оно имеет черты, делающие его в чем-то похожим на конфессиональное пространство других стран, отражающие процессы, происходящие во всем цивилизованном мире, и в то же время обнаруживаешь, что оно индивидуально, неповторимо, специфично именно для России, обусловлено особенностями ее исторического развития, этническим составом населения, процессами бурной ломки и изменения ее социального и политического строя за последнее десятилетие.

В качестве первой характерной черты конфессионального пространства России констатируем факт, подтверждаемый данными Министерства юстиции о регистрации религиозных объединений, материалами социологических исследований и даже простыми повседневными наблюдениями каждого из нас:

Конфессиональное пространство современной России чрезвычайно насыщенно, многообразно и разнородно.

Этот факт может нравиться или не нравиться, вызывать интерес или раздражение, рассматриваться как закономерный результат исторического развития российского общества или как проявление чьей-то злой воли или неосмотрительности – но от него никуда не уйти: конфессиональное пространство России, структура вероисповедного состава ее населения сегодня именно таковы, каковы они есть. Только в Государственном реестре Минюста на 1 января 2001 г. зарегистрированы 20215 религиозных организаций, представляющих около 60 конфессий, церквей, религиозных направлений и деноминаций. Кроме того большое число религиозных организаций и групп действуют без регистрации, не получая статуса юридического лица.

И здесь возникают по крайней мере три вопроса:

• является ли такое конфессиональное многообразие характерной чертой только России или оно представляет собой проявление некой общемировой тенденции нашего времени;
• как и в результате чего возникло такое многообразие;
• какое место в нем занимает православие, Русская православная церковь, каковы ее роль в этой ситуации, если можно так выразиться, ее самочувствие в этом многоконфессиональном доме.

Что касается первого вопроса, то следует признать, что изменение, усложнение и насыщение конфессионального пространства происходит в последние десятилетия в большинстве стран мира. Увеличение открытости внешнему миру, глобализация экономики, естественная и вынужденная миграция больших масс людей, в том числе перемещения из страны в страну трудовых ресурсов, потоки беженцев и вынужденных переселенцев из «горячих точек», зон голода и природных катастроф, привели в ХХ в. к большим изменениям национального состава многих стран, прежде всего Европы и Америки, а вместе с ним и конфессиональной структуры населения. В традиционно христианских странах, таких как Великобритания, Германия, Франция, США сейчас уже существуют многомиллионные мусульманские общины. Быстро увеличивается число мусульман в Швейцарии, Норвегии, Швеции, Польше и других странах Европы. Одновременно во всем мире интенсивно растут и распространяются многочисленные направления протестантизма, особенно пятидесятнические и адвентистские церкви. Вторая половина ХХ в. отмечена появлением первоначально в США и ряде стран Западной Европы, а затем и в других странах, включая Советский Союз и Россию, новых религиозных и квазирелигиозных движений, восточных культов и т.п.

Так что увеличение насыщенности и разнородности конфессионального пространства, которое мы наблюдаем в России, не является только нашей особенностью, а представляет собой объективно обусловленную мировую тенденцию. Надо отметить, что этот процесс не только у нас, но и в других странах встречает неоднозначную оценку со стороны общественности, правительств, представителей традиционных религий, в том числе и попытки административными, а кое-где и законодательными мерами сдержать его развитие, закрыть доступ в свои страны тем или иным нетрадиционным религиям и культам.

Теперь обратимся ко второму вопросу: как и в результате чего возникло такое многообразие конфессионального пространства России?

Было бы ошибкой считать, что оно возникло лишь в последнее время, в результате какого-то быстротечного процесса, вызванного религиозно-идеологической экспансией из-за рубежа. Такое многообразие и разнородность конфессионального пространства России складывалось исторически, под воздействием множества факторов: экономических, политических и этнических, мирных и военных. Это и продолжавшееся веками географическое расширение нашей страны, включение в состав России завоеванных и добровольно присоединившихся новых территорий с населявшими их народами, исповедовавшими свои, традиционные для них религии и культы, и развитие экономических связей между регионами России и с зарубежными странами, встреча разных самобытных культур и, как следствие, культурный обмен, и миссионерство, и др. факторы.

Если первоначально, от принятия Киевской Русью христианства в 988 г., можно рассматривать Русское государство (Киевское, Ростово-Суздальское, наконец, Московское великое княжество) как моноконфессиональное, православное, то с началом расширения Московского великого княжества, затем царства, особенно в XVI в., в период царствования Ивана Грозного, и в последующие три века, оно постепенно включало в себя территории, населенные народами, исповедующими ислам и буддизм на Востоке и Юге, католицизм – на Западе, лютеранство – на Северо – Западе, не говоря уже о шаманизме, многочисленных родовых и племенных верованиях и культах, религиях природы и т. д. Но безусловное преобладание в составе населения России русских и вообще славянского элемента, в массе своей исповедовавших православие, а также христианизация многих народов Поволжья, Урала, Сибири и Севера по-прежнему позволяли православию занимать преобладающее и господствующее положение. Оно закреплялось единением монархии и православия, безусловной государственной поддержкой православной церкви, в том числе в ее миссионерской деятельности, и было оформлено юридически. Это давало основание считать и называть Россию православной страной, православным государством. Таковым оно и было.

Однако это никак не отменяет того факта, что в ходе исторического развития нашей страны происходило постепенное усложнение и обогащение ее конфессионального портрета. Народы, вошедшие в состав России, как и приезжавшие сюда на службу или по коммерческим делам иностранцы, сохраняли свою веру, и это признавалось государством.

Вообще нужно отметить, что Российское государство с большой терпимостью относилось к вероисповеданию иностранцев, приезжавших в Россию с добрым намерениями: купцов, деловых и служилых людей, мастеров и специалистов в различных отраслях производства, культуры, науки, военного дела. Россия сама приглашала их к себе, она нуждалась в их услугах, их знаниях, умениях, опыте, связях, в их капиталах, наконец, и поэтому стремилась создать им нормальные условия для жизни и практической профессиональной деятельности, в том числе и в вопросах религии. Им предоставлялась полная возможность исповедовать свою веру и соблюдать обряды и другие предписания своей религии, образовывать общины единоверцев. Лютеранские и кальвинистские пасторы уже со времен Ивана Грозного получали денежное содержание от московского правительства, им позволялось посещать общины иностранцев-протестантов в других городах России, совершать в них богослужения и проповедовать. С жестким условием, однако, чтобы эта проповедь ни в коем случае не распространялась на православных россиян.

Тем более религиозная терпимость распространялась на иноверческое население присоединенных к России новых территорий. Она составляла один из важных принципов внутренней политики самодержавия.

Так, например, по Ништадскому мирному трактату 1721 г., которым завершилась Северная война между Россией и Швецией, последняя уступила России все свои права на Лифляндию, Эстляндию с островом Эзель, Ингерманландию и часть Финляндии с Выборгом. Статья 10 этого трактата специально оговаривала религиозные права населения этих территорий: «В уступленных землях не имеет быть введено принуждение к совести, а напротив того Евангелическая вера, церкви и училища и что к тому принадлежит, на том основании, на котором при последнем Свейском правительстве были, оставлены и содержаны будут с тем однако ж, чтобы в них и вера Греческого исповедания впредь также свободно и без всякого помешательства могла быть отправлена»¹. Кстати, Петром I было разрешено построить в Выборгском и Кексгольмском уездах лютеранские кирхи «дабы оставшиеся в Российской стороне в прежние свои кирхи не ходили»². Это ли не мудрая забота государя о том, чтобы жители земель, ставших российскими, чувствовали себя в новом отечестве как дома? Только таким путем можно было рассчитывать на эффективную организацию государственного управления новыми территориями, на лояльность их населения и его готовность признать смену подданства. Немаловажное значение имела при этом и задача обороны северных территорий России. Петр I создал также в государственном аппарате специальное ведомство иностранных исповеданий.

Дальновидной была и вероисповедная политика Екатерины II. В своем Наказе Комиссии для составления нового Уложения (1767 г.) она писала: «В столь великом государстве, распространяющем свое владение над столь многими разными народами, весьма бы вредным для спокойствия и безопасности граждан был порок – запрещение их различных вер»³. В Указе Екатерины II Св. Синоду «О терпимости всех вероисповеданий и о запрещении архиереям вступать в дела, касающиеся до иноверных исповеданий и до построения по их закону молитвенных домов, предоставляя все сие светским правительствам» (1773 г.) говорилось: «Как Всевышний бог на земле терпит все веры, языки и исповедания, то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле в сем поступить изволит, желая только, чтобы между подданными всегда любовь и согласие царствовали»⁴. Пригласив для освоения Поволжских и Причерноморских земель десятки тысяч переселенцев из Восточной Пруссии, Нидерландов, Польши, она гарантировала им, в числе других прав и льгот, свободу вероисповедания. При Екатерине II впервые было официально оформлено и положение мусульманства в России: ее именным указом от 22 сентября 1788 г. было создано Оренбургское Духовное Собрание с местопребыванием в Уфе. Ему были подчинены все мусульманские приходы в России за исключением Таврической губернии.

В 1832 г. указом Николая I был утвержден Устав Евангелическо-лютеранской церкви, вошедший в Свод Законов Российской империи и окончательно конституировавший положение, внутренне устройство и управление этой церковью в России.

Во второй половине XIX в. на территории Российской империи получили распространение баптизм, евангельское христианство, адвентизм, в начале XX в. – пятидесятничество. Занесенные первоначально немецкими и американскими миссионерами, они постепенно становились исповеданием значительных групп собственно россиян, в том числе этнических русских и украинцев.

Усложнение конфессионального портрета страны шло и другим путем, а именно за счет внутренних процессов и расколов в самом православии: выделение старообрядцев, причем множества толков, образование различных форм исконно русского сектантства – христововеров, молокан, духоборцев и др., позднее – толстовства (процесс, прекрасно исследованный и описанный в трудах А.И. Клибанова). Разными направлениями, сектами и толками были представлены в России ислам, буддизм, иудаизм.

Таким образом, уже в дореволюционной России ее конфессиональное пространство, при безусловном численном, статусном и культурообразующем преобладании православия, было весьма неоднородным.

В дальнейшем увеличение его разнообразия прошло несколько этапов.

Существенный импульс этот процесс получил в 1939–1940 гг. после включения в состав СССР западных областей Украины и Белоруссии, Бессарабии, Северной Буковины и Прибалтики. Вместе с населением этих территорий в нашу страну пришел целый ряд направлений пятидесятничества (в том числе христиане веры евангельской, мурашковцы, субботствующие пятидесятники и др.), Свидетели Иеговы, новые группы баптистов, адвентистов и др., постепенно распространившиеся и на территории России. Их распространению, как это ни парадоксально, в немалой степени способствовала и репрессивная политика правительства по отношению к этим религиозным направлениям и целым слоям населения, обвиненным в национализме и сопротивлении коллективизации. Благодаря депортациям, высылкам, заключению в лагеря на территории Сибири и Дальнего Востока (а также Казахстана и Средней Азии) эти религиозные направления укоренились и там. А минимальное присутствие в этих регионах фактически разгромленной православной церкви способствовало этому процессу.

Следующий этап появления в СССР и России новых религиозных направлений, усложнявших ее конфессиональное пространство, начинается в 70-х гг. как отражение, пока еще слабое, происходившего на Западе процесса образования так называемых религий нового века («New Age»), распространения восточных культов и учений (йога, Общество сознания Кришны, Ананда марга, трансцендентальная медитация и др.). Они, несмотря на жесткие преследования КГБ, получили некоторое распространение среди интеллигенции и в молодежной среде, видимо, как своеобразное движение протеста против официальной идеологии, как контркультура.

И, наконец, последний большой всплеск появления в России нетрадиционных религий, конфессий, религиозных новообразований произошел с началом «перестройки» и процессов демократизации и реформирования общественного устройства страны, с падением «железного занавеса» и ростом открытости России западному миру. Этот процесс пошел по двум направлениям:

В страну хлынула масса иностранных миссионеров и проповедников, представлявших как уже действующие в России церкви и религиозные направления, главным образом протестантские, так и новые – Церковь объединения, Церковь сайентологии, религиозные движения и культы ориенталистского толка.

Стали возникать религиозные и квазирелигиозные образования, так сказать, отечественного происхождения: Белое братство – Юсмалос, Богородичный центр (позднее принявший наименование Церкви Матери Божией «Державная»), Церковь последнего завета (Виссариона) и др.

К этому следует добавить и процессы, происходящие внутри самой Русской православной церкви, также ведущие к увеличению разнообразия конфессиональной картины: расколы, образование Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ), Российской православной свободной церкви (РПСЦ), Российской православной автономной церкви (РПАЦ), Истинно-православной церкви (ИПЦ), появление в России приходов Украинской православной церкви (Киевского Патриархата).

Аналогичные процессы наблюдаются в некоторых протестантских церквах, в российских исламе, буддизме и иудаизме.

В результате всех этих процессов, как далекого, так и совсем недавнего прошлого и даже наших дней, и сформировался тот конфессиональный портрет страны, который мы сегодня имеем.

Таким образом, мы констатировали, что и до 1917 г., и настоящее время конфессиональное пространство России – при безусловном преобладании православия – было и остается неоднородным, многообразным. Но что же все-таки изменилось в нем к рубежу тысячелетий?

Конфессиональное пространство России на рубеже тысячелетий
[к началу]

Во-первых, число религий, конфессий, религиозных направлений и деноминаций существенно выросло, и эта тенденция к росту конфессионального разнообразия сохраняется.

Во-вторых, многоконфессиональность распространилась на регионы, в том числе такие, которые прежде были полностью или в основном моноконфессиональными. Исторически носителями определенных религий были конкретные этносы или группы этносов. Ареалы их традиционного, исторически сложившегося расселения были одновременно и ареалами распространения исповедуемых ими религий. Европейская часть России, большая часть Украины и Белоруссии, значительные пространства Сибири и Дальнего Востока, заселенные славянами – русскими, украинцами, белорусами, а также принявшими христианство финно-угорскими и уральскими народами и народностями – территории распространения православия. Западные области Украины и Белоруссии, а в дореволюционной России и Польша – зона распространения римо-католицизма и греко-католицизма. Прибалтика, Финляндия, Ингерманландия – территории распространения лютеранства. Среднее и частично Нижнее Поволжье, часть Приуралья и Западной Сибири, заселенные татарами, башкирами и другими тюркскими народами, а также Казахстан, Средняя Азия, Северный Кавказ – традиционные регионы распространения ислама. Алтай, юг Сибири и Дальнего Востока – ареал бытования буддизма, а также шаманизма. Эти регионы и сейчас в известной мере сохраняют свою традиционную этническую и конфессиональную определенность. Но их этноконфессиональные границы уже размыты, а многие вообще перестали быть моноконфессиональными. В XX в. произошли гигантские процессы миграции, прежде всего трудовой, стимулированные индустриализацией и урбанизацией страны, бурным экономическим развитием отдельных регионов, промышленным освоением Сибири, Севера, Дальнего Востока, развитием путей сообщения. Это повлекло за собой и планомерное, и стихийное перемещение трудовых ресурсов, исход массы людей из трудоизбыточных регионов или регионов с дисбалансом полового состава населения. К большим перемещениям масс людей и, соответственно, изменению этнического состава населения приводили массовые депортации, в том числе целых народов, эвакуация в года Великой отечественной войны и, наконец, вынужденная миграция в последние годы, вызванная распадом СССР, межнациональными конфликтами, образованием на территории России «горячих точек». И этот процесс пока не ослабевает.

Все это повлекло за собой существенное изменение национальной и конфессиональной структуры населения большинства субъектов Российской Федерации и, как следствие, развертывание там деятельности не традиционных для этих регионов конфессий и религиозных направлений. Сейчас практически в каждой области, крае, республике, где бы они ни находились, проживают люди как минимум 50–60 национальностей, последователи 20–30 конфессий или религиозных направлений.

Среди всего этого конфессионального разнообразия в России и в большинстве регионов больше всего как по числу направлений, так и по числу последователей и их религиозных объединений представлено христианство. В Российской Федерации сейчас действуют как минимум 40 христианских церквей, направлений, деноминаций.

Абсолютное ведущее место среди них занимает православие в лице Русской православной церкви (10912 религиозных объединений – 54% всех религиозных объединений, зарегистрированных в Минюсте на 1 января 2001 г.). Православие также представлено 209 религиозными объединениями РПЦЗ, РПСЦ, РПАЦ ИПЦ, УПЦ (Киевского патриархата) и 278 объединениями старообрядцев разных направлений и толков.

4779 зарегистрированных (подчеркнем это, так как, видимо, примерно столько же действующих без регистрации) объединений имеют различные направления протестантизма (в 1992 г. их было 510). 258 религиозных объединений имеется у римско-католической и 5 – у греко-католической церквей, 42 – у Армянской апостольской церкви.

Второе место по числу верующих и пока третье – по количеству общин в России занимает ислам – 3048 религиозных объединений (в 1992 г. было 1216).

Зарегистрировано также 193 буддистских и 197 иудаистских объединений, 106 – Общества сознания Кришны. Остальные 188 зарегистрированных в Минюсте объединений приходятся на 22 малочисленные и маловлиятельные религиозные направления.

Так рисует конфессиональный портрет нашей страны официальная статистика Минюста⁵.

Но за сухими цифрами статистики важно видеть то, что все эти 20 тысяч религиозных объединений существуют в нашей стране на законных основаниях, зарегистрировав свои уставы в органах юстиции, и, как бы ни относились к ним и их организаторам, руководителям и проповедникам те или иные представители органов власти, некоторые слои общественности или другие конфессии, нельзя забывать, что их последователи – это наши сограждане, соотечественники, реализовавшие тем самым свое конституционное право на свободу совести.

Теперь обратимся к третьему вопросу: какое место в многообразном и разнородном конфессиональном пространстве России занимает Русская православная церковь, какова ее роль в этой ситуации и каково, образно говоря, ее самочувствие в насыщенном иноконфессиональном окружении?

Место Русской православной церкви в конфессиональном пространстве России
[к началу]

И в силу особенностей исторического развития России, и силу наибольшей массовости своей базы православие занимает особое, преобладающее место в конфессиональном пространстве страны, которое никто не может, да, по-моему, и не пытается поставить под сомнение. Особая роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры признана законодателем в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 1997 г. Как уже отмечалось выше, православные религиозные объединения составляют более половины всех зарегистрированных религиозных объединений в стране. Примерно такую же часть составляют православные верующие в общем составе населения. По данным одного из последних социологических опросов, проведенных Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) в ноябре 1998 г., исповедуют православие 48,1% населения России, что составляет примерно 85–90% от числе всех верующих. Православие, Русская православная церковь занимают сейчас доминирующее положение в средствах массовой информации, прежде всего электронных СМИ. Широко развивается православное религиозное образование.

И вместе с тем в Церкви, в кругах православной общественности постоянно высказывается тревога по поводу деятельности в стране других конфессий, особенно католицизма, многочисленных протестантских объединений и новых религиозных движений (НРД). Звучат обвинения их в прозелитизме, в посягательстве на каноническую территорию РПЦ, раздаются призывы к властям законодательно или административно запретить или ограничить деятельность соперничающих с РПЦ конфессий.

Следует признать, что конкуренция между конфессиями в борьбе за влияние на общество и за привлечение новой паствы действительно существует, и она носит довольно острый характер. Но иначе и быть не может. Общий процесс реформ социально-экономического и общественно-политического устройства России, демократизация законодательства и всего строя общественной жизни не могли не коснуться и религиозной сферы: не может быть рынка товаров без рынка идей. В России сложилась ситуация религиозной свободы, которой так долго добивались и православная церковь, и все другие конфессии, образовалось то самое чрезвычайно насыщенное и разнородное конфессиональное пространство, о котором шла речь выше. Эта религиозная свобода ставит каждого россиянина, имеющего религиозные потребности, особенно из числа впервые обращающихся к вере, в ситуацию непростого выбора, а церкви и другие религиозные организации – в ситуацию жесткой конкуренции за привлечение этих людей к себе. И тут оказалось, что не все церкви готовы к этому. Не готова оказалась в первую очередь православная церковь. Она веками проводила свое вероучение в массы, опираясь на поддержку государства, которое всеми мерами подавляло ее конкурентов. Но теперь по закону, отделившему религиозные организации от государства, и по демократическим нормам современного цивилизованного мира она такой поддержки лишилась. И к тому же за годы политики государственного атеизма она утратила опыт и навыки миссионерской деятельности в различных группах населения. В то же время протестантские объединения именно за эти годы подавления и преследования накопили богатый опыт миссионерства, который в условиях свободы сразу стал приносить им свои плоды.

Но мне кажется, что проблема для Русской православной церкви заключается вовсе не в конкуренции со стороны других конфессий и особенно со стороны западных миссионеров и новых религиозных движений. Возможности и степень влияния последних сильно преувеличиваются церковными публицистами и СМИ, которые сами создают из них «страшилки», а потом отчаянно борются с ними. Более того шумная, почти истерическая кампания против них им только создает им прекрасную бесплатную рекламу. Тем более, что миссионерское поле в России обширно и почти не распахано, места на нем хватит всем конфессиям. Было бы желание и умение трудиться на духовной ниве. По данным многих социологических опросов верующие и неверующие составляют в современной России и отдельных регионах примерно равные групп населения: данные колеблются от 50 на 50 до 60 на 40 процентов.

Дело, мне кажется, в другом. РПЦ пока сильно отстает и богословском осмыслении и в практическом (пастырском, миссионерском) освоении новых социальных реалий и места в них Церкви, в предложении обществу четко разработанной позитивной программы духовного возрождения и выхода из затяжного кризиса. Правда, в последнее время в РПЦ в этом отношении наметился существенный сдвиг. В августе минувшего года Архиерейский Собор Русской православной церкви принял «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Это значительное событие и для Церкви, и для общества. Есть основания полагать, что и другие конфессии теперь активизируют работу в этом направлении, стремясь сквозь призму своих вероучений осмыслить современную действительность и свое место в ней.

Между тем пока такое позитивное утверждение православия, его идеалов и достоинств на практике часто подменяется борьбой с другими конфессиями, ожесточенной полемикой с ними, желанием во что бы то ни стало дискредитировать своих оппонентов-конкурентов. То есть позитивная идентификация православного христианина (чем его вера лучше других) подменяется идентификацией негативной (чем другие вероисповедания хуже). Из психологии известно, что негативная идентификация всегда ведет к росту напряженности и конфликтам. Между тем, православие – в силу богатого нравственного содержания своего вероучения, и в силу своих исторических заслуг перед российским обществом – имеет все возможности для открытого диалога и достойной полемики с другими христианскими и нехристианскими конфессиями.

Сейчас часто и много говорят о религиозном возрождении. Я не буду пользоваться этим термином ввиду его неопределенности и многозначности. Скажу о вещах более определенных и эмпирически наблюдаемых. Действительно, происходит возрождение Русской православной церкви (как и других религий и конфессий, например, ислама, иудаизма, лютеранства и др.) в плане восстановления и укрепления ее епархий и приходов, монастырей, учебных заведений, благотворительных учреждений, оживления церковной жизни, развития богословской мысли. После семидесяти лет ограничений и преследований произошло возвращение Церкви в общество, точнее, возвращение ей достойного места в обществе. Многие представители РПЦ – священнослужители, церковные публицисты, люди из кругов православной интеллигенции высказываются в том духе, чтобы это место и положение Церкви были такими же, как когда-то – до советского периода нашей истории. Но такое вряд ли возможно. То время, то общество ушли в прошлое безвозвратно. Церковь была «вытолкнута» из одного общества, а возвращается в другое. Возрождающаяся Церковь застала в 90-х гг. совсем иное общество, чем оно было несколько десятилетий или век назад, иную Россию и иной мир. Это уже не крестьянская неграмотная Россия – бывшая основная часть паствы и массовая опора православной церкви. Ныне – это урбанизированное индустриальное общество, и основная часть паствы сегодня – горожане, в массе своей – люди с высоким уровнем образования. А все прошлые наработки церкви относительно организации приходской жизни касались главным образом села. И прошлое миссионерство было направлено в основном на сельское население, в том числе так называемое инородческое.

Новое общество – информационное общество. В эпоху глобальной информатизации уже нельзя жить замкнутым мирком, даже если этот «мирок» размером с империю. Все, что делается в мире, в том числе в религиозной сфере, получает отражение у нас. Все, что делается у нас, немедленно становится известным в мире и получает там реакцию. И пространство России стало таким же прозрачным для распространения религиозной информации любого конфессионального содержания как извне, так и внутри страны. И люди стали другими – и по уровню образования, и по уровню квалификации, и по мобильности, и – главное – по уже усвоенному, хотя и далеко не полностью, демократическому опыту. Даже обратившись к религии в последние годы, показывая при социологических опросах высокий уровень доверия к церкви как общественному институту, они могут проявлять критическое или по крайней мере скептическое отношение ко многим ее действиям и инициативам.

Однако складывается впечатление, что ни Русская православная церковь, ни другие конфессии в нашей стране, в первую очередь традиционные, еще по-настоящему не поняли, что и мир, и Россия, и сами россияне изменились. В том массовом обращении россиян к религии, пик которого пришелся на 1992–1994 гг. заслуги самой Церкви, собственно говоря, очень мало Это не она своей проповедью и миссионерской деятельностью привела массы людей в храмы, а они сами пришли в поисках новой идентичности и новой системы мировоззрения и ценностей взамен утраченных – социалистических. Вот в чем главная причина сравнительно большего успеха многих протестантских объединений и зарубежных проповедников в России: они сами ищут, зовут к себе и привечают растерявшихся после крушения привычной системы ценностей людей. Православная же церковь оказалась лицом к лицу не столько с результатами своей миссионерской деятельности, сколько со стихийным наплывом неофитов, людей из числа еще недавно неверующих, многие из которых, кстати, пришли в церковь не в силу религиозной потребности, а в поисках новой идентичности.

Заключение
[к началу]

Какие же выводы можно сделать из нарисованного выше конфессионального портрета страны?

Во-первых, следует признать реальность и закономерность именно такого современного состояния конфессионального пространства России. Его разнородность и насыщенность в переплетении с многообразием этнического состава населения составляет культурное богатство России, но при этом всегда таит в себе возможность возникновения и обострения противоречий и конфликтов на национальной и религиозной почве. Перед российским обществом стоит непростая и ответственная задача консолидации как одного из важнейших условий выхода из кризиса, обеспечения национальной безопасности и поступательного движения вперед. Предпосылкой ее достижения в многонациональном и многоконфессиональном обществе является воспитание, утверждение, даже – заботливое культивирование в массах населения национальной и религиозной терпимости, установок толерантного сознания и поведения. У нас нет иного выбора, нет иного пути достижения мира и согласия в обществе, раздираемом сейчас национальными и религиозными противоречиями.

Во-вторых, таким же насущным путем к достижению мира и согласия в многоконфессиональном обществе является диалог. Речь в данном случае идет не о доктринальном диалоге и не о том, что кто-то должен поступиться своими догматами и канонами, а о поиске общих идей и целей, практических дел, способных объединить усилия последователей разных религий и конфессий на благо всего общества, нашей России, об умении слушать и понимать друг друга, даже исповедуя разные религии.

Ссылки
[к началу]

¹ Красножен М. Иноверцы на Руси. Том 1. Положение неправославных христиан в России. Юрьев, 1910. С. 67-68. [вернуться]

² См.: Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (ХVI–ХХ вв.). М., 1996. С. 40. [вернуться]

³ Красножен М. Указ. соч. С. 83. [вернуться]

⁴ Там же. С. 83-84. [вернуться]

⁵ Более подробно об имеющихся в России конфессиях, церквах, деноминациях и религиозных направлениях см. в Приложении. [вернуться]

Приложение
[к началу]

Сведения о религиозных организациях, зарегистрированных в Российской Федерации по данным Государственного реестра по состоянию на 1 января 2001 г. (предоставлены Департаментом по делам общественных и религиозных объединений Министерства юстиции Российской Федерации)

Сведения о регистрации религиозных организациях в Российской Федерации по состоянию на 1 января 2002 г смотри здесь.


I. Всего зарегистрировано
II. Централизованные религиозные организации
III. Приходы, общины
IV. Духовные образовательные учреждения
V. Монастыри
VI. Религиозные учреждения

Наименование конфессии	I	II	III	IV	V	VI
Русская православная церковь	10912	78	10188	46	374	226
Российская православная автономная церковь	65	1	60	–	4	–
Русская православная церковь за границей	40	2	37	–	1	–
Истинно-православная церковь	65	5	60	–	–	–
Российская православная свободная церковь	29	2	27	–	–	–
Украинская православная церковь (Киевский Патриархат)	10	1	8	1	–	1
Старообрядцы в том числе:	278	8	268	1	–	1
Русская православная старообрядческая церковь	184	3	181	–	–	–
Древлеправославная церковь	64	2	61	1	–	–
Поморская церковь	25	1	23	–	–	1
Единоверческая церковь	–	–	–	–	–	–
Другие согласия	5	2	3	–	–	–
Римско-католическая церковь	258	3	247	2	–	6
Греко-католическая церковь	5	–	5	–	–	–
Армянская апостольская церковь	42	2	40	–	–	–
Ислам	3048	61	2873	114	–	–
Буддизм	193	8	182	1	–	2
Иудаизм в том числе:	197	7	184	5	–	1
Ортодоксальный	172	6	161	4	–	1
Современный	21	1	19	1	–	–
Хасидизм	4	–	4	–	–	–
Евангельские христиане-баптисты	975	49	875	3	–	48
Евангельские христиане	612	30	534	7	–	41
Адвентисты седьмого дня	563	16	546	1	–	–
Лютеране в том числе:	201	5	191	–	–	5
Евангелическо-лютеранская церковь	150	7	137	1	–	5
Единая евангелическо-лютеранская церковь	4	1	3	–	–	–
Церковь Ингрии	42	1	40	1	–	–
Другие Евангелическо-лютеранские церкви	17	–	17	–	–	–
Церковь полного Евангелия	62	2	60	–	–	–
Харизматические церкви	51	2	49	–	–	–
Евангельские христиане в духе апостолов	54	1	53	–	–	–
Христиане веры евангельской – пятидесятники	1323	59	1207	7	–	50
Евангельские христиане-трезвенники	1	–	1	–	–	–
Евангельские христиане трезвенники (чуриковцы)	3	–	3	–	–	–
Новоапостольская церковь	86	12	74	–	–	–
Методистская церковь	85	3	77	3	–	2
Реформатская церковь	3	1	2	–	–	–
Пресвитерианская церковь	192	9	179	4	–	–
Англиканская церковь	1	–	1	–	–	–
Свидетели Иеговы	330	1	329	–	–	–
Меннониты	9	1	8	–	–	–
Армия спасения	7	1	6	–	–	–
Церковь Иисуса Христа Святых Последних дней (мормоны)	33	1	32	–	–	–
Ассоциация «Церквей Объединения» (Муна)	17	1	16	–	–	–
Молокане	19	2	17	–	–	–
Духоборцы	1	1	–	–	–	–
Церковь Последнего Завета	15	1	14	–	–	–
Неденоминированные христианские церкви	156	24	124	–	–	8
Сознание Кришны (Вайшнавы)	106	1	105	–	–	–
Вера Бахаи	19	1	18	–	–	–
Индуизм	4	–	4	–	–	–
Тантризм	3	–	3	–	–	–
Даосизм	9	1	7	–	–	1
Сайентистская церковь	2	–	2	–	–	–
Сайентологическая церковь	1	–	1	–	–	–
Христиане иудействующие	5	–	5	–	–	–
Квакеры	1	–	1	–	–	–
Церковь Христа	19	–	19	–	–	–
Духовное единство (толстовцы)	2	1	1	–	–	–
Живая этика (рериховцы)	2	–	2	–	–	–
Зороастризм	2	–	2	–	–	–
Ассирийская церковь	1	–	1	–	–	–
Сикхи	1	–	1	–	–	–
Копты	1	–	1	–	–	–
Языческие верования	41	4	32	5	–	–
Иные вероисповедания	7	1	6	–	–	–
Итого…	20215	415	18827	203	379	391

Лопаткин Ремир Александрович – кандидат философских наук, доцент кафедры религиоведения Российской академии государственной службы, председатель Исследовательского комитета социологии религии Российского общества социологов, член Совета директоров Российского отделения Международной ассоциации религиозной свобода.
Настоящий текст представляет собой доработанные, исправленные и дополненные тексты докладов автора на семинаре-совещании государственных служащих «От политики государственного атеизма к свободе совести» (Москва, май 2000 г.) и Международной конференции «Христианство на пороге нового тысячелетия» (Москва, июнь 2000 г.).
[к началу]

Внутренняя рубрикация портала «Религия и СМИ».