"Из-под глыб...."

Пасхальное паломничество в Чувашию

На железнодорожную станцию Шумерля, что расположена почти на границе Нижегородской области и Чувашии, московский поезд приходит к шести часам утра. Ночь пути, всего шестьсот километров, ближе, чем Питер, а стоящий на вокзальной площади низкорослый Ильич в распахнутом традиционного кроя пальто и со спрятанной за могучей атлетической спиной кепкой уже зорко встречает и провожает товарняки и скорые. В том смысле, что позиции, безусловно, сданы, но дальше отступать некуда, все-таки как-никак Ульяновская область рядом.

Впрочем, единственным, правда, весьма сомнительным признаком привокзального свободомыслия стала пустая бутылка из-под "Сибирской короны" дерзко водруженная на постамент к ногам "отца-основателя": мол, и он не прочь угоститься солодовым напитком, пока никто не видит

От Шумерли, на гербе которой почему-то изображен зеленый желудь на красном поле и шестеренка, до райцентра Алатырь, некогда богатого купеческого города, основанного в 1552 году царем Иоанном Васильевичем Грозным, еще два часа на автобусе по чудовищным образом разбитой дороге.

Сюда же следует присовокупить унылые пейзажи за окном, редкие, по самые окна ушедшие в землю деревенские постройки, выгоревшие проплешины прошлогодней, напоминающей свалявшуюся собачью шерсть травы и опять же фантасмагорическим образом появляющиеся вдоль дороги памятники вождю мирового пролетариата (он тут везде), правда, с оторванными конечностями – то руки нет; то носа на скуластом чувашском лице.

В начале девятого автобус, надрывно газуя, преодолевая очередную величиной с бомбовую воронку лужу, въезжает в город. Первое, что бросается в глаза, – так это бесконечной длины деревянные заборы, перепутанные колючей проволокой (военные заводы как-никак), закутанные в стекловату трубы, пущенные поверх земли в целях экономии государственных средств, вылинявшие, видимо, пережившие не одно торжество растяжки "Дорогие алатырцы! С Первомаем и Пасхой Христовой!"

Вообще следует заметить, что мистическая составляющая христианской Пасхи для большинства соотечественников, гордо именующих себя православными, увы, продолжает оставаться темой, по сути, закрытой. В том смысле, что Христос воскрес, но почему это произошло воистину и чем это величественное событие отличается от рядового аттракциона заезжего иллюзиониста, мало кому известно.

Нешуточным же испытанием для тех, кто продолжает искать "дорогу к храму" выбираясь из-под советских идеологических "глыб" стал в каком-то смысле именно этот год, когда мучительную неразбериху в головах усугубило попадание Пасхи на до сих пор популярный в народе Первомай, праздник, как его нынче принято позиционировать, "весны и труда"

После, как думается, продолжительных умственных эволюции на сей раз была рождена новая демагогическая схема, благополучно впрягающая и рака, и лебедя, и щуку, и даже "трепетную лань" в одну повозку, которая называется "идеология" Так, выяснилось, что Пасха, таинственно несущая освобождение человеку от "жала смерти" одновременно освобождает и его (человека) труд. Вот, оказывается, откуда взялся "освобожденный труд"!

И тут, действительно, как хочешь, так и понимай – то есть можно или не работать вообще, или работать, но делать это "свободным" образом. То есть как "Бог на душу положит".

По крайней мере, именно под такими замысловатыми лозунгами и проходили на улицах Алатыря первомайские демонстрационные мероприятия. Как, впрочем, и на улицах других больших и малых российских городов. По крайней мере, такова была информация, поступавшая со всех уголков нашего бескрайнего Отечества в эти праздничные дни.

Меж тем подобное парадоксальное стечение обстоятельств само по себе, как представляется, и без того более чем узнаваемо и совсем не ново. Так было, есть и, увы, будет. Ибо мы имеем дело с таким объективным историческим процессом, как двоеверие, иначе говоря, порой абсолютно немыслимым сочетанием христианских православных традиций с традициями языческими.

Однако в нашем случае особых, весьма неожиданных и ярких красок происходившему в Алатыре прибавило одно весьма, как думается, интересное обстоятельство. Дело в том, что поездка в Чувашию, кроме всего прочего, имела одну концептуальную цель, а именно: встретиться с настоятелем храма Иверской иконы Божией Матери игуменом Василием. И мы встретились с ним... Но обо все по порядку.

В хронологическом порядке эта воистину фантастическая история выглядит следующим образом. Пятьдесят лет назад в небольшом городке Шоле, расположенном на северо-западе Франции, в католической семье Паскье родился мальчик, которого назвали Пьер. Казалось бы, ничто не предвещало кардинальных измененеий в жизни этого юного французского провинциала. Однако рассказы крестной нашего героя о своих посещениях Афона, а затем и Троице-Сергиевой лавры под Москвой произвели на мальчика неожиданно сильное впечатление. И уже в 1980 году Пьер отправляется в свое первое паломничество во Святую Землю и здесь, в одном из православных монастырей, принимает монашеский постриг под именем Василий.

Спустя четырнадцать лет, а именно в 1994 году, отец Василий (Паскье) впервые приезжает в Россию и решает здесь остаться. Решение, по воспоминаниям нашего героя, повергшее его родителей, родственников и друзей в шок. Но выбор был сделан.

Сначала была Москва, потом Успенский Псково-Печорский монастырь, а затем приход в чувашском селе Никулино, близ Алатыря.

Думается, излишне подробно живописать картины первых лет жизни православного французского монаха в российской глубинке – полуразрушенный храм, нищета, пьянство, недоверие местных властей. И может быть, только духовная поддержка митрополита Чебоксарского и Чувашского Варнавы (Кедрова) давала надежду на то, что все испытания вовсе не напрасны, что молитва, на каком бы она языке ни звучала и при каких бы обстоятельствах ни произносилась, будет услышана Богом.

Последние два года игумен Василий является настоятелем прихода во имя Иверской иконы Божией Матери в городе Алатырь, и минувшая Пасха была первой в истории этого поднятого из руин храма.

Известно, что не одно столетие продолжается знаменитый спор о том, действительно ли приглашали славяне варягов "княжити" на Русь, или все это позднейшие домыслы западников и непатриотов. Аргументированно ответить на этот вопрос, скорее всего, невозможно. Можно только предполагать и делать выводы, опираясь на современную исследователю историю.

Может быть, алатырская история и подвигнет к размышлениям именно в этом направлении – человек другой культурной традиции, изначально другой веры, менталитета, языка приходит в современную Россию, чтобы здесь "исполнить долг завещанный от Бога" находит эту землю своей Землей Обетованной, а стало быть, считает ее местом, где можно и нужно жить. Конечно, тут не обойтись без разочарований, уныния, даже глубоких личных потрясений, но все это и есть смысл того, что в богословии называется "обожением" То есть, по мысли Святых Отцов Церкви, "Бог вочеловечился, чтобы человек обожился" иначе говоря, выполнил значительную душевную и умственную работу, дабы действительно стать человеком.

Какую "работу" выполнили проходившие утром 1 мая с красными флагами и лозунгами про "булыжники" (целые его глыбы), которые "оружие пролетариата" мимо Иверской церкви, сказать трудно. Хотя можно. Впрочем, тут есть о чем подумать....

Провожая же взглядом эту апокалиптическую процессию, игумен Василий вдруг проговорил: "Несчастные, они просто больны"

При этом было бы неплохо, чтобы и сами пациенты это осознавали.

02.06.2005