Многие беды на свете происходят от того, что одни люди не могут без драки свести счеты с другими людьми. То же касается и целых стран. Хуже всего, когда обида загнана слишком глубоко, когда она кровная, религиозная и уже кажется, что нет общего языка и нет арбитра, который мог бы рассудить ссору.
На такой почве вырастает терроризм – следствие невозможности или нежелания примириться. Примириться с прошлым, настоящим, с соседями и оппонентами. Так называемый религиозный фундаментализм – во многом кульминация долгой истории обиды. Свои крайние течения были и есть внутри всех мировых религий. Но они чрезвычайно редко становились агрессивными. Они просто выстраивали свою защитную контркультуру, уходили в себя, а не стремились вовне – что русские староверы, что американские протестанты, не принявшие модернизаторских реформ.
Но сейчас стало ясно, что были обиды, которые вынашивались целыми поколениями и прорвались в "конце истории" наружу – взрывами и убийствами. То есть как только прекратилось противостояние капитализма и коммунизма, на поверхность вышли старые обиды.
Кэрен Армстронг в книге об истории фундаментализма в мировых религиях (Karen Armstrong. The Battle for God) приводит характерный пример. Еще в конце XIX в. египетский публицист Кассим Амин писал о тяжелом положении женщин в арабском мире, в частности о головных платках как о символе подавления личности. Эта практика не воспринималась как что-то центральное для ислама и не была распространена во всех слоях общества. Но со временем призывы к ее отмене стали символом посягательства западной цивилизации на религиозные традиции. Добавьте сюда высокомерие колониальных властей и европейских интеллектуалов, писавших в начале XX в. о политической недееспособности арабских стран. Все это заставляет людей упорствовать в том, о чем они – в отсутствие давления – и спорить бы не стали.
Проблемы такого рода могут становиться фактами массового сознания – особенно если политики культивируют чувство ущемленной гордости. Тогда силы общества уходят на сведение счетов – с прежними политиками, с соседями, с иноверцами. Нас обидели, отняли, когда-нибудь сочтемся. Когда возникает представление о враждебном внешнем окружении, возникает культ национальной обиды. А политика, построенная на старых обидах, не бывает продуктивной. Она не помогает выстраивать будущее, а ведет к переделу – и к политическому, и к экономическому. В этом и состоит урок озлобленных националистски настроенных обществ – все они живут неблагополучно, и там зарождается терроризм. Нужно ли брать с них пример?
Считаться с прошлым, как правило, приходится, здесь выбора нет. Выбор есть в том, как это делать, на кого возлагать вину за происходящее – на других или на себя самого. Жить с сознанием, что ты сам в ответе за свое настоящее и будущее, или жить в уверенности, что в ответе другие, те, которые у тебя что-то отняли и тебе должны. Должны за все: за неурядицы жизни, за приватизацию, за "крупнейшую геополитическую катастрофу" (так президент Путин называет распад СССР). Долги такого рода, как правило, неоплатны, и поэтому ждать можно до бесконечности. Общество внутренним безмолвным "голосованием" выбирает, жить ему вечной обидой или все-таки заниматься благоустройством собственной жизни. Второе, кажется, перспективнее.
***
Когда прекратилась борьба капитализма и коммунизма, на поверхность вышли старые обиды.
17.06.2005
Источник: Ведомости
