Фашистская Германия вторглась в пределы нашей Родины 22 июня 1941 года, в день Всех Святых, в земле Российской просиявших.
В тот же день Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий обратился с посланием к " Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви". Напоминаю, что после кончины Патриарха Тихона (1925 г. ) Русская Церковь не имела возможности собрать ни свой Поместный, ни Архиерейский собор для канонического избрания Патриарха и возглавлялась не Патриархом, а Патриаршим Местоблюстителем, каковым к началу войны был Митрополит Сергий (Страгородский).
" Не в первый раз приходится русскому народу выдерживать испытания. С Божией помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы – православные, родные им и по плоти, и по вере... Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг... Господь нам дарует победу ". Советские власти разрешили огласить это послание в храмах лишь 6 июля.
Но уже 26 июня вечером, на молебне о победе русского воинства в Богоявленском соборе в Москве услышали православные москвичи проникновенное слово Блаженнейшего Митрополита Сергия: "... Родина наша в опасности и она созывает нас: "Все в ряды, все на защиту родной земли, ее исторических святынь, ее независимости от чужестранного порабощения".
Это послание и последующие за ним (а всего за время войны Митрополит Сергий выпустил 23 послания) вызвали в верующем народе огромное воодушевление, и вся нравственная мощь Русской Православной Церкви в одно мгновение оказалась направленной к спасению и благу Родины. Навязанная нашему народу война стала для православных граждан нашего Отечества, а вместе с ними и для всей страны, как свидетельствует об этом всем известная песня – гимн, войной священной, и никакие временные успехи захватчиков не смогли уже ослабить общей уверенности в победе.
Воодушевляя православных людей этой уверенностью, Митрополит Ленинградский Алексий указывал на непреложный закон, что неправедно взявший меч от меча и погибнет. В его посланиях к духовенству и пастве убедительно раскрывалось христианское отношение к войне, которая "есть страшное и гибельное дело для того, кто предпринимает ее без нужды, без правды, с жаждою грабительства и порабощения... Но война – священное дело для тех, кто предпринимает ее по необходимости, в защиту правды, отечества... ".
Во исполнение призыва своего Первосвятителя Русская Церковь с первого же дня войны, не прерывая молитвы ни на один день, за всеми церковными службами усердно молилась Господу о даровании успеха и победы нашему воинству. Она подавала руку помощи скорбящим и страждущим от лишения близких своих на фронте; она неустанно поминала перед Престолом Господним всех, имже судил Господь положити на поле брани души своя.
Молитвы Церкви не были тщетными – они пробуждали в народе нравственные и духовные силы. Благословение Церкви способствовало созданию в нашем народе той непреоборимой силы, которую враг так и не смог преодолеть.
Откликаясь на обращение Митрополита Сергия "трудами и пожертвованиями содействовать нашим доблестным защитникам" , все без исключения приходы развернули широкий сбор денежных пожертвований и различных ценных предметов на нужды обороны.
Помимо сбора средств в фонд обороны Церковь в патриотическом желании помочь Родине благословила и организовала сбор денежных средств и в фонд помощи детям, и семьям воинов Красной армии.
Одним из самых ярких свидетельств участия Церкви во всенародном подвиге в годы войны стал сбор церковных пожертвований на сооружение танковой колонны имени Димитрия Донского. По мысли Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия, Русская Церковь вновь, как и во времена Димитрия Донского, посылала в помощь воинам свое зримое благословение, зримый знак того, что она никогда не оставляет своих воинов, что она благословляет их на ратный подвиг. В своем призыве к пожертвованиям на танковую колонну от 30. 12. 1942 года он писал: "Благословив Димитрия Донского на Куликовскую битву с мамаевыми полчищами, Преподобный Сергий Радонежский послал в ряды русских войск двоих сподвижников из числа братии Троицкой лавры... Видя их в своей среде, русское воинство воочию убеждалось, что на святое дело спасения Родины оно благословляется Православной Церковью, что молитвы Преподобного Сергия сопровождают их на поле битвы...
Повторим же от лица всей нашей Церкви пример Преподобного Сергия Радонежского и пошлем нашей армии на предстоящий решающий бой, вместе с нашими молитвами и благословением, вещественное показание нашего участия в общем подвиге: соорудим на наши церковные пожертвования колонну танков имени Димитрия Донского.
Пусть наша церковная колонна понесет на себе благословение Православной нашей Церкви и ее неумолкаемую молитву об успехе русского оружия. Нам же всем даст утешительное сознание, что и мы не остаемся стоять в стороне, что и мы по нашей силе и способности участвуем в святом деле спасения Родины".
В короткие сроки на танковую колонну имени Димитрия Донского духовенством и верующими было собрано свыше восьми миллионов рублей, и в начале 1944 года она от лица Русской Православной Церкви была передана Красной армии Митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем. Колонна была не только построена, но и пополнялась в дальнейшем на церковные пожертвования.
Другим примером патриотического служения Русской Православной Церкви в годы войны явилось сооружение на средства, собранные православными верующими, авиационной эскадрильи имени Благоверного Князя Александра Невского.
Попущением Божиим, по мере продвижения немецких войск на оккупированной территории оказалась большая часть православного духовенства и верующих. Оккупационные власти не препятствовали возобновлению богослужений в прежде закрытых церквах, не препятствовали проповеди, преподаванию религии и миссионерской деятельности Церкви. В июле 1941 года возобновилось богослужение в Успенском соборе Смоленска и в Троицком соборе Псковского кремля, в которых прежде были антирелигиозные музеи. В Смоленский Успенский собор был возвращен найденный немецкими офицерами чудотворный список Смоленской Иконы Божией Матери Одигитрии. В Пскове из духовенства, прибывшего из Прибалтики, была создана духовная миссия. В декабре 1942 года Псковская духовная миссия издала молитвенники общим тиражом 100 тысяч экз.
К началу 1943 года за два года оккупации на территории, занятой немецкими войсками, было открыто около 10 тысяч храмов. В мае 1943 года состоялся съезд духовенства и мирян Смоленско-Брянской епархии. Такие съезды в Русской Православной Церкви под давлением советских властей не проводились с начала 20-х годов. В Смоленске были открыты пастырские курсы. Богослужения из Смоленского кафедрального собора записывались и транслировались по радио на многие районы России и Белоруссии.
В Орле ускоренные пастырские курсы посещают более 200 слушателей, 25 из них сдают экзамены на звание школьного учителя. В Троицкий собор Пскова передана привезенная немецкими солдатами из закрытого и оскверненного коммунистами Тихвинского монастыря чудотворная Тихвинская Икона Божией Матери, та самая, которая после долгого пребывания за границей в прошлом году возвратилась на Родину и вновь пребывает в восстановленном Тихвинском монастыре.
В этих условиях невиданной прежде свободы религиозной жизни для части православных, в том числе и для духовенства, возникла серьезная проблема морального плана, и искушение принять вторжение немецких войск в нашу страну за начало освобождения России от безбожного коммунистического плена. Не избежали такого искушения и не справились с ним Экзарх Прибалтики Митрополит Сергий (Воскресенский) и ряд архиереев в Прибалтике, Епископ Владимиро-Волынский Поликарп (Сикорский), объявивший себя главой Православной Церкви в оккупированной тогда части Украины и некоторые другие. Митрополит Сергий (Воскресенский) вместе с другими прибалтийскими архиереями посылал приветственную телеграмму Гитлеру. Предполагая, что такое поведение прибалтийских архиереев вызвано фашистскими методами воздействия, Патриарший Местоблюститель, тем не менее, осудил их изменническую деятельность в своем послании от 22. 9. 1942. Епископа Поликарпа (Сикорского) Собор епископов Русской Православной Церкви запретил в священнослужении. Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий (Страгородский) дважды посланиями от 5 февраля и 28 марта 1942 года обращался к православной пастве Украины с призывом не входить ни в какое общение с Епископом Поликарпом как с нарушителем церковных канонов.
Мать-Церковь, осудившая изменников, "купивших себе благополучие путем измены Церкви и Родине или путем малодушного прислуживания перед врагом к унижению Родины и самих себя" (Послание Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия от января 1942 года) всячески поддерживала патриотический дух православных людей, оказавшихся на временно оккупированной врагом территории. Она напоминала им о их долге не забывать о своем национальном достоинстве и сохранять верность Церкви и родине. Церковь призывала поддерживать партизанскую войну. В своем послании от 26. 6. 1942 года Патриарший Местоблюститель писал: "... Может быть не всякому можно вступить в партизанские отряды и разделить их горе, опасности и подвиги, но всякий может и должен считать дело партизан своим собственным, личным делом, окружать их своими заботами, снабжать их оружием и пищей и всем, что есть, укрывать их от врага и вообще помогать им всячески. Так действуя, вы будете достойны венцов, равных с партизанами: еще при Давиде царе было установлено, что "сидящие при сосуде, при обозе, получают равную часть с исходящими на брань" (I Цар. 30, 24). Господь наш сказал: "Кто примет пророка во имя пророче, мзду пророчу примет... кто напоит водою единого от малых сих, аминь, глаголю вам, не погубит мзды своея" (Мф. 10, 42).
Послания Митрополита Сергия доставлялись на оккупированную территорию и часто с риском для жизни зачитывались православным духовенством своей пастве. Эти послания достигали своей цели поддерживать патриотический дух и верность Церкви и Родине, поэтому священники, решившиеся читать их в храме, безжалостно расстреливались оккупационными властями. Так, уже в сентябре 1941 года за чтение в храме первого послания Митрополита Сергия в Киеве были расстреляны настоятель Николо-Набережной церкви архимандрит Александр (Вишняков) и протоиерей Павел Остренский, в Симферополе – протоиерей Николай Швец, дьякон Александр Бондаренко, старец Викентий.
Такое отношение оккупационных властей к распространению пастырских посланий свидетельствовало об их значимости и действенности. Жестокость оккупантов по отношению к патриотически-настроенному православному духовенству, а также начавшийся повсеместно на оккупированной территории грабеж православных храмов и музеев, изъятие из них и отправка в Германию целых эшелонов ценных икон, картин и других культурных ценностей, массовые расстрелы заложников, расстрелы плененных партизан и тех, кто их поддерживал, отвращали население оккупированных территорий и приводили многих в партизанские отряды. С партизанами сотрудничали многие священники.
Не оставляла Церковь своей заботой и паству свою, оказавшуюся в плену на оккупированной советской территории или в Европе.
Уже 16 июня 1941 года, т. е. еще до вторжения в Россию, генерал Г. Рейнеке, начальник Службы общего управления армии при Верховном командовании вооруженными силами Германии, издал директиву об обращении с попавшими в плен советскими военнослужащими. Эта директива подтверждала уже действовавший приказ о немедленном расстреле попадавших в плен политработников, сотрудников НКВД и военнослужащих еврейской национальности. Она также подчеркивала, что "в отношении военнопленных Красной Армии следует соблюдать исключительную осторожность и настороженность. Следует считаться со злонамеренным поведением особенно военнопленных азиатского происхождения. Поэтому необходимо решительное и энергичное пресечение даже малейших признаков неповиновения". В этих трагических условиях единственным общественным институтом, способным отозваться на нужды советских военнопленных, оставалась Русская Православная Церковь, которая имела многовековой опыт оказания духовной и материальной помощи все пребывающим в узах.
В оккупированной Европе представители всех трех юрисдикции Русской Православной Церкви (Патриаршей Церкви, Зарубежной Церкви и Экзархата русских церквей Константинопольского Патриархата, а в Германии представители Русской Зарубежной Церкви (единственной, признанной Гитлеровским режимом) с первых месяцев войны откликнулись на духовные и материальные нужды прибывших в Германию и в оккупированные страны Европы советских военнопленных. Уже 21 июля 1941 года возглавлявший Германскую епархию РПЗЦ Архиепископ Серафим (Ляде) обратился к германскому командованию с письмом, в котором просил предоставить русскому духовенству возможность "организовать православное душепопечение пленных красноармейцев и посылать священников с целью совершения богослужений в лагерях военнопленных". Однако это предложение не получило поддержки, поскольку существовал приказ начальника Имперской службы безопасности.
В нем подчеркивалось, что "религиозную опеку военнопленных не следует особо стимулировать и поддерживать. Там, где среди военнопленных имеются священнослужители, последние могут... осуществлять религиозную деятельность. Привлечение священников из Генерал-губернаторства или с территории Рейха для религиозной опеки советско-русских военнопленных исключается".
Однако исполнение этого приказа не всегда было безусловным, и некоторые коменданты лагерей разрешали духовенству пастырскую деятельность среди военнопленных.
Например, уже в сентябре-октябре 1941 года в лагере города Судауена в Восточной Пруссии священник Владимир Жеромский провел несколько богослужений, на которых присутствовало до полутора тысяч военнопленных. Священнику удалось даже составить хор в 50 человек, сумевших по памяти пропеть необходимые церковные песнопения. Подобные случаи известны не только в лагерях в Германии, но и на всей оккупированной территории.
Священник Западно-Европейского Экзархата Вселенской Патриархии архимандрит Иоанн (Шаховской) вспоминает свое посещение в 1942 году лагеря в окрестностях Бад-Киссингена. "В нем содержалось около трех тысяч советских командиров, главным образом, молодых лейтенантов. Можно представить мое удивление, когда среди этих советских офицеров, родившихся после Октября, сразу же организовался церковный хор, спевший без нот всю литургию. Приблизительно половина пленных захотела принять участие в церковной службе и общей исповеди, и причастилась Святых тайн".
В ходе войны, как известно, под влиянием многих и различных факторов менялось отношение руководства Советского Союза к Церкви, прекратились гонения на Церковь, и наступило некоторое потепление в отношениях между государством и Церковью.
В конце 1942 года советские власти дали согласие на регулярное совершение Митрополитом Сергием новых епископских хиротоний, что позволило восстанавливать прекратившие свое существование архиерейские кафедры. Назначение на кафедры получали и архиереи, освобождавшиеся из мест заключения.
В январе 1943 года состоялся обмен телеграммами между Патриаршим Местоблюстителем Митрополитом Сергием и Председателем Совета Народных Комиссаров
И. Сталиным. Сталин согласился на открытие банковского счета для Московской Патриархии. С получением этого права Церковь фактически приобрела статус юридического лица, которого она была лишена еще ленинским декретом 1918 года "Об отделении церкви и государства".
4 сентября 1943 года в Кремле состоялась встреча Митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) с главой советского правительства И. Сталиным.
8 сентября 1943 года в здании Московской Патриархии в Чистом переулке в Москве прошел Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. На соборе присутствовало 19 архиереев, большая часть из которых были доставлены в Москву из лагерей и ссылок. Главным деянием Собора стало избрание Патриарха Московского и всея Руси и образование Священного Синода. При полном единодушии епископата Патриархом был избран Митрополит Московский и Коломенский Сергий, который до этого уже 19 лет фактически был Предстоятелем Церкви.
Вскоре вышел первый номер возобновленного "Журнала Московской Патриархии" , который до 1989 года был единственным церковным журналом. Тираж его был 15 тысяч экземпляров. Ответственным редактором стал сам Патриарх Сергий.
7 октября 1943 года был создан специальный орган для осуществления связи между Церковью и государством – Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР. 27 октября Патриарх Сергий передал главе Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпову заявление об освобождении находившихся в советских лагерях и считавшихся живыми 24 архиереев, одного архимандрита и одного протоиерея. Однако все упомянутые в списке священнослужители, кроме одного, к этому времени были либо расстреляны, либо умерли в лагерях.
До светлого дня Победы, уверенность в которой он проповедовал своей пастве с самого первого дня войны, Патриарх Сергий не дожил. Он скончался 15 мая 1944 года и был похоронен в Елоховском Богоявленском соборе в Москве.
31 января 1945 года в Москве был открыт Поместный Собор Русской Православной Церкви, в котором участвовало 46 архиереев, 87 клириков и 38 мирян. В качестве почетных гостей присутствовали Патриарх Александрийский Христофор II, Патриарх Антиохийский Александр III, Католикос-Патриарх всея Грузии Каллистрат. От Иерусалимской Церкви присутствовал Митрополит Севастийский Афинагор, от Сербской Церкви – делегация во главе с Заместителем Патриарха Митрополитом Скоплянским Иосифом, от Румынской Церкви – Епископ Аржешский Иосиф.
Любопытно, что Архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому), чья научная монография "Очерки гнойной хирургии" была только что выдвинута на соискание Сталинской премии, государственные власти не позволили участвовать в Соборе. Патриархом Московским и всея Руси был избран Митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский), все время блокады не покидавший осажденный Ленинград. Его патриаршая интронизация состоялась 4 февраля 1945 года в Богоявленском соборе в Москве при стечении более пяти тысяч богомольцев.
10 апреля состоялась встреча Патриарха Алексия I, Митрополита Николая и протопресвитера Н. Колчицкого с И. Сталиным. Он по достоинству оценил патриотическую деятельность Церкви на завершающем этапе Великой Отечественной войны, пообещав рассмотреть вопросы о расширении сети духовно-учебных заведений и церковно-издательской деятельности.
Сразу же после Победы, 28 мая 1945 года, впервые в истории России Патриарх Московский отправился в паломничество на Святую Землю.
В завершение хочется привести слова Святейшего Патриарха Алексия II: "Нельзя забывать о том, какой ценой досталась нам Великая Победа, и о том, что мы завоевали ее, сражаясь плечом к плечу, для того, чтобы наши дети жили в мире и дружбе. Новые поколения должны достойно хранить завещанное нам братство, скрепленное кровью, пролитой на полях сражений Великой Отечественной войны. Сколько бы лет ни прошло с той далекой поры, память об этом должна жить в сердце народном, чтобы не прерывалась связь времен".
24.06.2005
Источник: Вечерний Магадан (Магадан)
