"Колдовство по-королевски"

В некоторых слоях нашего общества стало модным прибегать к услугам колдунов. Интересно, новое ли это увлечение? "Старая привычка обращаться за советом к прорицателям, составлять гороскопы, выискивать приворотные зелья, – пишет Вольтер, – сохранялась не только в народе, но и среди элиты королевства". И добавляет: "Люди вроде Лесажа, Вуазен, Вигуре извлекали доходы из любопытства невежд, которых было очень много. Они предсказывали будущее, они показывали дьявола. Если бы они ограничились этим, все их действия выглядели бы просто комично, они предстали бы в смешном свете перед чрезвычайной комиссией, наделенной правом применять пытку огнем".

Известный чародей Труа-з-Емелле рассказывал, что во Франции в 1571 году колдовством занимались более трехсот тысяч человек. Не было, говорят, светской дамы, мещанина или крестьянина, которые бы не обратились по случаю любовных или иных дел к чародею. Примечательно, что в XVIII в., веке энциклопедистов, их было не меньше, и также процветали чародейство, колдовство и множество других эзотерических занятий. При этом продолжали безжалостно сжигать на кострах колдунов, последнее сожжение произошло в 1782 году.

Приведем одну нашумевшую историю, в которой колдовское зелье, составленное из вавилонских заговоров, александрийской теургии, арабской алхимии, еврейской каббалы, иранского магизма и суеверных вымыслов, взращенных на пустырях сумеречного сознания еще греками и римлянами, вскипело в адском котле и потекло через край.

12 марта 1679 года полиция арестовала супругу почтенного ювелира Монвуазена Катрин Деэй, прозванную мамашей Монвуазен или просто Вуазен, подозреваемую в колдовстве. Следом за ней, спустя пять дней, был арестован Адам Кере или Кобре, он же Дюбюиссон, он же "аббат Лесаж". Лесаж был лжеаббатом, но черной магией занимались и настоящие священники, которые были не менее сведущими в области черной магии, колдовства и всякой порче. Допрос этих лиц позволил раскрыть (или лишь вообразить, что они были раскрыты) тревожные факты. После этого 7 апреля под настойчивым воздействием королевского юриста Габриеля Николы де Ларейни Людовик XIV учредил особый суд, которому вменялось в обязанность заняться "делом отравлений", в частности делом Вуазен и ее соучастников. Эта комиссия, собравшаяся в Арсенале, была прозвана "огненной палатой" чрезвычайного трибунала, учрежденного еще Генрихом II (1574) для борьбы с кальвинизмом. На следствии упоминались выкидыши, сглазы, колдовство и порчи, черные мессы и прочая чертовщина.

В саду Вуазен в Сен-Жермене было найдено 2500 закопанных детских трупиков и неразвившихся эмбрионов, а изъятого при обыске крысиного яда вполне хватило бы, чтобы отправить на тот свет добрую половину мужей, наскучивших своим женам. Однако смущали де Ларейни не заурядные отравления и уж тем более не подпольные аборты. Особая деликатность процесса заключалась в том, что клиентками Вуазен состояли особы с очень громкими именами. Ее услугами пользовались, например, герцогини Орлеанская, Бульонская и сама маркиза де Монтеспан, заступившая на место постригшейся в монахини фаворитки Людовика XIV Лавальер.

Вуазен была посредницей между знаменитым аббатом Гибуром, двадцать лет практиковавшим черные мессы в заброшенной церкви Сен-Марсель, и придворной камарильей. Гибуру и Вуазен приходилось выполнять разнообразные заказы. Когда перечисленные выше графини мечтали избавиться от опостылевших мужей, боясь прибегать к модному мышьяку, ибо прах сожженной 17 июня 1670 года после отсечения головы знаменитой отравительницы маркизы де Бренвилье еще носился в воздухе, они поручали Гибуру проводить обряды служения Сатане. К слову, Жанна Бренвилье отравила своего брата, Антуана Дре д Обре, королевского судью по уголовным делам в Шатле, убила таким же способом в 1666 году своего отца, также судью. Поскольку для нее все сошло гладко, она повторила этот опыт в сентябре, отравив еще одного из братьев, советника Парламента. В то время очень мало разбирались в вопросах токсикологии. Почти все, что знали о ней, было изложено в энциклопедическом словаре Фюретьера: "Мышьяк изъязвляет поверхность кишечника".

У мадам де Монтеспан появились проблемы. Людовик XIV увлекся юной маркизой де Фонтан, что грозило ей отставкой. Монтеспан, могущественная фаворитка, подарившая его величеству четверых детей, переживала теперь трудный момент "смены караула". Монтеспан обратилась к черному магу Гибуру. Трижды она пробиралась в заброшенную церковь к Гибуру, чтобы лечь в чем мать родила на холодную каменную столешницу. Перерезав во славу Асмодея и Астарота горло очередному младенцу, Гибур трижды наполнял кровью колдовскую чашу, которую, согласно ритуалу черной магии, ставил между ног королевской фаворитки, а колдовство все не срабатывало! А могло ли оно сработать? Монтеспан не ведала, что по настоянию герцогини Ангулемской, мадам де Витри беспринципный аббат Гибур служил дьявольскую обедню ради ее погибели.

Прибегнув в который раз к услугам Вуазен, отчаявшаяся Монтеспан велела изготовить специальный пакет, чтобы отравить короля, когда тот соблаговолит ознакомиться с поступившими на высочайшее имя прошениями. А для подколодной змеи Фонтан она заказала отравленные перчатки. И надо же, в этот кульминационный момент полиция произвела аресты. С 10 апреля по 21 июля 1682 года комиссия Арсенала провела двести десять заседаний, перед ней прошли 442 обвиняемых, она выписала ордера на арест 367 человек (218 из них были посажены в тюрьму), отправила на казнь 34 человека, послала 5 человек на галеры, приговорила 23 человека к изгнанию из страны. Судьи очень быстро заинтересовались людьми знатного происхождения, которые с точки зрения де Ларейни, подавали дурной пример и, следовательно, заслуживали публичного наказания. Де Ларейни пытался в течение какого-то времени убедить короля в этой необходимости...

Однако Людовик XIV распустил суд, оберегая свою фаворитку мадам де Монтеспан, замешанную в деле. Он собрал судей и лично утвердил приговор о сожжении Вуазен и еще одной знахарки и примерном наказании поставщиков ядов. 22 февраля 1680 года, стоя объятая пламенем на костре, Вуазен воскликнула: "Иисус, Мария!". В деле еще фигурировала кузина почившего кардинала Мазарини и также бывшая королевская любовница. Но предупрежденная самим королем, она скрылась в Гент. Отвергнутую Монтеспан с рентой в 20 тысяч ливров отправили в ее собственное поместье, а сатаниста Гибура упрятали в тюрьму.

Мы бы никогда не узнали об этой истории, если бы, получив личное приказание Людовика сжечь сразу после вынесения приговора все документы, Ларейни не выполнил приказа, и дело было сдано в архив, откуда извлек его в 1792 году вихрь революции.

Действия короля были продиктованы и чувством вины перед Монтеспан, если только короли могут испытывать такие чувства. Дело в том, что у Людовика завелась новая фаворитка Ментенон. Появилась эта красавица не без помощи Монтеспан.Когда после смерти мужа Ментенон обеднела, Монтеспан выхлопотала у короля ежегодную пенсию, а вскоре взяла ее к себе в качестве воспитательницы своих незаконнорожденных детей. Впоследствии маркиза Монтеспан пожалела об этом: Ментенон начала с воспитания внебрачных детей короля и Монтеспан, а закончила тем, что стала воспитательницей самого короля. Тридцать лет прожил Людовик XIV с Ментенон, и только смерть их разлучила. Ментенон умерла через несколько лет после своего возлюбленного. Это тот редкий случай, когда интриги оборачиваются против самих интриганов.

Не чужды были колдовским забавам Екатерина Медичи и ее дочь. Известный нам любовник королевы Де Марсо граф Ла Моль, слывший коварным заговорщиком, и тот не устоял перед соблазном поколдовать. Но ему не повезло, у него при аресте нашли исколотую булавками восковую куклу с короной на голове. За это Ла Моль взошел на эшафот.

Вообще говоря, охота на своих королей была излюбленным занятием французских придворных. Некий Роже, будучи личным врачом Лоренцо Медичи и герцога Урбино, возглавил школу "тайных наук", из которой вышли Кардано, Нострадамус и Агриппа. Среди его учеников были и искуснейшие врачи, и не менее знаменитые отравители. В его арсенале было много приемов: пропитанная мышьяком книга, которую подсунули Карлу IX, надушенные перчатки, отравленная свеча, погубившая Нагарэ; букет живых цветов, чей запах приносил мгновенную смерть; башмаки, надев которые упал бездыханным Хуан Австрийский; помада, предназначавшаяся для госпожи де Сов, дабы она своим поцелуем отравила Генриха Наваррского. Верхом остроумия в те оригинальные времена считался нож, лезвие которого с одной стороны было намазано отравой.

Времена изменились, сегодня в моде пистолет наемного убийцы. Что же касается старой привычки обращаться за советом к прорицателям, составлять гороскопы, выискивать приворотные зелья, то и она сохранилась в народе.

02.07.2005