"Православное спутниковое телевидение: "Ищу человека"?"

Минувшая неделя, как могло показаться, была не так богата событиями церковной жизни. По крайней мере, подобрать материал для очередного еженедельного обзора прессы оказалось затруднительно: светские журналисты не так много уделили внимания церковной тематике за прошедшие семь дней. Тем не менее, среди прочих нашелся материал, который заинтересовал нас.

Статья Александра Горбунова в , опубликованная 29 июня под названием "Спас" на тарелке", несмотря на некоторую двусмысленность заголовка, оказалась весьма интересной.

Автор рассуждает о созданном недавно под руководством известного тележурналиста и ведущего Ивана Демидова православном телеканале "Спас". После нескольких интервью с И. Демидовым, появившихся за последние пару недель (прежде всего в ), эта статья — пожалуй, первая попытка анализа ситуации на российском медиа-пространстве, которая несколько изменилась с созданием нового информационного ресурса.

И теперь, когда у руководителей новых телеканалов (отнесем сюда и , и Екатеринбургское православное телевидение — телекомпанию "Союз", расширяющее сейчас географию вещания на европейскую часть России) появляется возможность предложить телезрителю продукт иного качества, они оказываются перед выбором. Между более легкой "усвояемостью" создаваемых программ и телесюжетов и необходимостью адекватно передать внутреннее, духовное содержание того или иного события.

Это, конечно, не так просто сделать. Недаром самые горячие споры внутри православных журналистских кругов идут как раз вокруг жанровых особенностей нового телевидения. Но то, что мы не увидим при жизни по телевизору "последнего порядочного человека" — в этом не стоит сомневаться. Слава Богу, таковых вокруг нас немало.

Волнует куда больше другая сторона проблемы — и это очень точно подметил автор статьи. А именно: телеканал "Спас" разворачивает свое вещание на спутниковом телевидении. Но для подавляющего большинства наших сограждан это — непозволительная роскошь: "спутниковая тарелка есть не в каждой семье, многим и в простую тарелку положить нечего".

И вот, когда новый телеканал, имеющий духовно-нравственные, православно-просветительские цели и задачи, развернет свою деятельность в полном объеме (но все же, повторимся, на весьма ограниченную аудиторию), "у руководителей ведущих метровых каналов, — как пишет автор, —  …появится повод для отговорки, когда к ним будут обращаться с просьбами усилить духовно-просветительскую компоненту вещания".

На самом деле: есть целый телеканал, который, формально рассуждая, имеет возможность (пусть лишь теоретическую, но все же имеет! демократические свободы соблюдены!) смотреть любой житель нашей страны. Вот эта перспектива вполне актуальна. И она намного серезнее кажущегося дефицита положительных образов или трудностей, связанных с поисками новых форм подачи материала.

У автора статьи этот аспект, как он пишет, вызывает досаду. Думается, что, кроме досады, нынешнее положение дел должно вызывать у всех, кто задействован в формировании нового, духовно доброкачественного информационного стандарта, у всех заинтересованных сторон готовность к предстоящим нешуточным сражениям за каждую пядь информационного поля.

И, как представляется, руководству нового канала не стоит опасаться обвинений в пропаганде якобы устаревших нравственных принципов и "несовременных" религиозных идей. Хотя бы потому, что ни те, ни другие со временем не устаревают. А слово "пропаганда", знакомое нам еще с советских времен, вполне точно передает основной принцип создаваемого телевидения, альтернатвиного секулярному "мэйнстриму".

В самом использовании этого термина заложено признание серьезности сложившейся духовно-нравственной ситуации в обществе: когда идеи добра, любви и мирного созидания требуют некоего искусственного насаждения в массовом сознании — это рубеж, черта, за которую переступать просто опасно.