"Ревнитель государственности и молитвенник за Царя"

Имя святителя Митрофана Воронежского тесно связано с именем Государя Петра I Алексеевича. Их отношения проливают новый свет на дело и личность самого оспариваемого русского Самодержца.

Святителя Митрофана можно назвать многолетним верным помощником и молитвенником Петра Великого. А для последующих времен его можно назвать апологетом Царя. Святитель Митрофан, в отличие от многих людей старшего (по отношению к Петру) поколения, видел в нем подлинного помазанника Божия, избранного Богом правителя России, которому он был готов служить верой и правдой до самопожертвования. Святитель был непосредственным свидетелем этого Божьего избрания Петра Алексеевича. Он был в столице в то время, когда после смерти Царя Федора Алексеевича, шел спор вокруг престолонаследия: кому быть Царем – Иоанну, Петру или отдать регентство Царевне Софье. Митрофан присутствовал в Кремле, когда к народу выходил Патриарх с такой речью: "По народному избранию у нас был Царем Михаил Федорович, за ним Алексей Михайлович, а потом сын его Федор Алексеевич, который не оставил детей, осталось же у Царя два брата – кому же из них царствовать, пусть решит народ". Тысячи голосов ответили в пользу Петра. "Один или с братом он должен царствовать?" – "Да будет единый Царь!" – кричал народ.

Святитель Митрофан был свидетелем помазания на Царство Петра и благословения его Патриархом Иоакимом.

Святитель сочувствовал преобразованиям Петра Великого и потому, что был подлинным верноподданным своего Государя, – верил в то, что "сердце Царя в руце Божией", и потому, что по рассуждению и опыту видел историческую правоту в деятельности Императора.

Ему, как святителю окраинной пограничной епископской кафедры, куда толпами устремлялись раскольники и многие беглые люди, недовольные суровостью российских преобразований, на опыте было известно, кто препятствует преобразованию России: упорные невежды, готовые за следование букве в прямом смысле слова горло перерезать, – такие люди на Дону образовывали целые разбойничьи шайки, которые постоянно угрожали православному населению. Не гнушались раскольники и дружбой с врагами России – татарами, вместе с ними нападая на мирных жителей.

Поддерживая деятельность Петра I, святитель Митрофан поддерживал строительство сильного государства, способного противостоять врагам. Потому, когда Государь впервые приехал в Воронеж для строительства флота, готовясь к походу на Азов, он стал одним из первых жертвователей на корабельные нужды. И впоследствии, до самой своей кончины, святитель Митрофан жертвовал на нужды флота Российского, "на ратных", как он писал в грамотах, свои келейные деньги. Пожалуй, это единственный пример в нашей истории, когда церковный иерарх был жертвователем Царю, а не наоборот.

Архиерей русский, по мнению святителя Митрофана, должен быть прежде всего патриотом, однажды, вручая Петру очередное пожертвование, он сказал: "Всякий сын Отечества должен посвящать остатки из издержек своих казне государственной; прими же Государь от моих издержек оставшиеся сии деньги и употреби оные на войну против неверных".

Естественно, святитель Митрофан не только вносил пожертвования, но и постоянно молитвенно поддерживал державного строителя (в Воронеже Петр дни, а иногда и ночи напролет проводил на верфи с топором в руках), благословил он "капитана Петра Алексеева" (в таком звании Государь отправился на сработанной им галере) в поход на Азов. После победы над турками (добавим, что в эту войну Петр I вступил по просьбе восточных Патриархов – защитить православных греков, притесняемых турецким султаном) Государь просил сообщить святителю Митрофану, "чтобы он в соборной церкви совершил молебное благодарственное пение; и на молебном пении молили бы в Троице славимого Господа Бога о нашем государевом многолетнем здравии, и что милостию Всесильного Господа Бога наши, Великого Государя, ратные люди турский град Азов взяли и врагов Креста Святого, бусурман, славно победили, и воздали за такое дивное дело, по святой Его, Всещедрого Господа Бога, воле к роду христианскому соделавшееся, хвалу благодарственно".

И после взятия Азова, Петр был частым гостем в Воронеже и постоянно встречался со святителем Митрофаном. Особенно поучительной была история, которая произошла в 1700 году, когда между Царем и Святителем произошла размолвка. Первый из них в этом случае проявил смирение перед святостью, а второй верность православию даже до смерти. Напомним эту историю в подробностях, которую донесли до нас свидетели ее.

В своем воронежском доме, Петр, следуя иноземным обычаям, поставил изваяния языческих богов. Имея надобность по какому-то делу видеться со святителем Митрофаном, Государь послал просить его к себе.

Святитель тотчас откликнулся на высочайшее повеление и пешком отправился к "кораблестроительному дому Петра". Но, когда, перейдя мост и приблизившись к воротам адмиралтейства, он увидел во дворе расставленные статуи обнаженных богов, он повернулся и поспешно ушел восвояси. Об этом донесено было Государю, и тот, не понимая причины странного поступка, послал к Преосвященному вторично звать его к себе.

Святитель отвечал царскому посланнику: "Доколе Государь не повелит извергнуть идолов, соблазняющих весь народ, я не могу войти в его двор". Петр, не любивший противоречия себе, получив такой смелый ответ, движимый своей природной вспыльчивостью, сильно разгневался на святителя и послал в третий раз к нему с угрозой, что если архиерей немедленно не исполнит его воли, то, как преступник царского повеления, подвергнется смертной казни.

"Для меня жизнь Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1, 21) – спокойно отвечал безбоязненный архипастырь. – Тело мое в царских руках, и он властен умертвить оное, а на душу мою никакая человеческая власть не простирается, но неприлично православному Государю ставить языческих болванов и тем соблазнять простые богобоязненные сердца. Итак, лучше мне умереть, нежели боязливым молчанием, ради человекоугодия, изъявить как бы соизволение свое на нечестивое взирание на языческих богов, на поставление и хранение с честию на видном месте их кумиров, что является соблазном для младенчествующего простого народа".

И затем, полагая царское определение о смерти неизменным, святитель начал приготовляться к переходу из этой временной жизни; для этого он повелел в соборной своей церкви в самый большой колокол благовестить ко всенощному бдению. Услышав такой внезапный благовест, Государь спросил: "Какой завтра праздник?" Ему отвечали, что нет никакого. Петр послал спросить о причине благовеста, на что получил ответ: "Мне, как преступнику, словом царским изречена казнь смертная, и того ради я, приготовляясь к смерти, спешу принести Господу Богу соборное с церковью о грехах моих моление".

Государь был поражен святым устроением своего давнего молитвенника и помощника, раскаялся в своей пылкости, повелел уничтожить соблазнительные изваяния и поспешил успокоить праведника объявлением, что он прощает его. Услышав об этом, святитель немедленно пришел к Государю принести ему благодарность за сохранение жизни и за истребление соблазнительных статуй. После этого случая Петр стал еще больше уважать и любить Святителя, а через три года, когда он присутствовал на его погребении так и сказал: "Не осталось у меня другого такого святого старца".

Необычным, не предусмотренным регламентом было поведение Царя на погребении. Когда тело почившего Святителя готовились выносить из архиерейского дома в храм, Монарх обратился к своей свите со словами: "Стыдно нам будет, если мы не засвидетельствуем нашей благодарности сему пастырю отданием ему последней чести. Итак, вынесем его тело сами". Сказав это, Государь, первым взялся за гроб и с первейшими своими военачальниками понес его в соборный храм. После совершения литургии и чина отпевания Государь так же собственноручно вместе со своими помощниками отнес тело Святителя в усыпальницу.

Знаменательно, что по преданию одним из последних благословений, которое получил от святого старца Державный Правитель, было благословение на строительство Петербурга, подтвержденное словами: "Нога врага никогда не вступит в сей град, хранимый Божией Матерью". Святитель Митрофан, не отличавшийся школьной ученостью, присущей церковным сторонникам Петра I, духом Божиим провидел, что все, что он делает, продиктовано радением о благе родной земли. И потому не только сам помогал и молитвенно и материально своему Государю, но и других наставлял всеми силами помогать Царю в его великом деле.

После смерти Святителя в его казне не оказалось никаких денег, Петр Алексеевич прислал щедрое пожертвование на поминовение души "святого старца", на служение сорокоуста и на милостыню.

Государь после смерти святителя Митрофана имел возможность еще раз убедиться в его святости: через несколько лет после кончины мощи его были обретены нетленными, возле них всегда происходили чудесные исцеления. Для всеобщего поклонения мощи угодника Божия Митрофана были открыты 7 (20) августа 1832 года.

Рака с мощами ныне пребывает в Воронежском Покровском кафедральном соборе.

Святителю отче Митрофание, моли Бога о нас.