Дагестанская "идиллия"

Национальные, религиозные, клановые разборки в республике сплелись в тугой узел. Будут рубить?

Из Дагестана уже давно поступают сводки, напоминающие фронтовые. Поговаривают о приближении новой войны, чуть ли не этой осенью. Одновременно появились сообщения о крупнейшей со времен распада Советского Союза передислокации войск в регионе, вводе туда новых частей.

Засада, фугас, диверсия... 10 ноября 2004-го – штурм квартиры с боевиками в Махачкале, осажденные вырвались, убив омоновца и тяжело ранив заместителя министра внутренних дел Дагестана. 15 января 2005-го – штурм квартиры с боевиками в Каспийске. Тогда же начинается трехдневный бой на окраине дагестанской столицы, часть боевиков тоже вырвалась из кольца. 2 февраля – покушение на и. о. главы администрации Хасавюртовского района Алисултана Алхаматова – чиновника и его водителя спасла броня "мерседеса". В тот же день в центре Махачкалы расстреляны из засады заместитель министра внутренних дел Дагестана генерал-майор Магомед Омаров (второе покушение) и два его охранника. 3 ноября прошлого года -попытка взорвать бронированный "мерс" управляющего местным Пенсионным фондом Амучи Амутинова. 14 марта этого года в Хасавюрте – штурм дома с боевиками, задействованы бронетехника, огнеметы, свыше 200 спецназовцев, но осажденные вновь ушли. 20 мая в своем автомобиле взорван министр по делам национальной политики, информации и внешним связям Дагестана Загир Арухов. Его предшественник, Магомедсалих Гусаев, погиб почти так же: 27 августа 2003-го прямо на крышу его машины положили мину направленного действия.

Только в этом году совершено уже свыше 80 диверсий и покушений. На одного мэра Махачкалы Сайда Амирова покушались минимум 15 раз. В августе 1996-го взорвали министра финансов республики, в августе 1998-го – муфтия Дагестана (председателя Духовного управления мусульман Дагестана) Саидмагомеда Хаджи Абубакарова. 31 октября 2001-го из засады возле собственного дома расстрелян вице-спикер дагестанского парламента Арсен Каммаев и председатель дагестанского Промстройбанка Абдухалик Мусаев...

На фоне всего этого Кремль постоянно награждает главу Дагестана Магомедали Магомедова орденами, не скупясь на теплые слова в его адрес.

Странный террор

Кто же развернул эту беспощадную войну – чеченские боевики, местные ваххабиты?

На последних власти и кивают. Однако если в "ваххабитскую" версию относительно легко вписываются подрывы газопроводов, теракты на железных дорогах и атаки воинских колонн с гарнизонами, то прочее укладывается в нее с трудом. Например, каким "ваххабитам" в августе 1996-го нужно было тратить три килограмма тротила на министра финансов? Или упорно покушаться на мэра Амирова? С натяжкой вписывается в официальную версию террора и расстрел вице-спикера парламента: по сей день убийство не расследовано, а о ваххабитах или пришлых боевиках вообще никто не заикается. И уж точно не ваххабиты ликвидировали экс-депутата Госдумы Надир-шаха Хачилаева. В мае 1998-го именно он вместе со старшим братом Магометом организовал беспорядки в Махачкале с захватом здания Госсовета. То была схватка кланов. Один, представленный братьями Хачилаевыми, прозрачно намекнул другому, что очень уж затянулось правление г-на Магомедали Магомедова, да и вообще делиться надо. Тогда власти сделали вид, что договорились. Что-то пообещали, чем-то, видимо, поделились, чтобы позже разобраться с братьями окончательно: в ноябре 2000-го убит Магомет, а 11 августа 2003-го – Надиршах. Братцы, конечно, тоже были не "паиньки". Однако действовали вполне в рамках дагестанских понятий, да и стояли во главе лакского движения. Так что в республике мало кто сомневается, что ликвидировали их по приказу свыше, не простив "потрясения устоев" клана Магомедова.

Или другой случай. 27 июля 2000-го в махачкалинском пригородном поселке Ленинкент был убит полковник Гаджимагомед Гаджимагомедов, начальник Махачкалинской школы милиции МВД РФ. В качестве подозреваемого в организации убийства вскоре обозначили Сайгида Муртазалиева, в сентябре того же года ставшего олимпийским чемпионом Сиднейских игр по вольной борьбе. Муртазалиев – один из лидеров так называемого "Северного альянса", оппозиционного магомедовскому клану. Кстати, и на самого Муртазалиева, депутата Народного собрания республики, покушались не раз. В начале 2002-го ему нанесли несколько ножевых ран, а 16 ноября 2003-го автомобиль с олимпийцем расстреляли из автоматов в Кизляре: 22 пулевые пробоины в машине, сам чудом не пострадал.

Ближайший союзник Муртазалиева по "Северному альянсу", мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов, – тоже бывший борец и тренер. А дагестанские борцы, как известно, ребята конкретные. Так что тут если и пахнет политикой, то лишь в той ее части, которую принято именовать "спором хозяйствующих субъектов". Каковой редко обходится без взрывов и снайперских пуль. Кстати, 29 июля 2004-го в подконтрольном Умаханову Хасавюрте состоялся мощный митинг: собравшиеся потребовали незамедлительной отставки Магомедова, обвинив главу Дагестана в организации серии политических убийств.

Действительно, по республике прокатилась волна ликвидации глав районных администраций, причем именно тех, кто не поладил с Магомедовым.

Портфель для даргинца, портфель для аварца

Власть в Дагестане всегда делилась по итогам кулуарного торга представителей крупнейших национальностей. Как свидетельствует перепись 1989 года, на территории Дагестана их 102. Однако в Госсовет республики входят представители лишь четырнадцати: аварцы, даргинцы, лезгины, русские, табасаранцы, лакцы, кумыки, азербайджанцы, чеченцы, цахуры, рутульцы, агулы, таты, ногайцы.

До распада СССР Центр делал ставку на аварцев, самый многочисленный этнос. У них в руках были основные рычаги управления и, значит, источники доходов, которыми они могли поделиться с остальными нациями. А могли и не поделиться. Милиция и милицейские начальники рекрутировались из аварских кланов. На вторых ролях были даргинцы. И главный торг за должности всегда шел именно между ними. Даже в советские времена не обходилось без крови. Но на то и была Москва, чтобы разруливать. Хотя Кремль в лице ЦК выступал как бы высшим арбитром, не принимая позиции ни одной из сторон.

После развала СССР Кремль не стал воссоздавать прежнюю систему сдержек и противовесов. Москва поддержала неожиданно оказавшихся у руля даргинцев, в частности, клан Магомедали Магомедова.

Вышел такой расклад почти случайно. До августа 1991-го хозяйский пост 1-го секретаря республиканского комитета КПСС принадлежал по определению аварцам. Вторым секретарем, также по определению, был русский. Следовательно, менее значимые посты по тому же правилу доставались даргинцу. Вот представитель даргинского клана, бывший председатель колхоза и кадровый партработник Магомедов в 1983-м и становится председателем Совмина: должность малозначащая, возможностей распоряжаться кадрами и финансовыми потоками не дающая. Однако в горбачевскую эру роль Совмина повысилась, и тогда тов. Магомедова оттуда попросили, предложив совершенно уж номинальный пост председателя Верховного Совета автономии. Кто же знал, что после августа 1991-го именно в руках у глав местных советов окажутся реальные рычаги власти и именно они возьмут в свои руки казну, кадры и недвижимость. Так господин Магомедов и его клан оказались на вершине властной пирамиды. А это означало передел.

Разумеется, аварцев не забыли. Но самые жирные куски у них постарались изъять. Такие вещи без крови и в более мирных местах не проходят. Но здесь все осложнялось кровной местью. Без крови торговаться и сговариваться можно было лишь за счет тех, кого ни мощные кланы, ни государство не прикрывали, – то есть за счет русских.

В настоящее время господствующее положение в политической элите Дагестана занимает блок аварцев и даргинцев. В какой-то степени лояльность аварско-даргинскому блоку проявляют русские, таты, иногда – лакцы, некоторые мелкие народности. В жесткой оппозиции к элите крупные народы севера и юга Дагестана – ногайцы и кумыки, с одной стороны, лезгины – с другой.

А драться есть за что. Потому как сегодняшние дотации из Москвы – это 18 миллиардов рублей в год, более 600 миллионов долларов. Ничтожная их часть доходит до рядовых граждан. Большая – оседает в ограниченном числе карманов, на оффшорных счетах, материализуется в шикарных особняках и в огромных стадах. В Дагестане все стоит денег. Устройство в милицию рядовым милиционером – до 5 тысяч долларов. За место главы не очень богатого района выложи примерно 150 тысяч долларов, богатый район стоит много больше, а министерский портфель -примерно полмиллиона. И потому охотно веришь, когда местные наблюдатели обнаруживают связь между очередной порцией федеральных траншей и покушениями на крупных чиновников. И потому вопрос о власти в Дагестане предельно конкретен: какой клан будет контролировать это богатство?

На исламском фронте

Но это лишь часть проблемы. В Дагестане сосуществуют и соперничают друг с другом несколько религиозных направлений: суфизм, школы шафиитских законников и салафийя (фундаменталисты). Считается, что наиболее сильные позиции у ревнителей суфийского направления. Именно суфийские шейхи пользуются наибольшим влиянием на властно-административные органы, они и выступили с предложением законодательно запретить конкурирующее учение, ваххабизм, и, соответственно, объявить вне закона десятки тысяч его адептов. По сути, суфизм в современном Дагестане – религия государственная. Он представлен тремя религиозными орденами – тарикатами: накшбандийским, шазилийским и кадирийским.

Разумеется, все это тесно увязано с национальным вопросом. Не будем вдаваться в богословские тонкости. Корень зла и здесь в том, что Махачкала сделала ставку только на одну ветвь, превратив ее, по сути, в часть госаппарата и в официальную религию. Уклонение от нее приравнено к государственной измене. Главным духовным начальством признаны товарищи из накшбандийского тариката. (К нему тяготеют аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы и табасаранцы.) Практически весь состав Духовного управления мусульман Дагестана (ДУМД) – это аварцы, ориентированные на суфийского шейха Сайда Афанди Чиркейского (Ацаева). Ни о какой случайности речь не идет. Раз за даргинским кланом Магомедова основные административные посты, значит, аварцы получили Духовное управление. Последнее же обрушилось на конкурентов по вере, объявив их всех "ваххабитами".

Разумеется, такой подход лишь на руку экстремистам, которые тоже возникли не вчера. Еще в 1994-м глава Исламской партии Дагестана Асиятилов во всеуслышание произнес: "Каждый мусульманин мечтает о том дне, когда в его стране будет установлен исламский порядок и его будет судить не двуглавый орел, а шариатский суд". Конечной же целью своей партии Асиятилов провозгласил "установление исламского миропорядка". И еще: "Иранский путь не так уж и плох. Хомейни без единого выстрела освободил свою страну от Европы, от разврата и грабежа... Хватит смотреть в рот Москве, нам нужна самостоятельность. Нельзя внушать людям, что мы без России прожить не сможем. Надо ориентироваться на Восток, на наших братьев по вере".

Однако дагестанские власти выступили против своих экстремистов достаточно неуклюже. Закон "О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан", принятый парламентом в сентябре 1999 года, не только не содержит внятного и юридически четкого определения экстремизма, но и развязывает руки для расправы с любой оппозицией.

В ответ на милицейские рейды, разгромы религиозных центров, избиения, пытки, аресты и убийства религиозных активистов вполне лояльные религиозные общины шатнулись к радикалам и взялись за оружие. Так появились самые настоящие моджахеды, самое настоящее подполье, и началась охота на милиционеров. Их лидеры взяли на вооружение нехитрую философию: "Смотрите, – показывают они пальцем на правящий клан, – эти воры и плохие мусульмане служат неверным, разворовывают все, да еще и преследуют правоверных. Смотрите, кто их поддерживает, – русские, Москва! Та самая Москва, которая истребляет мусульман в Чечне! Неужели мы должны терпеть воров, преступников, предателей и пособников неверных, позволяя им угнетать мусульман? ! " Никакой особой военной подготовки у подавляющего большинства этих "домашних" боевиков нет, как нет и постоянных связей с чеченским сопротивлением. Зато этим необразованным безработным парням из горных сел так легко разъяснить, что во всех их бедах виноваты только русские.

Зачистка по-дагестански

Версия о великой любви всех дагестанцев к России распадается при столкновении с действительностью: русских и Россию здесь в лучшем случае терпят. Известно, сколь ревностно Кремль печется о правах русских в Прибалтике. Дагестан же, да и Кавказ вообще, остается как бы вне зоны внимания к "русской проблеме". Только совсем недавно в "справке Козака" делается "неожиданный" вывод: русских изгоняют из Дагестана, за последние четыре года республику вынуждены были покинуть свыше 20 тысяч русских. Чем не этническая чистка?

На самом деле и это полуправда: русских целенаправленно и методично вытесняют из Дагестана свыше 30 лет. Просто с конца 1980-х процесс этот резко интенсифицировался – дагестанские власти взяли курс на полное изгнание русских из республики. В 1970-м русское население в Дагестане составляло 219 тысяч человек. К 1979-му его численность уменьшилась на 21 тысячу человек, за следующие десять лет – еще на 22. С 1989 по 1993 год уехало еще 12, 5 тысячи. С тех пор из Дагестана уезжали в среднем 4-5 тысяч русских в год. Горцы без лишних слов вытесняют русских из Кизляра, Каспийска, вообще из всех крупных городов. Например, из 30 тысяч "русскоязычных" в Хасавюрте к 2000 году проживало не более 1, 5 тысячи человек. При этом тысячи уехавших и умерших по-прежнему числились в избирательных списках, исправно "голосуя". За кого надо. К 2000-му в Дагестане осталось не более 100 тысяч русских. Обо всем этом "справка Козака", кстати, умалчивает.

По сути, воцарившаяся в республике антирусская вакханалия мало чем отличалась от аналогичной в Чечне. Один и тот же сценарий: угрозы детям на улице и в школе, оскорбления на рынках и в магазинах, увольнения, подбрасывание записок с угрозами, тексты которых были стандартны: "Русские, уезжайте в Россию! "; "Русские, не уезжайте – нам нужны рабы! ". Людей вынуждали продавать квартиры и дома за бесценок – это даже официально считалось вполне нормальным и безопасным бизнесом, за которым стояла власть. А именно: было принято решение, устанавливавшее, что дома и квартиры выезжающих из республики русских могут быть приобретены исключительно в собственность райгорсоветов. Что это означало на практике? Только одно: диктат цены, узаконенной монополистом-покупателем. Райгорсоветы установили цены в несколько раз ниже рыночных. И приобретение ими домов и квартир вылилось в плохо прикрытую конфискацию личной собственности русского населения, покидающего республику. Немалая часть нынешней дагестанской номенклатуры и поныне обитает в тех квартирах. По сути, эта акция 1993-го была клоном указа Дудаева, устанавливающего предельную цену на продажу уезжающими из Чечни гражданами своих квартир – в 10 раз ниже рыночной.

Едва ли не острее других "особое" отношение к себе ощущают военнослужащие – дислоцированные в республике армейцы и командированные, сотрудники МВД. Речь даже не об обстрелах и атаках воинских гарнизонов и колонн – это как раз можно списать на всевозможных боевиков. Речь – об отношении к людям в форме федеральной армии. Один пример. В районе Бот-лиха ведется строительство военного городка для развертываемой там горно-стрелковой бригады. Тот, кто контролирует Ботлих, – держит под своим приглядом очень важные горные перевалы и тропы. Будь, скажем, в Ботлихе в августе 1999-го хотя бы усиленная рота – вторжение Басаева удалось бы локализовать быстрее и с меньшими потерями. Однако средства на содержание там постоянного гарнизона нашлись только сейчас. Что очень не понравилось местному населению. И в ночь на 6 ноября 2004-го толпа местных жителей разгромила штаб строительства военного городка возле Ботлиха при явном попустительстве местных властей. В апреле этого года две тысячи жителей Ботлиха блокировали автомобильную дорогу, ведущую к месту строительства военного городка: не хотим, мол, чтобы тут были русские военные, и все!

Под чеченским прикрытием

Нынешней дагестанской верхушке выгодно затягивание чеченской войны. Потому что война эта позволяет решать сразу несколько проблем. Скажем, отвлекает внимание Москвы от творящегося в Дагестане, позволяет безнаказанно распылять колоссальные средства. А когда у кого-нибудь в столице России возникают вопросы по части того, как эти деньги использованы, всегда можно кивнуть на соседа. И многозначительно спросить: "Хотите нарушить сложившуюся стабильность и получить еще одну Чечню? " Именно так Махачкала успешно шантажирует Кремль не первый год. Опять же, куда деваться, если войскам позарез нужно базироваться в Дагестане, а создать нетерпимую обстановку вокруг гарнизонов – легко! И наконец, именно война позволяет Магомедову открыто убирать оппонентов, объявляя их ваххабитами.

А еще существуют интересы вполне конкретные, коммерческие. Хотя бы потому, что в Дагестане есть такой город – Хасавюрт. В Хасавюрте – рынок, имеющий для жителей обеих республик поистине стратегическое значение. Там закупается все, что потом будет продано на рынках Гудермеса, Грозного, Урус-Мартана, Ножай-Юрта: продукты, шмотки, оружие, боеприпасы, выловленные браконьерами осетры, браконьерская икра... А еще там свершаются сделки на огромные суммы, после которых караваны бензовозов с "левым" и "паленым" бензином, произведенным на сотнях нелегальных мини-заводиков, отправляются в путь в Дагестан и на Юг России.

У мэра Хасавюрта Сайгидпаши Умаханова общий бизнес с Рамзаном Кадыровым: брат мэра возглавляет подразделение в 600 штыков, ответственное за охрану нефтепроводов. У Рамзана – свой "нефтяной полк". Разумеется, борясь с несанкционированными врезками в трубу, себя партнеры не забывают, левый бензин исправно поступает через Хасавюрт. Оптовые рынки партнеры также контролируют вместе...

В любом случае очевидно: на диверсионной войне и чрезвычайщине кормятся слишком многие и в Дагестане, и в Чечне, и в Москве. А потому никто по-настоящему не пытается разорвать кровавый круг убийств и терактов.

Похоже, передислокация войск в регионе, о которой сегодня говорят, призвана создать некий санитарный кордон от проникновения "убийственной" заразы к соседям и в Центр. Как действует подобный "кордон" в Чечне, нам слишком хорошо известно...

сентябрь 2005