Валерий Балабанов: "Для меня картина – духовный мост"

Имя Валерия Балабанова – народного художника России, человека, чья фамилия увековечена на стене храма Христа Спасителя, трижды академика, члена Союза писателей России, кавалера ордена Святого Благоверного князя Даниила Московского, хорошо известно многим почитателям живописи. Валерий Николаевич, кроме того, является известным медальером – автором высшего полководческого ордена России "Георгий Жуков". С просьбы рассказать об этой малоизвестной стороне его таланта я и начал наше интервью, которое родилось между двумя судьбоносными датами в истории Отечества -60-летием Великой Победы и 625-летием Куликовской битвы.

Валерий Балабанов:

- Война оставила глубокий след в моей жизни. В 1942 году на фронте погиб мой отец. Меня и сестру вывела в люди мама – Александра Петровна. Учился у нее трудолюбию, терпению, самопожертвованию. История достаточно обычная для тех людей, чье детство пришлось на военное лихолетье. И поэтому, когда в 1994 году я был приглашен к участию в закрытом конкурсе на создание ордена "Георгий Жуков", то взялся за работу с огромным воодушевлением. Я специально ездил по полям сражений. Продолжаю ездить и теперь. Это стало для моего творчества необходимостью.

Помню, как на освящении храма Святых первопрестольных апостолов Петра и Павла в селе Сторожевом, что в трех километрах от Прохоровского поля, я и создатель памятника Жукову скульптор Вячеслав Клыков молились рядом. И вдруг он указывает мне глазами на белую мраморную стену, на которой золотыми буквами начертаны имена защитников Отечества, погибших на Прохоровке... Я прочитал: "Клыков" – вздрогнул и стал искать свою фамилию... И нашел: "Балабанов". И думаю, что каждый из обладателей простой русской фамилии наверняка смог бы найти здесь свою.

Жуковы, Клыковы, Балабановы, Ивановы, да на нас пол-России держится!..

Возвращаясь же к ордену "Георгий Жуков", я горжусь, что он стоит в одном ряду с другими сохраненными в системе государственных наград России полководческими орденами – Александра Невского, Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова.

- А теперь те обратимся к Куликовской битве. Четверть века назад, во время празднования ее шестивекового юбилея, я сам наблюдал удивительный погодный феномен, который, говорят, повторяется в междуречье Дона и Непрядвы из года в год, в день сражения. Теплая ночь, густой утренний туман – и вдруг свежий ветер из-за спины, в мгновение ока разгоняющий сырую хмарь, и взлетающее в неяркое осеннее небо солнце!

- (Валерий Балабанов с энтузиазмом подхватывает.) И высоко в небе трепещет Омофор Пресвятой Богородицы, ибо битва произошла как раз на праздник ее Рождества – 21 сентября, а по-старому – 8 сентября, и на ратные весы, по моему глубочайшему убеждению, легло то незримое, чему нет наименования, но сколь оно значимо: "Веси ты, Господи". И Та, что обратила в прах трехкратный перевес врага в живой силе, смотрит со многих моих полотен, но во всем блеске величия она изображена на картине, именуемой "Под Благодатным Покровом", расположенной в центре триптиха, – "Молитва о России".

Полностью согласен с утверждением главного редактора "ЛГ" Юрия Полякова, что Куликово поле относится к "опорным" моментам нашей истории, и именно на таких вершинах, а не на поражениях любой народ должен воспитывать свои новые поколения.

- Известно, что вы пишите "картины-молитвы, которые зачастую сбываются".

- Именно картины-молитвы, а не иконы, потому что понимаю: грешен я для писания икон.

Для меня картина – это не только холст и краска, а прежде всего тот духовный мост, который соединяет сердце художника и душу зрителя, ищущего свою дорогу к Храму Души. Для меня, русского художника, православная дорога, вера – это наука любви к Отечеству. Но это не то Отечество, не та Россия, которую мы потеряли, а Россия, которая воскрешается, вновь обретая свой гармонический Образ. Только восхождение к своему историческому Образу есть та вертикаль, если хотите, позвоночник, позволяющий России возродиться. А слова о картинах-молитвах сказал Патриарх Алексий II, когда увидел мое полотно "Пловец", предвосхитившее возрождение храма Христа Спасителя. Ведь я начал писать его по Промыслу Божьему еще в 1976 году, а теперь оно украшает музей Храма спасителей Отечества.

Сближение земного и небесного – вот главный завет современному православному художнику, доставшийся нам от простых тверских, владимирских, новгородских изографов и богомазов.

- "Из века в век поэзия и проза/ Смертельный бой ведут между собой", – сказал классик. Тема добра и зла – извечная для жизни и для творчества в ваших картинах представлена особенно отчетливо...

- Другой классик сказал: "Нам не дано предугадать, / Как слово наше отзовется..." Это же относится не только к слову, но и к живописи. И даже в большей степени. Ибо слово не материально, а живопись – материальна, и поэтому судьбинный отзвук на деяние может быть даже сильнее. Я уже по опыту знаю: когда пишешь добро – с тобой происходят одни вещи в этом мире, когда касаешься темы зла – происходят другие. Причем зло может быть написано очень красиво, что особенно привлекательно для молодых людей, но предупреждаю: если ты касаешься темы зла, готовься к тому, что и на судьбе человеческой это скажется...

В 1991 году я совместно с моим 22-летним сыном Николаем, недавно вернувшимся из армии, писал триптих "Молитва о Романовых". На последней, самой сильной работе триптиха "Светлый отрок" я изобразил Алексея как бы за стеклом и обращенного взором к зрителю, а в стекле – след от пули, и маленькие трещины, разбегаясь, образуют нимб вокруг головы цесаревича. Картина была закончена, а через полтора месяца погиб мой единственный сын. Видимо, есть какие-то вещи, которых художнику, может быть, и не стоит касаться...

- На другой вашей замечательной картине – "Молитва о русском воине" – запечатлен другой сын нашей земли – 19-летний солдат Женя Родионов, отказавшийся снять с груди крестик и зверски замученный в Чечне. Несмотря на поднимаемую страшную тему, в этой картине нет страха смерти...

- Дмитрий Михайлович Балашов в одной из книг своей огненной эпопеи "Государи московские" сказал: "Мужество мужу потребно всегда, и паче всего – в час смерти!" Действительно, этого страха в картине нет. Есть скорбь, есть боль, есть белый голубь невинной души, взлетающий в небо, выцветшее от материнских слез. Именно матери являют собою живую связь Земли и Неба. Когда Любовь Васильевна Родионова, мать Жени, смотрела на картину, она вспомнила, как на могилу сына приехал ветеран Великой Отечественной, снял с себя медаль "За отвагу" и положил на могильный камень того, кто своим мальчишеским подвигом спасал душу России.

- Сейчас вы много и с увлечением работаете над вечной темой "Тайной вечери", в свое время волновавшей еще Феофана Грека и Леонардо да Винчи. Только в отличие от "Тайной вечери" Леонардо ваша работа называется "Виртуальная вечеря" и представляет собою воспоминание о знаменитой фреске в трапезной Миланского монастыря.

- Леонардо – левша, его записи можно прочитать только при помощи зеркала. Я – правша, и моя композиция – это зеркальное воспоминание о фреске, впервые увиденной мною за стеклом с обратной стороны, в Музее восковых скульптур в Сан-Франциско. Собирая мир Христа, я обращаюсь к теме Леонардо, его восприятию мира и бытия как гармонии. А под ним я собираю все изобретенное зло мира сего, написанное великими художниками, которые узнаваемы: Босхом, Дали, Магритом...

"Виртуальная вечеря" навеяна мыслями о вечности, о сути бытия. Это протест против смешения Божественного мира нашей реальной жизни с виртуальным антимиром матрицы Зла, это "Покаянные дни" нашего человечества, упрямо отгораживающегося от Божьего мира и не думающего о спасении. Но когда спасает свою душу художник – вокруг его произведений спасаются тысячи!

Однажды Балабанов сказал: "Левша Леонардо подковал человека полетом Души, Разума и Творчества..." Но и собственному роду художника к полету не привыкать, ибо в основе фамилии Балабанов лежит прекрасное древнеславянское слово "балобан", что означает "сокол". Не этот ли белый сокол сшибает в яростной воздушной схватке черного ворона на ставшей уже почти хрестоматийной картине "Талъково поле"?

07.09.2005