Без брака

Гражданский брак пятьдесят лет назад мыслился главным символом эмансипации, свободы нравов и всяческого прогресса.

Сегодня, когда все это достигнуто и преодолено, он служит совсем другой цели.

фотографии АЛЕКСЕЙ НАРОДИЦКИЙ

Гражданский брак вошел в нашу жизнь стремительно и укоренился столь естественно, будто речь идет о какой-то технической новинке, а вовсе не о явлении, затрагивающем важнейший общественный институт – семью.

По данным последней переписи населения, в гражданском браке живет более шести с половиной миллионов наших сограждан. То есть каждый десятый союз – союз незарегистрированный. Причем среди тех, кому нет еще тридцати, это уже не каждый десятый, а каждый шестой союз. Еще пятнадцать лет назад явление это было принципиально маргинальным, сегодня же практически всякий имеет знакомых, живущих вместе, но не расписанных. Причем живут давно, расходятся, сходятся, меняют партнеров. Многие в итоге уже успели даже и расписаться. Впрочем, те самые пятнадцать лет были мало похожи на текущие унылой чредой года. Мы все-таки пережили глобальный исторический слом: нет уже ни парткома с месткомом, бдительно следящих за моральным обликом граждан, ни гостиниц, где номер на двоих предоставлялся только при наличии штампа в паспорте, ни свадебных продуктовых заказов с тремя банками черной икры, осетровым балыком и сыром "Виола".

А что же есть? Речь, разумеется, не о гостиницах, магазинах и отношениях с работодателями – речь о семье. Что с ней происходит, как этот важнейший институт пережил и переживает глобальные изменения?

Количество зарегистрированных браков на тысячу жителей в России за пятнадцать лет упало с более чем 9 до 6, 8 (а в 1996 году вообще было 5, 9). Но в сравнении с развитыми странами мира мы далеко еще не на первых ролях: во Франции и Италии, например, данный коэффициент – 4, 8, в Англии – 5, 5, в Германии – 5, 1, а в Швеции – так и вовсе 3, 5. Исключение составляют США: по этому показателю, почти не опускающемуся ниже 9, они уверенно опережают всех, уступая только абсолютному лидеру – Бангладеш.

Впрочем, дело не только в статистике. Объективных причин говорить о кризисе семьи больше чем достаточно. Эмансипация женщин, сексуальная революция, экспансия индивидуалистических ценностей – для семьи как основы общественной структуры почти не остается объективных оснований. Не наблюдаем ли мы процесс разрушения института семьи, знаком которого и являются гражданские браки – переходное состояние от семьи к автономному сожительству людей, свободных от системных обязательств друг перед другом?

Любовь проходит, постель надоедает, Джонни Депп может начать раздражать, как и другие друзья.

ГРАЖДАНСКИЙ БРАК И СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО

Чтобы начать разговор о гражданском браке, надо сначала признать, что словосочетание это в общем-то очень мало подходит для того явления, которое мы описываем. Собственно, исторически гражданский брак – это брак, регистрируемый не в церкви, а государством (светскими властями), то есть самый обычный, по нашим представлениям, брак. Возникло это понятие в XVI веке в Нидерландах в связи с проблемой регистрации граждан разного вероисповедания: религиозная терпимость там прижилась настолько, что люди готовы были заключать союзы с иноверцами, однако церкви не были готовы эти союзы регистрировать. Потом практика гражданских браков стала популярна среди убежденных атеистов и прогрессивной молодежи во Франции; потом мода на "невенчанных" пошла гулять по всей Европе; потом антирелигиозная фронда такого рода перестала быть актуальной, но за словосочетанием "гражданский брак" закрепилось значение неофициальности. Учитывая же, что на Западе основная масса браков и по сей день непосредственно связана с церковным обрядом, там употребление термина "гражданский брак" выглядит вполне логичным. У нас же, где основным источником легитимности брака является загс, словосочетание "гражданский брак" выглядит достаточно нелепо.

"Сожительство" – слово тоже малоподходящее. А уж "сожитель- сожительница" – совсем никуда не годится. Если в устах участкового, вызванного соседями, считающими, что музыка играет слишком громко, слова эти, может, и вполне уместны, то в любой другой ситуации употребление их будет выглядеть как минимум странно. Собственно, с обозначением партнеров незарегистрированного союза дело обстоит даже хуже, чем с обозначением самого этого союза. Вот у американцев все просто: сказано бойфренд (или герлфренд) – и горя мало. У нас же люди старше шестнадцати лет если и употребляют данные слова, то, скорее, для обозначения отношений между людьми нетрадиционной ориентации. Но ведь и с остальными словами беда. "Любовник-любовница" – это обозначение совсем других отношений, совместного быта не предусматривающих. "Друг-подруга" – это для отношений, не предусматривающих не только совместного быта, но и совместной постели, потому часто создается двусмысленность. Ну и наконец, "муж-жена" – тоже не получается, не тот статус. И главное, всегда возникает ощущение, что говорящий в такой ситуации "Мой муж" или

"Моя жена" старается выдать желаемое за действительное. Как сказала одна барышня двадцати пяти лет, обсуждая общих знакомых: "И тут она говорит: „Мой муж... ну, мой гражданский муж", – и сразу все ясно". Эту весьма чувствительную разницу очень хорошо передает народная речь с помощью всего одной приставки – в деревнях до сих пор про такие отношения говорят "поджениться". В общем, явление есть и уже вполне легитимизировано обществом, а язык пока решительно не знает, что с этим явлением делать, как называть.

Кстати, наверное, именно с легитимности стоит начать разговор о том, что такое гражданский брак (будем пользоваться этим понятием за неимением лучшего) и каково его место в нашей жизни. Фонд "Общественное мнение" недавно провел весьма любопытное исследование на тему незарегистрированных союзов. В основе этого исследования – массовый опрос с общероссийской выборкой и дискуссионные фокус-группы, проведенные в Москве, Самаре и Новосибирске.

Исследование выявило: две трети респондентов считают, что людей, живущих совместно, даже если их отношения не зарегистрированы, можно считать мужем и женой. Более того, многие из тех, кто отказался считать участников такого союза мужем и женой, сами такой союз готовы считать семьей. Разумеется, среди людей старшего поколения (старше пятидесяти лет) отношение к гражданскому браку более негативное, но и тут только 30% опрошенных отказали ему в легитимности.

То есть люди в большинстве своем не просто признают право гражданского брака на существование, но не противопоставляют его полноценному браку, вписывают его в систему семейных ценностей. Однако это не значит, что гражданский брак ими признается полноценной заменой браку официальному. Официальный брак осознается большинством как более высокий уровень отношений. Более того, и это на первый взгляд самое удивительное, так же относятся к нему и сами участники неофициального союза. На вопрос: "Хотели бы вы когда-нибудь вступить в официальный брак?" большинство из них ответило положительно. Также большинство отдало предпочтение браку перед сожительством. И если среди молодежи ценность официального брака еще вызывает сомнение, то у тех, кому больше двадцати пяти, картина вполне однозначная – мужчина лет сорока сформулировал это лапидарно: "Гражданский брак – это идешь просто к женщине, а так – ну, идешь к жене".

Однако если ценность зарегистрированного брака столь велика, то почему растет число тех, кто живет в незарегистрированных союзах? И что тогда вообще такое гражданский брак?

СЕМЬЯ И СВОБОДА

До середины XX века (а то и до 70-х годов) у официального брака, по сути дела, не было альтернативы. Монополия брака на секс жестко контролировалась государством, церковью и обществом (причем часто контроль общества был самым жестким и нетерпимым). Более того, вся социальная жизнь независимо от культурных, экономических и политических различий была устроена таким образом, когда любые другие отношения, кроме брачных, принципиально маргинальные. И дело не только в сексе, но и в экономических и социальных правах. Разрушение семьи представлялось разрушением общества как такового. Собственно говоря, столь дружный и жесткий контроль за ней со стороны далеко не всегда ладящих между собой институций, был основан на инстинкте самосохранения общества. Отсюда и максимальная ритуализированность и формализованность брака.

Сегодня социальная система переориентирована с семьи на отдельного человека, а потому брак потерял свою монополию на секс и вообще потерял свое абсолютное положение. Он уже не обусловлен экономически: современная экономика не только постаграрная, но и постиндустриальная, а женщина экономически независима. Не обусловлен он и политически: права человека сегодня имеют приоритет перед правом традиции. Однако вопрос сохранения семьи остался все тем же вопросом выживания общества. Свобода и индивидуальные ценности того самого отдельного человека, который оказался в центре социальной и экономической системы, не противоречат ценностям семьи, а вовсе наоборот – требуют их как опору, без которой не обойтись. Для современного человека естественно и обусловлено социальными установками стремление выгородить себе личное жизненное пространство, пространство, где человек будет именно отдельным. Но справиться с этим пространством в одиночку большинству оказывается не под силу. Одиночество в бурлящем мире для большинства неуютно и дискомфортно. Нужен другой, разделяющий с тобой это выделенное пространство, жизнь которого чем-то накрепко связана с твоей. То есть обоснованием брака становится уже не экономическая необходимость, а человеческая психология.

Между тем старая, традиционная система поддержания института брака уже не работает полноценно. Ни общество, ни государство уже не требуют от человека соблюдения брачных обязательств. А потому начинают вырабатываться новые механизмы поддержания брака. Вместо монополии начинает работать сложная многоуровневая система, и гражданский брак – один из ее ключевых элементов.

Многие боятся брака (особенно те, у кого уже был неудачный опыт); многие не уверены в партнере, а многие – и таких большинство – не уверены еще и в себе. Для других важно само ощущение, что они свободны и могут, если захотят, всласть погулять (чаще всего реально они этого не делают и даже не хотят). Гражданский брак дает им всем возможность семейных отношений. Но при этом такой союз все же осознается как неконечный, пробный, союз, который должен либо развалиться, либо стать полноценным браком. И социологи, и практикующие психологи в один голос говорят, что расставания при гражданском браке куда менее болезненны для его участников, чем при зарегистрированном: психологически люди, просто живущие вместе, изначально полагают разрыв как вероятный исход. Но вероятный не значит желанный. Поговорив с тридцатью родственниками, друзьями, знакомыми и друзьями знакомых, живущими в гражданском браке, мы обнаружили, что лишь один из них (разумеется, мужчина) считает свое сожительство временным. Большинство же (десять мужчин и тринадцать женщин) совсем не рассчитывают расстаться. И почти все они прямо или косвенно видят в браке возможное (или даже желанное) развитие своих отношений. То есть гражданский брак при всем его разнообразии, по сути дела, путь к браку официальному.

Очень часто о регистрации говорят как о пустой формальности (расхожее пренебрежение штампом в паспорте), однако именно эта формальность на самом деле крайне важна и во многом определяет значимость брака. Личные отношения – любовь, постель, любимые фильмы и общие друзья – могут не только скреплять союз, но и отдалять людей друг от друга. Любовь проходит, постель надоедает, Джонни Депп может начать раздражать, как и чужие друзья. Совместный быт – очень серьезное дело, но и нет серьезнее испытания для родственных душ и любящих сердец, чем покупка стульев или замена матраса. Штамп же в паспорте закрепляет связь уже не только на уровне личных отношений и быта, но на социальном и символическом уровне.

И именно этот крепеж связывает двух все еще отдельных людей в то, что и называется семьей. Весьма показательно, что появление ребенка у живущих в гражданском браке чаще всего приводит к регистрации отношений. И дело не только в неудобствах воспитания в гражданском браке (их не так уж и много), важнее, что ребенок сам по себе является мощной скрепляющей силой, отношения де-факто уже становятся брачными – и оснований не расписываться не остается.

ОТ ЛЮБОВНИКОВ К СУПРУГАМ

Собственно, сожительство – в данном случае это слово более или менее уместно – совсем не однородно. Одно дело, когда молодой человек три-четыре раза в неделю ночует у девушки и в ее ванной стоит его зубная щетка и бритва. Другое – когда он уже перевез к ней свои майки и джинсы вместе с коллекцией дисков с записями эстрады 70-х годов. И совсем третье – когда они вместе сняли квартиру и начинают с нуля налаживать общий быт (или один из партнеров осуществляет полноценный переезд к другому). Каждая описанная стадия предусматривает большую близость и завязанность, и чем дальше зашли они в сожительстве, тем труднее расстаться. Зубную щетку и бритву можно вообще не забирать, а вот майки и джинсы, и особенно диски, – это уже серьезно, их просто так не забудешь и не выкинешь. Купленные же совместно светильники и книги скрепляют отношения куда прочнее. Кто-то расстается на первой стадии, кто-то срывается на второй, на третьей многие живут годами, однако и тут, если после пяти лет отношения не выходят на новую стадию – брак, очень велика вероятность, что они все-таки закончатся расставанием (по данным исследования ФОМа, треть гражданских браков распадается в течение трех лет, более половины – в течение пяти).

То есть перед нами брачная пирамида, в основании которой – отношения любовников (все равно – платонические или совсем наоборот), далее – описанные выше стадии сожительства (гражданский брак) и на вершине – тот самый пресловутый штамп в паспорте. Разумеется, не все проходят ее от начала и до конца, однако направление движения именно такое. И чем старше становится человек, тем больше он стремится к "завязанным" отношениям. Потому, а вовсе не из-за грядущего отмирания семьи, и доля гражданских браков выше у молодежи. Примерно к тридцати-тридцати пяти годам происходит естественное дозревание до официального брака. Что, собственно, является возвращением одной из классических традиций: в XIX веке очень многие женились после тридцати, дослужившись до определенного положения, позволяющего содержать семью, и повзрослев настолько, чтобы ценить семейный уют и понять, какая именно избранница нужна.

Знаменитая сцена разговора дядюшки с племянником из "Обыкновенной истории" Гончарова есть идеальная иллюстрация этой традиции отношения к семье и браку. "- Тебе жениться! В твои лета!

- Мне двадцать три года.

- Пора! В эти лета женятся только мужики, когда им нужна работница в доме.

- Но если я влюблен в девушку и есть возможность жениться, так, по-вашему, не нужно...

- Я тебе никак не советую жениться на женщине, в которую ты влюблен...

- Как же жениться... по расчету?

- С расчетом, а не по расчету. Только расчет этот должен состоять не в одних деньгах. Мужчина так создан, чтоб жить в обществе женщины; ты и станешь рассчитывать, как бы жениться, станешь искать, выбирать между женщинами".

Сегодня, когда женщины тоже работают и зарабатывают, все это касается не только женитьбы, но и замужества. Ну а гражданский брак, по сути дела, служит компромиссом между позицией племянника, которому уже сейчас хочется быть вместе с любимым человеком, и позицией дядюшки, который, руководствуясь здравым смыслом, понимает, что далеко не каждая, даже самая прекрасная девушка годится быть женой. Впрочем, настоящей вершиной брачной пирамиды является все же не штамп в паспорте, а слова "Покуда смерть не разлучит нас", сказанные перед алтарем. Венчание и как символ куда сильнее, чем этот самый штамп, да и ответственность перед Богом даже для неверующих все же значимей, чем перед загсом.

Причем по мере усиления связи падает и напряженность отношений. Нет, речь не об ослаблении чувств, хоть это тоже надо иметь в виду. Дело в том, что официальный брак предусматривает куда большее доверие – отношения-то закреплены – между людьми, тогда как отношения незакрепленные больше завязаны на личном контакте (часто это означает буквально "на нервах"). Во время обсуждения на фомовском клубе исследования на тему гражданского брака журналист Борис Гордон вспомнил, как одна девушка, с которой он познакомился, предупредила его: "Мы некоторое время сможем переписываться по электронной почте, но вот повидаться сможем очень нескоро – я в гражданском браке, что еще хуже, чем в официальном". Этот феномен был выявлен и в самом исследовании, когда на фокус-группах люди, состоящие в гражданском браке, говорили, что не отпустят свою сожительницу на юг одну, тогда как те, кто был в официальном браке, в большинстве своем не видели здесь никакой проблемы: "Конечно, отпущу".

Собственно, чем крепче связанность, тем меньше необходимость постоянно находиться рядом. Любовник, разумеется, "нынче должен быть уверен, что завтра вновь увидит вас", а если не увидит, то и любовь может пройти. Муж же вполне может себе позволить съездить в командировку или побыть без жены, пока та в отсутствие.

Разумеется, и измен в гражданском браке меньше, просто потому, что как только напряжение спадает, то и отношения без стойкой привязанности уже ничто не удерживает – люди просто расходятся. Там, где у супругов – измены и интрижки, у сожителей часто – смена партнеров.

Таким образом, гражданский брак, вопреки общеупотребимым стереотипам, оказывается не свидетельством катастрофического разрушения ценности семьи и общей нравственной деградации, а инструментом, служащим ее сохранению. По сути дела- инструментом, позволяющим современному независимому человеку, живущему в мире, где все не на своих местах, все сдвинулось и перепуталось, эту ценность не потерять.

26.09.2005