Смертниками не рождаются

Можно ли остановить пото самоубийственных терактов?

Недавние взрывы, совершенные террористами-смертниками на индонезийском курортном острове Бали, вновь напомнили миру о том, что угроза подобных акций высока не только в Ираке. "Конвейер" по подготовке "камикадзе" продолжает действовать под управлением международных террористических сетей. Вновь и вновь ставя перед обществом и государством вопрос о том, каковы истинные мотивы и механизмы превращения вполне нормального с виду человека в "живую бомбу".

ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ РЕЛИГИЯ?

На Западе (и, увы, не только там) в настоящее время весьма широко распространена точка зрения, согласно которой все беды мусульманских обществ (от провала проектов либерализации до роста экстремизма и терроризма) ассоциируются с исламской религиозной идеологией. Любопытно, что при этом выдающиеся гуманистические достижения средневековой мусульманской цивилизации, напротив, пытаются объяснить в отрыве от религии ислама. Но, разумеется, больше всего поводов для нападок на ислам и мусульман как таковых вызывают громкие теракты, совершаемые террористами-смертниками под прикрытием исламских лозунгов. После летних атак террористов в Лондоне и египетском курорте Шарм аш-Шейхе на Западе усилилась волна антиисламских призывов под знаменем "искоренения идеологии зла".

Нелишним было бы напомнить о том, что ислам всегда резко осуждал акт самоубийства (чем бы он ни мотивировался), так что, согласно традиционным исламским убеждениям, террорист-смертник в принципе не может считаться шахидом – борцом, павшим за правое дело. Но "за кадром" остается еще один важный вопрос: почему террористами-смертниками чаще всего становятся люди, не просто далекие от религии предков, но ведущие образ жизни, который трудно назвать исламским, в то время как подавляющее большинство их единоверцев категорически осуждают совершенные ими преступления? Яркий пример – личности террористов -"камикадзе" , совершивших взрывы в лондонском метро. Этих молодых британцев мусульманского происхождения из промышленного города Лидс никто не назвал бы религиозными людьми. Они были футбольными фанатами, включали на полную громкость популярную музыку у себя дома и попивали пиво в городском парке в компании сверстников. Ни один из них не получил религиозного образования и даже (по показаниям родных и близких) не проявлял интереса к исламской религии и культуре. Зато общим для них было то чувство неприкаянности, растерянности и отсутствия жизненной цели, которое столь характерно для многих молодых людей в наши дни. Достоверно установлено, что будущие смертники могли часами смотреть телевизор, и особое возмущение у них вызывали сцены насилия в Ираке и зоне палестино-израильского конфликта. Обвиняя во всех грехах правительства США, Великобритании и Израиля, они (по версии следствия) пришли в итоге к мысли о теракте как единственном способе "самореализации".

СМЕРТНИКИ "МОЛОДЕЮТ"

Данный "сценарий" характерен для личностей большинства террористов-смертников – будь то участники атак 11 сентября в Нью-Йорке или же завербованные ХАМАС палестинские "шахиды". Молодые люди (зачастую из обеспеченных семей), далекие от религии, не нашедшие пути в жизни и не создавшие семьи, "растерявшиеся" и чувствующие себя "потерянными" для общества, ищущие виновных и находящие их в лице "западного империализма". Таковы общие черты. Трудно лишь установить в каждом отдельно взятом случае, что послужило последним роковым импульсом для принятия решения "принести себя в жертву".

Особенно страшно то, что международные террористические сети сегодня все чаще втягивают в свою деятельность подростков – практически детей. 15-летний палестинец Хуссам Абдо был остановлен израильскими солдатами на одном из КПП возле Наблуса на Западном берегу Иордана. Кадры его ареста в свое время обошли все телеканалы мира: посередине дороги стоит дрожащий от страха подросток, израильские солдаты наводят на него автоматы и кричат, чтобы он снял с себя "пояс шахида". Спустя пару минут, по-прежнему дрожа от страха, подросток подчиняется приказу. Взрыв не состоялся. Корреспонденту Би-би-си разрешили встретиться с подростком в тюрьме и выслушать его историю. О своем поступке он говорил уверенно: "Это не самоубийство, это – принесение себя в жертву, в жертву моему Богу. Это лучше, чем стать певцом или футболистом. Это лучше, чем что-либо в мире". Психологи считают Хуссама испуганным подростком, не вполне понимающим, что он делает, одним из растущего сонма мальчиков и девочек, угрозами или посулами втянутых циничными боевиками в поиски мученической смерти.

СЛОВО – ПСИХОЛОГАМ

То, что преступники с готовностью и даже с радостью жертвуют собственной жизнью, резко ограничивает возможности для профилактики и предотвращения подобных преступлений. Попытки понять мотивы и психологию террористов, объясняя это как явления, имеющие индивидуальную психопатологическую подоснову или базирующиеся на каких-то определенных чертах характера, не принесли успеха.

Известен психологический эксперимент, произведенный американским исследователем Стенли Милгремом. Он сумел доказать, что самый обычный человек под влиянием признаваемого им авторитета способен утратить всякие моральные соображения и совершить самые жестокие поступки вплоть до убийства/Эксперимент был повторен в разных странах и дал схожие результаты. Работы Милгрема показали, что психология не в состоянии разработать методы, с помощью которых можно было бы по чертам характера или социальному окружению вычислить способных на террористические акты людей. Нынешний печальный опыт свидетельствует о том, что определенный набор жизненных обстоятельств может превратить вполне нормального человека в террориста. Психологи утверждают, что где-то глубоко на подсознательном уровне готовность к этому заложена едва ли не в каждом.

Вопрос в другом: можно ли найти в человеке те качества, которые могут помешать ему подчиняться лидерам и авторитетам, качества, развитие которых может создать иммунитет против применения насилия и террора? Последующие эксперименты с людьми, принимавшими участие в исследовании Милгрема, показали, что человек теряет самостоятельность и обретает склонность к подчинению в сообществах с ярко выраженными морально-этическими ценностями. Особенности группового поведения преступных сообществ, как правило, важнее индивидуальных психологических черт отдельных их членов. Участники актов насилия, организованные в группы для более эффективного их планирования, должны быть людьми, способными без раздумий выполнять любые приказы. Для этого они должны обладать соответствующим психологическим складом, либо врожденным, либо приобретенным в результате "промывания мозгов". Индивидуумы, готовые к безотчетному подчинению, составляют группу риска в отношении терроризма.

Терроризм является групповым феноменом, террористические группы носят сектантский характер, групповая психология имеет для их действий большее значение, чем индивидуальная. Поэтому действия одной части группы или одного ее члена можно понять только во взаимосвязи со всеми прочими частями группы. Группировка целиком отвечает интересам тех, кто ее формирует. Немецкий социолог Роберт Михельс сформулировал так называемый "железный закон": в любой добровольной организации рано или поздно обязательно образуется правящая верхушка, которая захватит власть и будет стремиться удерживать ее вечно. Такая элита станет преследовать только личные властные интересы, а организация – их удовлетворять. Самый решительный возглавляет группу в качестве лидера. Именно фигура вождя определяет уровень сплоченности и характер всего сообщества независимо от его размеров.

Группировка – террористическая или уголовная – изначально добровольная организация. Ее сплоченней формирование руководящей верхушки происходят постепенно. На первой стадии каждый волен самостоятельно решать, оставаться ли ему в группировке, на второй наблюдает, как рождается элита, на третьей решения принимает только верхушка. Выйти из рядов организации по собственному желанию уже невозможно. Для группы важно иметь на нужном месте нужного человека. На вершине иерархии стоит руководитель организации, который является неприкосновенной святыней и постоянно заботится об укреплении своего авторитета. Другая сторона психологического феномена терроризма – восприятие террористов с точки зрения мирных обывателей. У части людей, не имеющих никакого отношения к терроризму, он вызывает страх, ненависть, отторжение, но некоторые втайне одобряют теракты. Единственный смысл самоубийственного теракта – демонстрация собственной власти ценой саморазрушения. За это обещано пребывание в раю. В такой убийственной самоотреченности многие не террористы видят самую радикальную форму протеста против несправедливости общественного устройства или индивидуальных бед.

Однако террористами – "камикадзе" не рождаются. Ими становятся в результате воздействия определенных социально-политических факторов, болезненного личного жизненного опыта и групповой динамики. Возможно, находясь в другом социальном и политическом окружении, эти люди избрали бы для себя иной жизненный путь. Вывод – неутешителен. При том, насколько в мировом информационном пространстве за последние годы "раскручен" сюжет с действиями террористов-смертников, универсальной защиты от террористов-самоубийц в мире уже нет. Психиатры и психологи пока не в силах заранее распознать потенциальных "камикадзе". Ведь во всем остальном – это нормальные люди. Ключ к решению проблемы лежит в иной плоскости – необходимо устранить те политические конфликты, которые дают основания террористам-смертникам и их наставникам оправдывать творимое ими зло лозунгом "борьбы за правое дело".

05.10.2005