Екатерина Васильева "Главное, чтобы Любовь вернулась в наши сердца..."

Народную артистку России Екатерину ВАСИЛЬЕВУ не часто увидишь на сцене и на экране. Гастролирует с тремя антрепризами по городам России и бывшим республикам, снимается в небольших ролях в кино и телесериалах. А главные роли Екатерина Сергеевна давно определила для себя сама – мама и бабушка в семье, казначей храмов Софии Премудрости Божией и Священномученика Антипы в приходах протоиерея Владимира Волгина.

Весной на закрытии XIV Международного кинофорума "Золотой Витязь" в Челябинске Екатерине Васильевой был вручен специальный приз президента Беларуси Александра Лукашенко.

– Екатерина Сергеевна, можно узнать, что у вас за особые отношения с президентом Беларуси?

– Разочарую вас: не только "особых" отношений нет – мы даже не знакомы с Александром Григорьевичем. Но при этом не могу не сказать о том, что отношусь к президенту Беларуси с величайшим уважением, поддерживаю все его инициативы. Вручение приза в Челябинске стало для меня полной неожиданностью. Я готовилась объявить имена победителей в качестве председателя жюри художественных фильмов, как вдруг услышала, что меня саму вызывают на сцену. Видимо, выражение лица у меня было таким растерянным, что Бурляев, помню, даже пошутил – мол, взгляните на Васильеву, кто утверждает, что все призы заранее расписаны. Хрустальный приз с фигуркой святой Ефросиньи Полоцкой был необычайной красоты, но особенно меня поразили слова поздравления президента – столько в них было душевности.

Но это еще не все: 15 августа, в день моего юбилея, ко мне домой пришла делегация из белорусского консульства. Мне подарили цветы, белорусский рушник, книгу о белорусских иконах... Поскольку я не избалована вниманием властей, все это тронуло меня до слез. Александру Григорьевичу я отправила благодарственную телеграмму, а вам скажу, что это лишнее подтверждение того, что молитва материальна. Заметьте, мы никогда не пересекались в жизни, я только молилась, и – такой отклик. Это чрезвычайно важный духовный момент...

– Вы помните, как восприняли весть о распаде Союза?

– Как личную трагедию. Особенно горько было сознавать, что Украина и Беларусь, которые я привыкла считать одним целым с Россией, теперь отдельные государства. Прошло почти 15 лет, но я по-прежнему считаю Беловежское соглашение предательством интересов трех наших республик и приветствую любое движение в сторону объединения. Трудно сказать, чем закончатся эти попытки, слишком очевидно сопротивление сил, которые и привели в движение рычаг разъединения.

– Вы это разъединение чувствуете?

– В отношении людей – нет. Между прочим, именно в Беларусь приехала я в середине девяностых с первым антрепризным спектаклем. После четырех лет перерыва в сценической деятельности. Так в Гомеле зрители провели настоящую акцию, демонстрируя любовь и уважение по отношению ко мне. Конечно, это был особенный для меня спектакль – по своей пьесе "Игры женщин" для моего бенефиса его поставил во МХАТе им. Горького Кшиштоф Занусси, которого мало кто знал тогда в нашей стране. А мне довелось видеть его картины на кинофестивалях, поэтому, когда мне позвонил Олег Николаевич Ефремов с предложением от Занусси, я сразу согласилась. Спектакль состоял из двух одноактных пьес, одну мы играли с Мишей Ефремовым, а вторую с Женей Добровольской. Приезжала я в Беларусь и с двумя другими антрепризами – "Дуэль для слабых созданий" по произведениям Чехова и современной пьесой "Не отрекаются любя". Приходилось сниматься и на Белорусской киностудии. В картине "Лесная баллада", приуроченной к 60-летию Великой Победы, у меня была небольшая роль.

– Помнится, на пресс-конференции, посвященной XIV кинофоруму "Золотой Витязь", вы вызвали ажиотаж среди журналистов, заявив, что призы будете раздавать за идею, за смысл картины, а не за кинематографические изыски...

– А что вас так удивило? Девиз фестиваля призывает к "возвышению человеческой души" – значит, лучшая картина должны быть проповедью, после которой человеку захочется открыть Евангелие или пойти в церковь. Содержание должно стоять на первом месте, может быть, даже в ущерб художественной стороне, и для меня это не обсуждается, если, конечно, мы говорим о православном кинематографе.

– Екатерина Сергеевна, а как это актриса, как вы утверждаете, может работать "только для заработка"?

– Обыкновенно. Обладая техникой и мастерством, наверное, я могла бы позволить себе брать какие-то вершины, не так ли, но я этого не делаю, потому что не занимаюсь профессией. А зарабатывать много денег мне не дают качество предлагаемых сценариев и сомнительность их нравственных позиций, поэтому я и хожу, как по минному полю, ловчусь, изворачиваюсь, чтобы участвовать только в том, что не претит моим принципам. Безусловный материал, конечно, встречается очень редко, а так все время приходится идти на малые или большие компромиссы, чтобы держаться на плаву. Вот замечательная роль была у меня в сериале "Участок" – православная, верующая женщина, и вся эта история с иконой взята из реальности. И я очень обрадовалась, что будет продолжение "Участка", но меня почему-то не взяли. Хотя, по отзывам, играла я и колоритно, и смешно, и трогательно. В этом ряду можно вспомнить фильм Олега Янковского и Михаила Аграновича "Приходи на меня посмотреть". Неизменным зрительским успехом пользуется спектакль "Не отрекаются любя", который поставила Татьяна Догилева. Это о том, как делают антрепризу – беспроигрышный вариант. Ничего особо безнравственного, но если меня что-то смущает, то свою роль на своей территории всячески стараюсь ограждать от каких бы то ни было пошлостей и двусмысленностей. Я внимательно слежу и за текстом, и за игрой партнеров.

Сейчас у меня в работе монопьеса "Письма Анны Григорьевны Достоевской". Материал, безусловно, православный, высокохудожественный, высоконравственный. Надеюсь, поставит этот моноспектакль режиссер Владимир Салюк. С его "Дуэлью для слабых созданий" на фестивале антрепризных спектаклей на "Амурской осени" в Благовещенске мы заняли первое место.

– На удивление многим, в начале 90-х вы оставили МХАТ и стали казначеем храма Софии Премудрости Божией в Москве, занялись там реставрацией. Расскажите, как сейчас обстоят ваши казначейские дела?

– Поскольку в храме Софии Премудрости Божией дела пошли на лад, в центре внимания нашей общины сейчас храм Священномученика Антипы, борьба за который велась более десяти лет. Еще в 1992 году де-юре храм передали Московской патриархии, а де-факто он принадлежал Государственному музею изобразительных искусств им. Пушкина на Волхонке. Это была почти детективная история с множеством судов, с огромным количеством действующих лиц.И наконец, в этом году, 24 апреля, в День Священномученика Антипы, в честь которого и назван храм, мы вошли в него. И изумились его красоте. Храм сложен по архитектуре, в нем смешаны разные стили и эпохи. День этот совпал с Вербным воскресеньем нынешней пасхалии, так что праздник получился у нас двойным.

В этом году местоблюстителем храма стал мой сын отец Димитрий, Протоиерей Владимир Волгин возложил на него труды по реставрации. У моего сына за годы его священства образовалась своя паства, в основном молодые люди. Они с энтузиазмом взялись за реставрацию храма, сейчас мы укрепляем фундамент, ремонт намерены провести на высшем уровне, хотим сделать все "на века". Чтобы наш храм действительно сиял как жемчужина.

– Летом по телевидению показывали фильм о братьях Макаренко, Антоне и Виталии, белом офицере, эмигрировавшем в двадцатом году за границу. Вы – родная внучка Виталия Семеновича, но воспитал вашу маму, удочерив ее, знаменитый педагог Антон Семенович Макаренко, которому, получается, вы тоже приходитесь родной внучкой. Как вы оценили эту картину брата?

– Мне трудно быть объективной, потому что эта трагическая история проходит прямо через мое сердце. Она отразилась на жизни моей мамы, очень сильно – на моей жизни и жизни моего брата Антона Васильева, известного православного режиссера. История нашей семьи напоминает историю разлома России в трагическом для нее XX веке. Рассказывать ее можно часами, можно снять на эту тему многосерийный фильм, но и в этом формате основной смысл трагедии нашей семьи, считаю, ухвачен.

– По числу беспризорных детей наши времена стали сравнивать с послереволюционными. Вписывается ли, по-вашему, метод Макаренко в нашу жизнь?

– Если Бог есть Любовь, то вписывается, конечно. Знаете ли вы, что когда у Антона Семеновича случился инфаркт, то его сердце разорвалось на две части. И произошло это потому, что он отдал свое сердце детям, этим беспризорникам. И только потому, что он был способен на этот титанический труд любви, он смог создать эти коммуны, написать книги, воспитать столько людей. Всех основных персонажей "Педагогической поэмы" я знала, они собирались у нас в доме, у моей мамы за столом. И мама всегда была центром всех этих колонистских компаний и любимицей всех колонистов. А какими они были веселыми, нравственно здоровыми, какими были оптимистами! Приходя из школы, я слышала их хохот, и сама начинала радоваться жизни. Все они были специалистами, много работали, многие занимали высокие посты. Все воевали, и моя мама прошла войну наравне со всеми. То есть это был удивительный человеческий срез. А ведь поначалу они были такими же беспризорниками, как те дети, о которых мы бесконечно скорбим, но ничего для них сделать не можем. И все потому, что иссякает Любовь – именно так сказано в Евангелии.

В своем приходе мы добились того, что нам отдали большую площадку из-под бывшего детского сада. Думаем организовать на этой территории детский дом при храме. Мы уже получили "добро" от высших инстанций, так что в ближайшие годы будем создавать этот дом. Уповаем только на любовь. Если она вернется, хоть в каком виде, в наши сердца, то и методы Антона Семеновича будут востребованы. Если не вернется, то ничего и не будет. Без любви вообще ничего не будет.

27.10.2005