Из храма Ясукуни Южные Курилы не видны

Премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми, побывав в очередной раз в синтоистском храме Ясукуни, показал твердость своего характера и дал гражданам своей страны и всему миру ряд сигналов. Храм Ясукуни был построен в позапрошлом веке для поминания душ погибших воинов, и в нем установлены таблички с именами 2, 5 млн. человек, в том числе и 14 главных военных преступников периода Второй мировой войны. Соответственно сигнал, который премьер дал японцам, подразумевает, что в своей политике он стремится опереться прежде всего на их национальное чувство. Иностранным же державам Коидзуми дал понять, что не стоит рассчитывать своим давлением и протестами заставить его отступиться от задуманного.

О том, что в Японии визиты в храм Ясукуни воспринимаются как проявление твердости характера, говорят отклики сторонников Коидзуми: "Не надо слушать иностранцев! "

Конечно, и раньше в Японии были государственные деятели, которые в интересах политического успеха и широкой популярности пытались оседлать национальное чувство японцев. Храм Ясукуни уже посещали по крайней мере три премьера, а депутаты парламента бывают в нем десятками, если не сотнями. Но Коидзуми действует наиболее последовательно и тактически изощренно. Он как бы подхлестнул самолюбие японцев и на этой волне добился убедительной победы либерал-демократов на сентябрьских выборах.

Ради завоевания поддержки и симпатий со стороны граждан своей страны премьер готов поступиться многим во внешних делах. Он дал понять, что не тяготится виной Японии за крупномасштабную войну, хотя в иностранной аудитории и выражал требуемые моментом извинения. Подобный подход говорит о том, что премьер не держится за благополучные до недавнего времени отношения с Китаем и другими странами, пострадавшими от Японии. ,

Китайцы всегда протестуют против того, что глава японского правительства отдает дань памяти не только погибшим военным, но и военным преступникам. И на этот раз негативная реакция китайцев и корейцев не заставила себя ждать. Однако внешнеполитический мини-кризис оказался лишь на руку Коидзуми. Руководимая им правящая Либерально-демократическая партия одобрила долго готовившееся предложение переписать 9-ю статью Конституции и снять вынесенное в ее заглавие пацифистское обязательство об "отказе от войны". Следом был принят японо-американский план радикального укрепления двустороннего военного союза. Даже отмена визита главы МИДа в Китай большой беды не принесла, так как именно на это время пришлась замена министра. Иначе говоря, Токио действовал по рецепту восточной борьбы, предусматривающему использование инерции движения противника.

В России плохо представляют значение ритуалов в храме Ясукуни и на них практически не реагируют. Однако президенту Владимиру Путину, готовящемуся к вояжу в Японию 20-22 ноября, визит главы японского правительства в синтоистский храм и – главное – то, что за ним последовало, возвещают многое. Прежде всего перемену политического климата на Дальнем Востоке в сторону похолодания. И наступающие серьезные изменения в военной обстановке – ведь не пройдет и трех лет, как вдоль цепочки японских островов, а возможно, и далее на юг, через Тайвань пройдет линия противоракетной обороны театра военных действий, иначе говоря передовой рубеж американской ПРО.

Создавая корпус быстрого реагирования, ведя подготовку своих солдат к антипартизанской войне и "защите отдаленных островов", Токио вряд ли имеет в виду действительно военные действия на японской территории. Скорее всего он намерен "проецировать силу" подальше от своих берегов. Экономический гигант намерен стать еще и гигантом военным.

Радикален сам поворот в политике Японии – от опоры в международных делах на так называемую мягкую силу – экономическую мощь, политический авторитет и моральное влияние к укреплению силового элемента, в данном случае совместного американо-японского. Это главный сигнал, который Коидзуми своими действиями дает всему миру. Парадоксально, но это подразумевает отход от расчетов добиться от России территориальных уступок. Ведь, делая упор на свою преданность национальным чувствам, Коидзуми и его единомышленники понимают, что и их иностранные партнеры имеют полное основание не отступать от своих национальных интересов, тем более под каким-либо давлением извне.

Смена парадигмы японской внешней политики ведет к тому, что Токио скорее всего сделает упор на удержание в своих руках тех спорных территорий, которые он контролирует. Прежде всего это касается гряды островов к югу, которые японцы называют Сэнкаку, а китайцы -Дяоюйдао. Как известно, в свое время Пекин и Токио согласились отложить на неопределенное время решение вопроса о принадлежности спорных островов, однако ныне обе страны все чаще сталкиваются в этой зоне из-за ее предполагаемых минеральных богатств.

Что касается Южных Курил, то, как заявил министр иностранных дел Японии Таро Асо, в Токио уже не рассчитывают на достижение прогресса в решении территориальной проблемы на предстоящих переговорах с Путиным. Хотя, разумеется, от своих требований отказываться не собираются.

Дело, разумеется, не в том, что Путин по части "твердости характера" не уступает японскому премьеру. И знает, может быть, даже лучше своего партнера приемы восточной борьбы. Скорее всего в Японии просто растет осознание того факта, что Россия уже вышла из сравнительно краткого исторического этапа "смены вех", когда ее партнеры могли надеяться с помощью различных маневров, давления и туманных посул добиться выгодных им подвижек в российской позиции. Для Японии пиком таких подвижек стала Токийская декларация, подписанная в октябре 1993 года Борисом Ельциным и Морихиро Хосикава, – в ней говорилось о намерении продолжать переговоры о принадлежности всех четырех островов южнокурильской гряды. Однако с той поры настойчивость Токио если и приносила какой-либо результат, то скорее всего он был для Японии с обратным знаком.

Теперь в японском правительстве, видимо, окончательно убедились, что Токийская декларация "не продержалась". Вот как излагает положение дел газета "Санкэй симбун": "Что касается проблемы принадлежности четырех островов Северных территорий, то дипломатические источники заявляют, что позиция японской стороны, требующей их возвращения и считающей, что они несправедливо захвачены бывшим Советским Союзом, "прямо противоположна без каких-либо точек соприкосновения" позиции президента Путина, твердо стоящего на том, что эти острова являются российской территорией по итогам Второй мировой войны".

Иными словами, попытки по-новому решить территориальную проблему равносильны стремлению пересмотреть итоги Второй мировой войны. А на это Россия не пойдет. Другие японские газеты приводят относящиеся к нынешнему году высказывания Путина по поводу совместной советско-японской декларации 1956 года. Он напомнил, что в декларации, ратифицированной парламентами обеих стран, говорится о возможности передачи, а не возвращения двух островов южнокурильской гряды Японии. А это говорит о российском суверенитете над всей грядой. Иными словами, максимум того, что было возможно в случае подписания Договора, и своего рода жест доброй воли уже после того, как документ подписан, -российский дар японцам в виде двух островов Хабомаи и Шикотан, упомянутых в декларации 1956 года.

Таким образом, территориальная проблема хотя и не исчезает из российско-японской повестки дня, но явно теряет свою актуальность на фоне всего спектра отношений между двумя странами, включающих много других важных тем – от торгово-экономических связей до глобальных проблем борьбы с терроризмом, нераспространения оружия массового уничтожения (в том числе и применительно к Корейскому полуострову) и сохранения природной среды. И чем меньше она будет влиять на сотрудничество двух стран во всех этих областях -тем лучше.

14.11.2005