В 2006 году мы будем праздновать сразу три даты, связанные с именем автора "Братьев Карамазовых" и "Сна смешного человека" , – 500-летие рода Достоевских, 185-летие со дня рождения писателя и 125-летие со дня его смерти. Недавно вышла книга литературоведа, критика, вице-президента российского Общества Достоевского К. А. Степаняна "Сознать и сказать". "Реализм в высшем смысле" как творческий метод Ф. М. Достоевского" (издательство "Раритет"). Я хотела бы начать с главы, которая называется "После юбилея".
Уникальность и ценность новой книги Степаняна состоит в том, что она адресована не только исследователям творчества Достоевского, но и подрастающему поколению. Если в первой – литературоведческой – части книги исследуется сущность и своеобразие творческого метода Достоевского, который писатель определял как "реализм в высшем смысле" , то основу второго раздела составляют многочисленные работы, которые можно объединить заглавием "Школьникам о Достоевском" или "О Достоевском – детям".
По словам К. Степаняна, понятие "фантастический реализм" по сей день во многом является загадочным и часто трактуется как просто большая, чем у других писателей, глубина психологического анализа. Но сам Достоевский категорически отвергал отношение к себе как к психологу: "Меня зовут психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой". Рассматривая реализм Достоевского как изображение мира во всей его целостности, во всем его объеме, где Небеса и жизнь земная составляют нерасторжимое единство, ученый пишет: "А глубина человеческой души, человеческой личности – тот образ Божий, который заложен в каждом из нас, но сияет почти беспримесным светом только у святых, а во многих людях, к сожалению, закрыт греховными наслоениями до полной неразличимости". Существующий в каждом человеке образ Божий – доброе и светлое начало, которое затемняется его грехами, – составляет основу его личности и определяет его бытие.
Анализ повести "Двойник" , романов "Бедные люди" , "Преступление и наказание" , "Бесы" , "Братья Карамазовы" , "Идиот" (этому роману-загадке посвящены четыре главы первой части) подводит читателя к обобщающей главе "Человек в свете "реализма в высшем смысле": теодицея и антропология Достоевского". Литературоведческая часть книги дополняется первыми тремя главами второй части – "К истории повествовательных форм" , "Формирование повествовательной манеры" и "Трагедия хроникера".
Одним из эпиграфов к следующей главе – "Федор Михайлович Достоевский и мы" (которая является предисловием к книге "Ф. М. Достоевский. Детям" (М. , 2000) – служат слова Достоевского из "Дневника писателя" за 1877 год: "Без связующей общей, нравственной и гражданской идеи нельзя вырастить поколение и пустить его в путь". Рассказывая о жизненном пути писателя, Степанян пишет о том, что на каторге Достоевский по-новому открыл для себя Евангелие и "понял, что основа веры, основа отношений человека с Богом и людей между собой – любовь, милосердие и сострадание".
"Человека нельзя заставить быть добрым, только своей свободной волей отказавшись от зла, полюбив ближнего, можно изменить в лучшую сторону соотношение добра и зла в мире" , – вот что важно, по мнению автора книги.
Все работы так называемого школьного раздела, отличающиеся глубиной и эмоциональностью, написаны простым, доступным языком, понятным каждому подростку. Именно им, подросткам, из которых, по словам Достоевского, созидаются поколения, было бы полезно прочитать книгу, эпиграф к которой взят из черновиков к "Братьям Карамазовым": "Человек есть воплощенное Слово. Он явился, чтобы сознать и сказать".
Книга заставляет задуматься о так называемых вечных проклятых вопросах о смысле бытия, вере в Бога, добре и зле, любви и ненависти, смерти и бессмертии... Эти вопросы мучают каждого из нас и в переходном возрасте, и на склоне лет.
Вступая в диалог с писателем-пророком, художественный мир которого чрезвычайно сложен и не всегда понятен нашим современникам, юный читатель очень нуждается в совете, в расстановке акцентов. Подобно Вергилию, сопровождающему Данте, автора "Божественной комедии" , в его путешествии по кругам Ада, Чистилища и Рая, Карен Степанян становится для школьника проводником в путешествии по кругам духовного ада и рая, описанного Достоевским.
"Сжигая собственную душу" – так назвал автор включенную в книгу рецензию на книгу В. Есенкова "Три дня в августе". В этой повести, посвященной Достоевскому, говорится о его ответе на главный для человечества вопрос – обречен ли человек навсегда метаться между "идеалом Мадонны" и "идеалом содомским" , между чистотой и грязью? "Гениальность Достоевского, – считает Степанян, – как раз и состоит в том, что он сумел со всей силой своего художественного и философского дара доказать: несмотря на бушующее в мире зло, каждому человеку открыт путь к обновлению, ибо зло по природе своей гораздо слабее добра, оно – конечно, а потому все люди рано или поздно выйдут к свету, будут "вочеловечены и счастливы".
Как и Карен Степанян, очень близкий мне по духу автор, с которым во многом, если не во всем хочется соглашаться, я люблю Достоевского за его убежденность в том, что люди могут быть "вочеловечены и счастливы, не потеряв способности жить на земле" , за то, что он "никогда не переставал заботиться и о земном счастье и радости людей, а не призывал в тоске и страхе дожидаться перехода в иной мир (как Леонтьев или – отчасти – Гоголь).
А еще книга Степаняна рождает идеи, реализация которых зависит только от нас. Прочитайте замечательный рассказ "Мальчик у Христа на елке" , повествующий о том, как в канун Рождества мальчика-сироту никто не позвал на елку, кроме Христа. Вспомните о сотнях и тысячах беспризорных, никому не нужных мальчишках и девчонках нашего времени. "Здесь, на земле их муки – на совести каждого из нас, каждого, кто прошел мимо, кто не принял такого мальчика в свой дом, не отогрел его".
Почему бы нам не последовать примеру писателя, ценившего "Мальчика у Христа на елке" больше всех художественных произведений, опубликованных в его "Дневнике писателя" , и читавшего этот рассказ на литературных вечерах для детей или на благотворительных чтениях, где собирались деньги для помощи бедным детям? Читая книгу Степаняна, невольно вспоминаешь сестру последней российской императрицы Александры Федоровны – Великую княгиню Елизавету Федоровну, прославившуюся делами милосердия, которая даже в тяжелые военные годы не забывала устраивать елки и дарить подарки детям, которые жили в приютах. Кстати, в завершающей книгу работе Степаняна "Достоевский и Рафаэль" , где речь идет о "Сикстинской Мадонне" , приводятся слова из "Маленького героя" Достоевского: "Есть женщины, которые точно сестры милосердия в жизни. <... > Их же не испугает ни глубина раны, ни гной ее, ни смрад ее: кто к ним подходит, тот их достоин; да они, впрочем, как будто и родятся на подвиг... " Эти слова словно взяты из жизнеописания святой преподобномученицы Елизаветы Федоровны, которая при жизни сама перевязывала гнойные раны и выхаживала самых безнадежно больных. Недаром она была причислена к лику святых Русской Православной Церковью.
Помимо обширного и весьма насыщенного очерка жизни и творчества Достоевского, в книге "Сознать и сказать" дан анализ "Преступления и наказания" и остальных великих романов писателя, представлены опубликованные в газете "Первое сентября" беседы о наиболее "острых" проблемах, волнующих наших современников: "Достоевский и война" , "Убивать можно или нельзя... " , "Лица и маски" , "Без веры нет свободы" , "Земное и небесное" , "Развенчание бесовстза" , "Власть копейки" и др.
Как похоже наше время на 70 – 80-е годы XIX века, когда в России, кроме соблазнов революционного насилия, очень опасными для душевного состояния народа были "бесы" денежного обогащения, безграничной власти денег! И тогда, и теперь кажется, что "большие деньги способны дать власть над всем миром". "Если говорят, что силы зла могут принимать вид ангелов света, то деньги могут принимать вид освободителей, посланцев свободы, но по сути являются закрепощающей и злой силой" , – читаем в книге. В изучаемом в школе "Преступлении и наказании" показано, как рушатся и теория основанного на насилии "справедливого" распределения благ, и "убеждение, что лишь с помощью денег можно устроить человеческую жизнь". Было бы полезно знакомить школьников и с романом "Подросток" , герой которого, ослепленный вначале идеей стать Ротшильдом, смог отбросить ее и посвятить свою жизнь своим близким – членам так называемого случайного семейства. Сколько таких "случайных семейств" в современной России!
Но важнее проблемы денег поднятая Достоевским проблема разрешения крови по совести. Разве не актуален сейчас, когда убивают за деньги и просто так, по поводу и без повода, когда жизнь человека обесценена до предела, разговор о теории Раскольникова с подростками, отличающимися особой жестокостью? Почему же до сих пор не усвоен урок "Преступления и наказания" , в котором Достоевский гениально показал, что "все человечество – одна большая семья, все родственными нитями связаны друг с другом (даже если не обмениваются крестами, как Сонечка Мармеладова и случайно убитая Родионом Лизавета. – И. А. ), а потому "выборочное" насилие невозможно. Человек, избирающий убийство как средство достижения справедливости, приносящий насилие в мир, должен понимать, что ударит оно и по самым невинным членам этой семьи, потому что они – самые беззащитные".
Никого не оставят равнодушными и публицистические статьи автора, посвященные разным граням проблемы "Достоевский и современность" , а также отклики на наиболее значимые и широко обсуждаемые книги о Достоевском, вышедшие в последние годы, на инсценировки и экранизации произведений писателя.
Интересны рассуждения автора о телевизионном прочтении "Идиота" , сделанном режиссером В. Бортко. Разве не впечатляет тот факт, что во время показа этого многосерийного сериала книгу Достоевского достали с попок и прочитали тысячи людей? И вот читателю еще раз предстоит подумать над тем, в чем же тайна романа "Идиот".
Вошла в книгу Степаняна и его рецензия на роман Л. Цыпкина "Лето в Бадене" (М. , 2003), который сравнивается с "долгим, постепенно затихающим в ночи вскриком обиды и боли". Речь здесь идет, в частности, о теме, "Достоевский и евреи". Тем, кто давно записал Достоевского в антисемиты, было бы не лишне еще раз заглянуть в "Дневник писателя" за 1 877 год. "В сердце моем <... > ненависти к еврею как к народу не было никогда, и те из евреев, которые знакомы со мной и были в сношениях со мной, это знают" , – писал Достоевский, который "разделял людей не по крови и расовой принадлежности, а по их служению той или иной идее". "Но даже в тех бытовых ситуациях, которые порой приводят как доказательства антисемитизма Достоевского, он вел себя соответственно своей оценке людей, но не наций" , – считает Карен Степанян.
По убеждению К. Степаняна, главный сюжет романов Достоевского составляет личная история спасения человека. Как и сам Достоевский, его герои понимают, что отвлеченные представления о нравственности и даже отвлеченная вера ничего не стоят, пока не почувствуешь, что живешь в одном мире, в одном бытии с Христом, в "непосредственном сообщении" с Ним. Пока не полюбишь Его – о настоящей вере говорить нельзя. "С этим зримым, реальным ощущением предстояния Христу Достоевский прожил всю жизнь, во всяком случае ее лучшие минуты, – считает исследователь. – Именно всматриваясь в Него и в Его образ в человеке, Достоевский постигал тайны человека и мироздания, которые потом передавал нам в своих произведениях".
17.01.2006
Источник: Московская правда
