Подобрать похвальные слова к книге петербургского индолога Семена Ватмана "Бенгальский вайшнавизм" непросто. Хотя в этом и нет особой необходимости – всякий философский труд живет своей особой жизнью, в которой успех определяется не столько эмоциями, сколько поиском нового пути к истине. Судьба произведения, как правило, решается в узком кругу посвященных, а дилетантам приходится довольствоваться лишь их суховатым вердиктом типа: "Да, своевременная и полезная книга" Но "Бенгальский вайшнавизм" – это нечто большее. Прежде всего в силу редкости самой темы.
Индии всегда не везло в восприятии ее древней культуры иностранцами. Своеобычность взглядов на жизнь и смерть, на бедность и богатство, на грех и покаяние создавали непреодолимый барьер между культурами. То, что для обладающего личным метафизическим опытом индуса было реальностью, для европейца, с некоторых пор тяготеющего к материализму, смотрелось мифологией. Британский лорд Томас Маколей призывал сагибов воспитывать индийцев так, "чтобы они воспринимали свою собственную культуру как бесполезную" Препятствием объективному изучению индуизма стали и христианские убеждения первых европейских индологов.
Не везло в этом смысле и Бенгалии, одной из наиболее крупных и важных провинций Индостана. Европейцам она напоминала Венецию или Амстердам. Фламандский художник Франсуа Солвенс, живший в Калькутте на стыке XVIII – XIX веков, свидетельствовал, что Бенгалию пересекает множество рек и каналов и местные жители повсюду плавают на лодках.
Именно Бенгалия стала первой жертвой европейских интриг в Индии. Ровно 100 лет назад лорд Керзон замыслил рассечение Бенгалии на две половины, дабы уничтожить на корню мощное освободительное движение, которое зрело там задолго до Махатмы Ганди. Планы Керзона натолкнулись, однако, на народный гнев, и коварный план осуществился лишь спустя сорок с лишним лет, когда на географической карте появились две территории на месте одной: индуистская Западная Бенгалия и мусульманская Восточная (Бангладеш). Несладко пришлось в колониальные времена и бенгальской духовной культуре, поскольку Бенгалия подверглась сильной вестеризации. Именно здесь, где находились литературные, песенные и театральные сокровища бхакти (преданного служения Богу), под влиянием англичан зародилась и расцвела модернистская живопись Индии.
Бенгальский вайшнавизм остается предметом исследований в основном индийских ученых. Упущение весьма досадное. Лишь одному его представителю Дживе (из "ученой дружины" великого святого XVI века Шри Чайтаньи) принадлежит санскритских стихов больше, нежели во всех пуранах, вместе взятых.
Между тем это своего рода потайной ход к одному из наиболее древних духовных пластов мировой культуры. Его основоположник Шри Чайтанья выявил суть классической Веданты, указав на непостижимое единство и различие Бога и обычных душ. Мысль Чайтаньи берет начало не в вопросе "что есть сущее?" а в вопросе "кто есть Бог?" тем самым выводя познающего на куда более высокий метафизический план.
Чайтанья как бы заново открыл путь бхакти, очистив его от влияния множества школ религиозной мысли Индии. По всей видимости, именно присущий движению Шри Чайтаньи пафос массовой проповеди обеспечил индуизму выход за пределы Индостана и распространение в совершенно иной социокультурной среде. Недаром наследники Чайтаньи из "Международного общества сознания Кришны" успешно миссионерствуют на Западе.
Шри Чайтанью правомерно считать одной из ключевых фигур мирового Средневековья. Видимо, неслучайно реформация протекала практически одновременно и в Европе, и в далекой, отгородившейся от остального мира Гималаями азиатской стране, где мощную волну преобразований поднял Чайтанья. Даже даты жизни великого бенгальца (1486 – 1534) близки датам жизни Лютера (1483-1546).
В своей книге Семен Ватман показал, что, вопреки бытующим представлениям об индуизме как учении о зажатой рамками кармы жизни человека, утешающегося лишь эфемерной перспективой освобождения через слияние с Абсолютом, бенгальский вайшнавизм выглядит., вполне по-христиански. Если человек постоянно пестует в себе стремление к бескорыстному служению Богу, сжигая в огне любви свое ветхое "я" то "побочным результатом" для него станут лучшие человеческие качества. Тот же Франсуа Солвенс описывал бенгальских вайшнавов как "часть человечества, лишенную амбиций, тщеславия, любопытства, удовлетворенную тем, что подарила ей природа, имеющую мягкий, спокойный характер и довольную результатами своего поиска в лабиринте философии и науки". Пожалуй, именно общественно ценные качества бенгальских вайшнавов наряду, разумеется, с монотеизмом этой традиции вызывают симпатии к ней у приверженцев авраамических религий.
В нашей стране первые попытки изучения бенгальского вайшнавизма начались с середины XVII века, когда в Астрахани в 1616 году сложилась община индийских купцов. Анализ рисунков помощника русского ученого Петра Палласа, сделанных во время вояжа по отдаленным провинциям Российской империи по заказу Академии наук и лично императрицы Екатерины II, показывает, что в алтаре храма астраханской общины явно преобладали вайшнавские мурти (божества). В трудах российских и зарубежных исследователей, например фон Гумбольдта, Олеария, Корнелия де Бруина, Ф.Ф.Шперка, И.Пеорги и других, а также ученых советской эпохи – О.Соловьева, В.М.Бескровного, А.И.Юхта, И.И.Пальмова – содержится немало свидетельств того, что знакомство с индуизмом состоялось именно через призму вайшнавизма-кришнаизма. Очень странно на этом фоне выглядит попытка Андрея Логинова в своей новой книге "Власть и вера" низвести кришнаитов до уровня банального нью-эйджа! Впрочем, автора можно понять – философия бенгальского вайшнавизма у нас до С. Ватмана так глубоко не исследовалась, а вышли в свет обе книги почти одновременно.
"Бенгальский вайшнавизм" побуждает задуматься и о спорных моментах в религиоведении. С. Ватман убедительно показал ошибочность мнения о том, что современный кришнаизм за пределами Индии никак не связан с традиционным индуизмом. Бенгальский вайшнавизм – это традиция живая, обладающая свойством видоизменяться во времени и пространстве. При этом практически изменения не сказались на теологической и обрядовой компонентах. По сути, Международное общество сознания Кришны – это очень интересный пример того, как при миграции религиозной мысли может сохраняться и национальная составляющая.
Нетрудно заметить, что, несмотря на предпринимаемые в нашей стране усилия внушить людям недоверие к религиям, не относящимся к так называемым "традиционным" индуизм по-прежнему обладает притягательной силой. Книга С.Ватмана, несомненно, найдет себе благодарного читателя.
26.01.2006
Источник: Культура
