Отец Михаил устал смотреть, как разваливается колхоз "Зори коммунизма", и... возглавил его.
- Ага, журналисты! А скрытая камера где? Журналисты без скрытой камеры не ходют!
Народ в Горках продвинутый. Даром что до областного центра пять часов тарахтеть на экстремально старом "Пазике" и на весь Красненский район ни одной гостиницы.
Это несколько лет назад колхоз "Зори коммунизма" тихо догорал и никому до этого не было дела. Сегодня рядовых трудяг и простых бухариков того же самого хозяйства, но с новым названием ООО "Благодатное" "по телику кажут чуть не чаще Путина".
"В телевизоре" горкинцы - года с 1999-го. Когда то, что осталось от большого колхоза, возглавил сельский священник Михаил Романович Патола.
В 1999 году по всем клиническим признакам самое время было читать колхозу заупокойную службу. Государство отвернулось от села, колхозники назло ему запили. Технику растащили на запчасти. Скот порезали, чтобы есть не просил. Поля зарастили сорняками - так меньше хлопот. "Похмелье" вышло жутковатым. Под самый конец второго тысячелетия горкинцы оказались, как их первобытные предки, один на один с природой практически без никаких орудий труда. Что в таком случае делали первобытные предки? Правильно, молились и работали.
...Сельский священник Михаил Патола приехал с женой и двумя детьми в Горки из Полтавы - церковь направила поднимать приход.
- Приход слабенький, - напутствовали Патолу.
- Лес, речка есть? Тогда не пропадем!
Чтобы подлатать местную церковку, отец Михаил научился управлять трактором. Взял в аренду 3 га земли. Посеял, вспахал. Потом взял еще 5 га, посеял, вспахал. "Поповские поля" рядом с колхозными смотрелись райскими кущами. В это же самое время долги колхоза в 3 раза превысили все его имущество. Несколько сменившихся председателей загоняли все дальше в безнадегу. Молодежь из Горок уехала, остались немощные старики да средний возраст, сильно подточенный алкоголем.
На отчетное собрание-1999 Патола пришел рядовым арендатором земли, а ушел гендиректором хозяйства.
- Пусть поп командует, если у него так складно на земле получается! - прокричал кто-то с галерки. Все и проголосовали.
Заблудшие души
Персональная "Волга" Михаила Патолы - как исповедальня на колесах. Мчимся к коровнику, тормозя по пути у каждого встречного грешника:
- Из комы вышел?
- Вышел, Романыч! Трезв как стеклышко! Хошь дыхну? - "Стеклышко", судя по виду, беспробудно грешил дней семь.
- На работу завтра выйдешь?
- А то, Романыч, ты ж меня знаешь!
- Вот то-то и оно, что знаю! - вздыхает священник, и мы отъезжаем спасать другие "заблудшие души".
- Устроили за счет колхоза большой праздник весны, - поясняет по дороге Михаил Романович, - совместили 8 Марта и Масленицу. Напекли блинов, ну водка была соответственно. Здорово погуляли. Но не все еще в себя пришли. Человека так быстро не переделаешь, они за много лет к этому привыкли: "украл - выпил - в тюрьму"...
8 Марта и языческую Масленицу не назовешь большими христианскими праздниками. Священники-ортодоксы по их поводу периодически выступают с осуждением. Отец Михаил в такие крайности не впадает. Грех это по православию небольшой. Зато работники отдохнут для новых трудовых подвигов. "Новая религия" Романыча - поднять колхоз во что бы то ни стало.
У машинного цеха встречаем работника, которого все зовут Штепом за маленький рост и шебутной характер. Идет, как канатоходец, - старательно балансируя в пространстве:
- Прррости, РРРоманыч! РРРоманыч, ну прррости! - на разные лады рвет душу колхозник. - Последний день пью, больше ни-ни. - Отец Михаил отпустил ему грехи под честное слово и страх самой жуткой кары в Горках - потери работы.
Михаил Романович здесь - царь и бог. Все зависят от него. Его побаиваются, и, бывает, костерят за спиной. Поначалу горкинцы, как и мы, решили: священник - это такой "божий одуванчик". Но после того как отец Михаил за шкирняк выволок из церкви двух алкашей, пришедших требовать себе на опохмел, Романыча окончательно зауважали и признали за ним силу.
Наша "крыша" - небо голубое
Коровник. Несколько доярок приболели, но на работу все равно пришли.
- Может, из райцентра подмогу позвать? - спрашивает Патола.
- Ага, их потом не выгонишь отсюда, нет уж! - За работу в хозяйстве держатся. 1500 - 2000 рублей после нескольких голодных лет - это уже что-то.
Перед любым новым делом отец Михаил скидывает куртейку, облачается в рясу и идет освящать помещения или поля. Есть свои молитвы, чтобы доилось, колосилось, не ломалось. За последнее время поголовье скота увеличилось втрое. Доярки гадают: это благодаря молитве или тому, что Романыч жесткой рукой "навел дисциплину" - оштрафовал по-крупному работников, по чьей вине погиб теленок.
- А правда, говорят, отцу Михаилу Бог помогает?
- Мы точно не разобрались: то ли Бог ему помогает, то ли он - Богу. Нам главное - результат.
О результатах Патола рассказывает уже в кабинете, отвечая на звонки сразу по двум телефонам. В "келье" председателя колхоза висит икона, которая помогает сельскому хозяйству - "спорительница хлебов". В шкафу - книжки "Оплата труда" и "Экономная экономика".
- Вначале я взял в кредит два миллиона рублей - под гарантии церкви. Купил технику, заложил ее, взял еще кредит. Всего получилось 9 миллионов. В этом году, Бог даст, начнем отдавать долги.
С капиталистическими замашками Патола не перебарщивает. С этого года Михаил Романович "повесил" на бюджет хозяйства "социалку" - оплачивает селянам похороны, декретные, питание школьников. Наполовину с райадминистрацией содержит в идеальных условиях дом престарелых, строит приют для сирот. В сумме получается странный симбиоз - смесь православия и социализма, и все это на твердой капиталистической почве. Патола считает: индивидуализм в развалившемся хозяйстве не пройдет. Либо выживают все вместе, либо скопом идут дальше ко дну.
Постановление Белгородской администрации номер 710 сельские жители знают как "Отче наш". По нему колхозы передаются крупным хозяйственникам, которые "удобряют" иссушенные безденежьем колхозные поля хорошими инвестициями.
"Комсомольская Правда", 24 марта 2003 г.
[вся статья]
