Греческие проскинетарии и русские хождения – типология и особенности восприятия

Большинство докладов заседания было посвящено новому и новейшему времени, что естественно, если иметь в виду историю Императорского Православного Палестинского Общества. Масштабность сделанного в XIX веке не может не поражать, а катастрофичность понесенных утрат на протяжении XX столетия не может не огорчать. Но есть хорошее основания для оптимизма, которое заключается в возрождающейся активной и многосторонней деятельности общества. Нимало важное основание для оптимизма заключается в глубоких корнях паломнических традиций Руси, начиная с самых древнейших времен. С.Ю.Житенев нам уже представил широкую панораму этих древних паломничеств. Остается еще ответить на несколько вопросов, связанных с этими паломничествами, прежде всего с тем, насколько они были оригинальны. Обладали ли они своей спецификой, той самой спецификой, которая традицию создала и которая позволяет надеяться на ее возрождение. Любая попытка сопоставления Византийского наследия с древне русским чревата презумпцией византийского влияния на Русь, византийского присутствия на Руси, исключающего древне русскую традицию. Для этого казалось бы более, чем достаточно оснований – христианство принято из Константинополя. Греческие митрополиты на Руси в первые столетия утверждавшие христианство и созидавшие русскую православную церковь, греческие мастера живописцы, работавшие на Руси. Обширная переводная литература и чудотворные византийские иконы – достаточно вспомнить Владимирскую Богоматерь. Все же это первое впечатление при ближайшем рассмотрении оказывается ошибочным. Я постараюсь это показать на нескольких примерах, но прежде всего скажу несколько слов о греческой паломнической традиции. Сегодня было сказано о том, что недостает изучения русских паломничеств во Святую Землю. Мне кажется, недостает изучения и греческих паломничеств во Святую Землю. Сказать об этом стоит еще и потому, что изучение греческих паломничеств в науке нового времени было тесно связано с Императорским Православным Палестинским Обществом.

Из 24 известных памятников 13 были впервые изданы, начиная с 1890 и по 1903 год в Палестинском сборнике, преимущественно Паподопало Керонос. После 1903 года прошло более 80 лет прежде, чем на Западе появилось новое издание, дополняющее то, что было сделано в рамках Палестинского сборника. Наш коллега Сатироис Кадас в 1986 году издал еще 10 текстов рукописей афонского происхождения.

Какие отличительные черты можно проследить в греческой традиции? Начнем с того, как памятники именовались. Это было греческое диегосис – повествование, либо эгзегосис – повествование, рассказ. Второе обстоятельство заключается в том, что греческие описания святых мест на удивление анонимны. Хотя они начинаются обращением к аудитории – это – услышьте, любезные братья или услышьте, благочестивые христиане. Но этом завершается личностный момент в греческом изложении. Второе обстоятельство, которое также наводит на размышление, заключается в том, на что, прежде всего, обращают внимания авторы греческих описаний. Больнее всего на архитектуру, нередко на мозаики. Редко встречаются упоминания икон и упоминания реликвий. Не найти и персональных моментов, указывающих на личность автора. Его личное присутствие в Святой Земле, также отсутствует. Можно сказать, что известные на сегодня тексты, греческие описания святых мест, еще не все известны. Не смотря на то, уже издана в 90-е годы кельнским коллегой Андрасом Кюльцером обстоятельная монография о греческих описаний святых мест, можно и сейчас находить в рукописных собраниях неизвестные тексты. Недавно мне посчастливилось найти новое описание святых мест в одной их рукописях Британского музея, интересную упоминанием о создании в храме Рождества Спасителя в Вифлееме мозаичной программы семи Вселенских соборов при императоре Мануиле Комлеве. Если обратимся к русским паломничествам, начиная с известного паломничества игумена Даниила, мы обретаем совершенно иную картину. Во-первых, это не описание, это житие и хожение – это хожение, которое было для игумена Даниила и житием в Святой Земле. Житием, о котором он пишет откровенно, со смирением, начиная в первых строках с того, что "он грешный ходих по сим Святым места со всяческой леностью, слабостью и во пьянстве". Но дело не только в этом биографическом моменте. В хождениях, начиная с хождения игумена Даниила, присутствуют личностные моменты. Даниил радуется тому, что он в святых местах встречал мудрых мужей, с которыми он мог беседовать и находил у них священные книги. Древнерусские хожения чаще всего упоминают именно чудотворные иконы. Это прослеживается и у игумена Даниила и у Игнатия Смолянина и у всех последующих русских паломниках во Святую Землю. Еще одно удивительнейшее обстоятельство, которому не найдено параллелей в других памятниках. Чем озадачен Даниил в Святой Земле? Не только поклонением святыне. Он испрашивает разрешение у латинского императора Балдуина поставить у Гроба Господня свечу за Русскую землю. Не найдется ни одного греческого описания святых мест, где бы автор так беспокоился о своем отечестве. Еще одно обстоятельство, которое заинтересует историков географии – географов. Для греческих описателей святых мест, по всей видимости, география не представляла никакого интереса. Потому, что никаких существенных отличий от константинопольских, малоазийских мест и Палестины не было. Русские паломники не в последнюю очередь обращают внимание именно не всю географическую экзотику, экзотику флоры и фауны, с которой они сталкивались во время своих путешествий. Это имеет не только историко-георгафический значение, но и индивидуально-личностное, в том смысле, что отражает живую реакцию паломника на все то, с чем он сталкивается во время своего путешествия. Чем можно объяснить такую ситуацию с греческими описаниями? Греческая традиция описания Святых мест, начиная с самых ранних памятников и кончая теми памятниками, что сохранились до нас в рукописях 17-18 века, в том числе и версифицированных, говорит следующее. Греческие памятники возникли в рамках мощной традиции описания Святой Софии, начиная с 6 ого столетия, начиная с описания строительства Святой Софии Прокопия Кессарийского, стихотворного описания Павла Силинцария и всей последующей гряды многих греческих памятников, посвященных описанию Святой Софии. Памятников, в которых авторов, по преимуществу анонимных, интересовала прежде всего архитектура, прекрасные мраморы, колонны, своды, купола, как что построено и на чем держится. Если читать все описания Святой Софии, начиная с Прокопия Кессарийского и кончая теми, что возникли в X-XI столетии, задаешься вопросом, были ли иконы в Святой Софии. Вопрос возникает потому, что свидетельств этому мы практически не находим. Еще раз хочется подчеркнуть – конечно же, христианство принято из Константинополя, конечно же, первые столетия – это греческие митрополиты, служащие на Руси, конечно же, это богатейшая переводная литература, которая не могла не влиять на древнерусскую, это чудотворные византийские иконы, но русские хожения возникли за пределами византийской традиции. Возникли в рамках того мироощущения, которое было характерно, было свойственно, для Руси, принявшей христианство.

01.11.2005