Тьерри Вольтон: Четвертая мировая

Все идет к тому, что американцы отхватят у России значительную часть рынка вооружений, которым она традиционно владела с середины прошлого века. В ходе недавнего визита в Дели президента США было достигнуто соглашение о продаже Индии крупной партии боевых истребителей F-16 "Файтинг фэлкон" и F/A-18 "Хорнет" производства корпорации "Локхид".

"Четвертая мировая война" – так называется последняя книга известного французского писателя и политолога Тьерри Вольтона, посвященная терроризму. "Четвертая" – потому что первыми двумя были мировые, за которыми последовала холодная война. Тьерри Вольтон – автор книг "КГБ во Франции", "Большая вербовка", "Франция под влиянием. Париж – Москва: 30 лет тайных отношений", "Конюшни 5-й Республики", "Красно-коричневые: болезнь века", "Конец наций" и других.

– После двух мировых и холодной войн, пишете вы, мир переживает в XXI столетии беспрецедентный по своим масштабам конфликт...

– Нет никаких сомнений в том, что идет широкомасштабная мировая война. Более 30 стран уже пострадали от терактов. В ней участвуют свыше миллиона солдат. Ее жертвами уже стали более двух миллионов человек. Как в любой другой войне, образовались коалиции, которые порой имеют разношерстный характер. Назову такие, которые объединяют Соединенные Штаты и Китай, Россию и Израиль. Между этими странами нет ничего общего, кроме борьбы с общим врагом.

– Виноват ли ислам в развязывании четвертой мировой?

– Ислам не виноват, но он несет за нее ответственность. Надо четко себе представлять это различие. Далее: необходимо отличать ислам от исламизма. Исламизм – это исключительно политическая интерпретация религии, касающаяся государства, его законов и т.д. Это, если хотите, вырождение ислама, его деградация. Однако и в самом исламе есть стремление к глобальному подходу. Это относится и к роли государства, и к роли правосудия, и к управлению семьей. При всем этом не сам ислам объявил войну Западу.

– Чего же добиваются исламисты?

– Надо всегда слушать то, что говорят ваши враги. Исламисты хотят снова завоевать весь мир и вернуться к эпохе VIII-XIII столетий, когда ислам владел значительной частью мира, включая Испанию. И они, в частности, говорят о возвращении Андалузии, которая для них является неким символом. Они хотят, чтобы ислам стал мировой религией.

– Какую позицию ислам занимает по отношению к терроризму?

– В принципе, ислам его осуждает, но одновременно в самом исламе есть понятие войны религий. В этом и заключается главное различие между христианством и исламом. Во время Магомета исламская религия вела завоевания с помощью меча. Магомет, если хотите, был военачальник, тогда как Иисус Христос – миролюбивый апостол, который проповедовал любовь к ближнему. Ислам официально осуждает терроризм, но в нем есть моменты, которые могут оправдать его применение.

– Чем вы объясняете успех исламизма в последние годы?

– Следует различать его успех в самих исламских странах и в других государствах – как, например, во Франции, где проживает большая мусульманская община. В арабских странах с авторитарными режимами – в Сирии, Саудовской Аравии, в Египте, в которых нет демократии, – исламисты представляют собой протестную силу и, естественно, притягивают к себе всех, кто недоволен властью. Они, в некотором роде, играют роль оппозиции. Привлекательность исламизма в таких странах, как Франция, связана с тем, что местные мусульмане с таким трудом интегрируются в наше общество. Исламизм же дает им возможность самоутвердиться, найти самих себя.

– Повлияли ли недавние бунты во французских пригородах на распространение исламизма?

– Я так не считаю. Эти бунты имеют другие причины. О них я говорил в своей предыдущей книге "Краткий психоанализ Франции", в которой я объясняю причины неудачи интеграции, почему Республика оказалась не в состоянии интегрировать эту молодежь. Однако очевидно, что исламисты попытались использовать бунт против республики, против государства, против общества потребления – не надо забывать, что эта молодежь из необеспеченных семей. Они испытывают чувство обиды против Франции, против капитализма.

– Виновен ли сам Запад в подъеме исламизма?

– Против Советской армии в Афганистане вело борьбу исламское сопротивление. Его в первую очередь финансировала Саудовская Аравия. Самих бойцов готовили американские специалисты, агенты ЦРУ. В итоге американцы своими руками создали себе врагов. Ибо когда Советская армия покинула Афганистан, моджахеды продолжили войну. Победив Советский Союз, в котором они видели своего главного врага, они решили расправиться со своим другим противником – с Соединенными Штатами.

– Существует ли какая-то связь между крахом коммунизма и исламистской экспансией?

– Это связь идеологическая. На протяжении десятилетий для многих людей с коммунизмом были связаны надежды на перемены, на наступление лучшего мира. Все это, разумеется, было глупо и наивно. Кроме того, коммунизм был формой протеста против капиталистической системы. И сегодня эту протестную роль в известной степени играет ислам. Именно он выступает против глобализации мира на западный манер.

– Какую роль играет израильско-палестинский конфликт в этой войне?

– Вопреки широко распространенному мнению этот конфликт не является центральным в этой войне и имеет лишь маргинальное значение. Я убежден, что даже создание независимого палестинского государства ничего не изменит. Исламисты используют борьбу палестинцев исключительно в своих интересах, а сам Усама бен Ладен стал проявлять интерес к палестинскому делу после И сентября.

– Ну а разве вторжение Соединенных Штатов в Ирак не подлило масла в огонь?

– Американская интервенция под мнимым предлогом найти оружие массового уничтожения имела целью избавиться от Саддама Хусейна. Эта война имеет исключительное значение – большее, чем принято думать. Для борьбы с врагом надо найти арену для боевых действий. Если ее нет, то вести войну исключительно трудно. Поэтому американцы и избрали Ирак в качестве поля битвы, которую они в конечном итоге могут выиграть.

– Идет ли одновременно война за нефть?

– Вопреки широко распространенному мнению, нефть не играет в этом конфликте центральной роли. Действительно, некоторые эксперты утверждают, что американцы вторглись в Ирак, чтобы завладеть крупными нефтяными запасами. Но это ошибочный подход: война в Ираке обходится Соединенным Штатам гораздо дороже, чем если бы они заключили соглашение о поставках нефти с любой страной и даже с режимом Саддама Хусейна. Однако надо отдавать себе отчет и в том, что овладение нефтяными ресурсами Ирака станет одним из военных трофеев.

– Это новая война религий или столкновение цивилизаций?

– По сути дела, ни то ни другое. Это война против современных западных ценностей, которые сегодня правят миром. В этой борьбе есть два важных момента, с которыми исламисты и ислам в целом не могут примириться. Это, прежде всего, разделение Церкви и государства, которое и привело к торжеству демократии. Фактически такое разделение произошло только с Великой французской революцией. С этого момента Церковь перестала заниматься политическими проблемами. Ну а ислам хочет всем править – верой, государством, семьей.

– Возможен ли мир в этой войне?

– Это очень сложный вопрос. В предыдущих войнах враги были ясны: в двух первых мировых – Германия, в холодной – советский блок. И каждый раз было ясно, что противник проиграл. Сейчас все иначе. Терроризм представляет собой нечто аморфное. Его шефом нельзя считать бен Ладена. Террористические группы изолированы одна от другой, каждая из них действует на свой манер. Они и финансируются из разных источников. Нет явной военной машины, с которой приходилось бы иметь дело. Поэтому совсем не обязательно будет акт о капитуляции. Никогда не будет и тотального мира. В любой стране всегда найдутся два-три безумца, способных изготовить небольшую бомбу и совершить теракт.

– Можно ли хотя бы уменьшить угрозу терроризма?

– Такая угроза значительно уменьшится, если произойдет подлинная демократизация арабо-мусульманского мира, предполагающая проведение выборов и т.д. Это именно то, чего американцы пытаются сейчас добиться в Ираке. Будем надеяться, что таким путем пойдут и другие страны региона. Другим важным фактором мира была бы реформа ислама типа той, что произошла в христианской Европе, и появление некоего подобия просвещенного ислама, который выбил бы почву из-под ног террористов.

– Является ли исламизм новой формой тоталитаризма?

– В некоторой степени – несомненно. Тоталитаризм – это режим, при котором личность лишена возможности думать самостоятельно и должна следовать навязанной идеологии во всех своих действиях при наличии лидера. Конечно, лидер может меняться – им может быть Сталин, Гитлер или кто угодно. Ислам и исламизм, который является отклонением от ислама, является тоталитарной теологией и, значит, он новый тоталитаризм. Он дает людям тотальную идеологию и руководит ими во всех сферах.

– Выходит, война в Ираке является "разминкой" перед окончательным сражением?

– Это сказал высокопоставленный чиновник Пентагона на условиях анонимности. Вопрос заключается в следующем: не отстают ли Соединенные Штаты каждый раз на одну войну? Когда они вступили в войну в 1917 году, они надеялись, что страны потом будут жить в мире. Я не считаю, что война будет обязательно, но единственная большая война, которая может произойти в будущем, это столкновение между США и Китаем.

16.03.2006