Протоиерей Всеволод Чаплин: "Ответ терроризму должен быть жестким"

Для того чтобы в людских душах не проросло ядовитое семя экстремизма, школе и СМИ следует не просто рассказывать об истории и культуре вероучений, но толковать нравственные ценности религии, считает заместитель председателя отдела внешних церковных связей Московской патриархии. Встречаясь с группой журналистов из стран – участниц ОДКБ, пишущих о проблемах противодействия международному терроризму и религиозному экстремизму, протоиерей сказал, в частности, что разные силы на постсоветском пространстве – государственные, общественные, религиозные – обсуждают сегодня в контексте борьбы с террором различные аспекты прав человека. Обсуждают, как должно меняться законодательство и отношение общества к проявлениям терроризма. А ему пора меняться. Борьба с этим бичом современности крепко связана с борьбой идей. Отвечая на вопрос о корнях терроризма, который, по мнению В. Чаплина, лишь отчасти порождаем экономическими и социальными недугами, представитель Московской патриархии высказался не по-церковному жестко...

– Нельзя, чтобы какая бы то ни было идеология или религия навязывалась людям насильно. Современное общество должно понять, что в мире, где сталкиваются идеи, нужно забыть о позиции идеологического нейтралитета. Еще раз повторюсь: любая идея, политическая или религиозная система должны иметь право и возможность предлагать себя людям для свободного выбора. Но как только сторонники той или иной идеи, того или иного религиозно-политического выбора начинают навязывать его силой, ответом должны быть тюрьма или пуля. В этом я абсолютно убежден.

Русская православная церковь внимательно следит за развитием целого ряда конфликтных ситуаций. И выступает за то, чтобы люди объединяли усилия для скорейшего и бескровного их разрешения, опираясь на два взаимозависимых принципа – уважения свободного волеизъявления общества и самом жестком подавлении тех, кто пытается с помощью террора или экстремистских методов изменить этот свободный выбор.

– Сегодня на путь терроризма открыто встало такое движение, как ваххабизм. В принципе, кроме них существует множество других сектантских учений, в том числе и прохристианского толка, которые по сути своей проповедуют идеи религиозного экстремизма. Нет ли угрозы, что то или иное религиозное течение, воинственно настроенное, не перейдет к террору во имя веры?

– Есть достаточно большое число людей, пытающихся изменить сознание своих ближних помимо их воли. Это, как вы уже сказали, отдельные радикалы, по-своему толкующие ислам, представители других религиозных организаций. Среди них встречались и способные к силовым действиям. Известна секта "Аум Синрике", устроившая газовую атаку в японском метро, вспоминается и так называемое Белое братство, которое пошло на силовые действия, захватив Софийский собор в Киеве и пытаясь устроить там некую репетицию конца света.

Мне думается, нам всем в этой связи нужно делать следующее. Первое – просвещать общество, ясно говоря о том, что большинство новых религиозных движений разрушительно влияют на личность, семью, общество. Во-вторых, показывать людей, которые совершенно деградировали, разрушили семьи, лишились здоровья после пребывания в этих сектах.

Особо хотелось бы оговориться: следует различать самоявленные религиозные движения и те вполне благонамеренные организации, которые просто относительно недавно обосновались в России или странах Содружества.

Я не стал бы ставить знак равенства между баптистами и мунитами, свидетелями Иеговы и пятидесятниками. Мировая практика выработала достаточно четкие представления о том, какие именно псевдорелигиозные организации опасны.

Мы часто твердим: у нас, мол, плохие законы, нужно предусмотреть более жесткие санкции против религиозных экстремистов. Но давайте подумаем в том числе и о том, что ныне действующие законы слабо исполняются. Ведь если секта, в частности Белое братство, совершила экстремистскую вылазку, не может быть и речи о дальнейшем ее существовании на территории Содружества, за экстремизм нужно наказывать сразу и строго. А в СМИ сообщать, за какие именно непотребства запрещена деятельность той или иной религиозной общины.

В российском законе о свободе совести и религиозных объединениях есть норма, исключающая конфессиональную анонимность. Если кто-то занимается миссионерством, он обязательно должен объявить о своей конфессиональной принадлежности. У нас же зачастую бывает так, что отдельные секты, относясь, по сути, к тоталитарным, подделываются под православие или заявляют о том, что они якобы в равной степени приняты всеми конфессиями.

Помню, в России в начале 90-х годов прошлого века была очень популярна организация "Богородичный центр". На каждом углу стояли ее эмиссары, раздавали хлеб, литературу, что-то говорили людям. Все это выглядело более или менее пристойно, но любой эксперт по сектам знал, что ею насаждалось махровое женоненавистничество, проповеди произносились с употреблением мата, так называемые богослужения проходили на волне дикой взвинченности, похожей на беснования.

Обо всем этом людям могли бы рассказать журналисты. И я думаю, это многих уберегло бы от опасности вступления в такую секту. Нужно чаще давать слово жертвам религиозного экстремизма, чтобы люди в ужасе отшатнулись от этих общин, которые часто действуют следующим образом: сначала всем желающим предлагается красивая книжка, в которой говорится об общечеловеческих ценностях, а после того, как человек стал рабом секты, ему открывается темная сторона ее деятельности. Но он уже готов принять все что угодно...

Церковь проповедует слово Божье, проповедует традиционное вероучение, которое, как мы надеемся, при надлежащем уровне распространения положительных знаний о религии поможет людям разобраться, где правда, где ложь, где свет, а где тьма. Сегодня очень важно, чтобы положительные знания о религии были представлены в школе и СМИ. Проблема псевдоисламского экстремизма, проблема сект, на мой взгляд, возникает из-за того, что есть вакуум положительных знаний. И не просто касающихся описания храмов, икон, колоколов, как это пытаются делать некоторые светские ученые, предлагающие изучать только исторические факты, только обрядовую сторону богослужений или общеисторическое описание Библии, Корана. Всего этого мало.

Школе и СМИ надлежит объяснять, почему верующий человек обязан отказаться от разврата, наркотиков, пьянства, всего того, что разрушает тело и душу, почему каждому смертному необходимо бороться за нравственный образ общества. Почему человек, исходя из религиозного долга, обязан, если потребуется, отдать жизнь за Отечество. Если через школу и СМИ будет дана в том числе и религиозная мотивация переустройства мира, сохранения себя и ближнего от порока и разрушения, исчезнет опасность сектантства и экстремизма. Пока эта опасность есть.

– Не секрет, ислам и православие – две доминирующие конфессии на территории Содружества. Были ли попытки наладить межконфессиональный диалог для решения общих проблем?

– Русская православная церковь находится практически в ежедневном контакте с представителями мусульманского духовенства. У нас налажен диалог со многими мусульманскими общинами мира. Вообще, проблема диалога, сосуществования ислама с другими конфессиями и светской частью общества как в России, странах СНГ, так и в мире, особенно в странах Европы, это, пожалуй, сейчас самый актуальный вопрос. Я абсолютно убежден, что должны уважаться права мусульман, достоинство, образ жизни, их право следовать своим религиозным убеждениям не только в частной, но и общественной жизни. Скажу больше: исламский социум, в котором религия и общественная жизнь неразрывно связаны, должен, наверное, иметь право на то, чтобы осуществлять свои социальные нормы в любом обществе. Если люди свободно выбирают следование исламским общественно-правовым нормам, никто не должен лишать их этой возможности. Но как только возникает попытка силой оружия навязать эти нормы другим людям, тем, кто их не приемлет, ответ должен быть жестким. И тот, кто пытается оправдать силовое навязывание веры, оправдать его в публичных речах, статьях или телевизионных ток-шоу, должен сидеть в тюрьме.

– Как теперь Московская патриархия осуществляет связь с паствой бывших союзных республик, реализуются ли совместные духовные проекты?

– У нас одна церковь при разнообразии форм устройства церковной жизни в разных странах Содружества. Это самоуправляемые церкви, такие как украинская православная церковь, православная церковь Молдовы, это экзархаты – в Казахстане, Беларуси, это обычные епархии в Литве и на территории четырех государств Центральной Азии. Вне зависимости от того, как именуются церковные структуры в тех или иных странах СНГ, мы считаем себя одной церковью – не в административном плане, но в смысле духовного единства. У нас одни святые, одна культура, пусть даже бывают разные языки, гражданство, обряды и обычаи, но у нас одно церковное сознание, и это очень важно. Мы это единство храним.

30.03.2006