Всезарубежный Собор: Взгляд из Москвы

Не много времени уже осталось до того, как в мае этого года в Сан-Франциско состоится IV Всезарубежный Собор Русской Православной Церкви Заграницей. Из разбросанных по всему миру мест русского рассеяния соберутся наши соотечественники для того, чтобы вместе найти решение одного вопроса. В постановлении о созыве Собора он сформулирован таким образом: "Установление нормальных отношений между Церквами в России и за рубежом" [1]. Неофициально эту "нормализацию" давно уже называют воссоединением двух частей Русской Церкви – Московской Патриархии и Русской Православной Церкви Заграницей.

Там, за рубежом, на маленьких островках русской жизни в океане иного мира всё полно напряженного ожидания Собора. Архипастыри призывают Церковь к усиленной молитве и духовному сосредоточению, клирики и миряне обмениваются посланиями, статьями и письмами. Много жарких споров, тяжелых раздумий и боли за судьбу Церкви. Зарубежье обращается к России, чтобы разрешить непроходящие сомнения: Что ждать от нее?

Для того, кто знает восьмидесятилетнюю историю РПЦЗ, причины этого напряжения должны быть понятны. В 20-е годы оказавшиеся в вынужденной эмиграции русские архиереи приняли решение создать независимое от Москвы церковное управление, чтобы сохранить за границей свободную Русскую Церковь, когда на родине ее пыталась поработить и уничтожить советская власть. Таким образом, РПЦЗ возникла как временное образование, считавшее себя частью единой Русской Церкви и отделенное от ее российской части до тех пор, пока последняя лишена свободы. И в годы атеистических гонений, когда Русская Церковь на родине прославилась тысячами мучеников, но в то же время подпала под власть коммунистов, ее зарубежная часть все силы направляла на то, чтобы продолжить в изгнании русскую духовную традицию и вернуть ее на родину, когда атеистический режим падет. Поэтому многие наши соотечественники заставляли детей всегда говорить по-русски, отправляли их по выходным в приходскую школу, призывали жениться и выходить замуж за своих. Где-нибудь в Америке или в Австралии возводили храмы в русском стиле, служили на церковно-славянском, строго соблюдая устав. То малое, что осталось еще от нашей старой досоветской жизни, удалось сохранить, прежде всего, Церкви за рубежом.

Шестьдесят с лишним лет разделенного существования не прошли для Церкви бесследно. Это было время взаимных упреков и обвинений, вольной или вынужденной борьбы и возрастающего отчуждения. Когда атеистической власти пришел конец, для РПЦЗ, казалось бы, открылась возможность исполнить свое изначальное предназначении и вернуть обессиленной игом коммунизма Церкви в России сбереженное в изгнании духовное достояние. Но сразу восстановить единство не удалось. Несмотря на отдельные встречные шаги с обеих сторон, между двумя частями до последнего времени преобладала взаимная неприязнь и отчуждение. С одной стороны раздавались обвинения в расколе, с другой – в "сергианстве" (т.е. прислуживании безбожной государственной власти) и экуменизме.

Перемены произошли быстро и для многих, видимо, неожиданно. Здесь не стоит описывать сложный процесс "сближения" Московской Патриархии и РПЦЗ. Оно проходило на наших глазах последние несколько лет, вызывая в нас то нечаянную радость, то горечь и опасение. Важно, что к настоящему времени созданы почти все необходимые условия для "установления нормальных отношений". Архиерейский Собор РПЦ 2004 г. одобрил "шаги, направленные к преодолению разделения" и уполномочил Священный Синод "совершить каноническое деяние, коим будет восстановлено евхаристическое общение и единство". Встречные комиссии РПЦЗ и МП подготовили совместные документы по спорным вопросам, Синоды обеих юрисдикций их утвердили. Теперь, кажется, последний шаг предстоит совершить Собору Русской Зарубежной Церкви.

Сознание значения этого шага для жизни Зарубежной Церкви является причиной предсоборных споров и волнений, а чувство ответственности ее за судьбу обращает людей к особой молитве и трезвению. Собор должен решить вопрос, для РПЦЗ наиважнейший, самый что ни на есть жизненный: исполнит ли она как часть Русской Церкви в изгнании свое исконное назначение? Ответ на этот вопрос может завершить восьмидесятилетнее отдельное существование Зарубежной Церкви или в противном случае коренным образом изменить ее сущность и дальнейшую судьбу.

Смысл многолетних усилий, общего стремления множества людей должен, наверно, разрешиться на Соборе: если мы – часть Русской Церкви, изгнанная из России безбожниками, но не порвавшая с ней внутреннюю связь, если мы – русские православные христиане, то отчего не должны мы воссоединиться с Церковью в России, вернуться к ней с тем, что хранили долгие годы? Если не должны – тогда нет Церкви в России, нет и ее самой. Кто мы тогда, куда шли все эти годы и куда идти теперь? А если должны, то как сделать это, чтобы не лишиться переданного от отцов, с детства любимого и родного церковного наследия, того почти единственного, что связывало нас с родиной в годы изгнания? Чтобы оно не исчезло, не растворилось, не осквернилось в огромной, малоизвестной, равнодушной и еще недавно, а может быть, и до сих пор враждебной российской Церкви?

Мне трудно представить себя на месте наших заграничных братьев. Но, повторяя в уме сказанное здесь, я понимаю, насколько велик должен быть их трепет перед Собором, где они, уповая на поспешество Святого Духа, надеются исполнить волю Божию о себе и своей, нашей Церкви.

А что же мы здесь, в России? Сопереживаем ли мы нашим собратьям, стараемся ли им помочь, разрешить сомнения о нас же самих, снисходим ли до их привязанностей и тревог? Не могу ответить за всех, но по моему впечатлению, если и делаем, то явно недостаточно. Действительно, мы не рискуем ничем, воссоединимся теперь – хорошо, нет – так у Русской Церкви и без того довольно народу, храмов и монастырей. А "зарубежники" никуда не денутся, всё равно придут, хоть вместе, хоть по частям. Воссоединение нам как будто и не особенно необходимо. Горько сознавать, что подобные взгляды нередки, по крайней мере, в той части Церкви, с которой священноначалию РПЦЗ приходится теперь взаимодействовать.

Несмотря на это, вы, дорогие наши братья, поистине нужны нам. Мы с вами все связаны и разделены общей бедой нашего народа – страшной богоборческой революцией, которая уничтожила старую Россию, исказила нас, заразила безбожием и братоубийством, вас же – выбросила за пределы родины. Единственное, что осталось у нас от дореволюционной России и сохранило свободу от атеизма и ненависти к человеку – это Церковь. Все эти годы только она утверждала о своем преемстве с досоветской жизнью, в годы гонений она возрастала подвигом новомучеников и исповедников и теперь красуется отблеском их славы. В мученичестве ей открылось избавление от грехов и неправд прошлого. Но по нашей слабости мы не остались свободными от богоборческой власти, подчинились ей. Такое противоестественное сосуществование не оставило нас неповрежденными. Оно исказило многие стороны нашей церковной жизни, создало привычку ко лжи там, где она кажется необходимой, привило излишнюю привязанность к материальным благам. Прошлые болезни и теперь не оставили нас.

Вы в значительной степени свободны от этих болезней. Трудности эмигрантской жизни, вынужденная самоорганизация избавили вас от старого сервилизма синодальной эпохи, который в советской России и обратился в "сергианство". Вместе с вами и нам будет легче преодолеть яд советского пленения Церкви.

Вы нужны нам, потому что без вас мы не полны как Церковь и как народ. Наше разделение – следствие общего греха оставления Бога старой Россией и наказания за него – революции, гражданской войны, коммунистической власти. Теперь мы вместе скорбим о нем, молимся одним и тем же святым о даровании нам прощения их предстательством перед Богом. Будет ли наше покаяние исполненным, если мы не сделаем всего, чтобы излечить и следствие нашего греха – разделение Церкви и народа? Поверьте, без вас нам будет трудно исправить наши пороки, еще труднее – возродить нашу страну, Россию. Ведь мы все ее потеряли. Надеемся, что вместе с вами мы сможем ее возвратить.

Что же делать, если мы здесь, в России, мало понимаем это? Остается лишь путь жертвы. Несмотря на нашу грубость и равнодушие, и даже на наше сопротивление, придите к нам. Этим вы исполните свое назначение, указанное вашими отцами и дедами. Станьте для нас, вслед за новомучениками и исповедниками, вслед за всеми, кто отдал свою жизнь за поругаемую родину, той закваской, которая квасит всё тесто (1 Кор. 5,6). И за вашу веру в Бога и преданность России Господь поможет нам вместе возродить наше любимое земное отечество и стяжать отечество небесное.